Кара
Я проваливаюсь в очередную фантазию о пальцах Тоби, когда ощущаю на лице тепло солнечных лучей.
Зевая, вылезаю из кровати. Где, черт возьми, мой телефон? Не похоже, что сейчас время для завтрака. Солнечный свет, пробивающийся сквозь окно — полуденный свет.
Полуденный.
Ебушки-воробушки, я проспала.
Сбрасываю одеяло с кровати.
Все еще никаких признаков моего телефона. Прошлой ночью я разговаривала с Тоби… о Боже, секс по телефону.
Ладно, сойду с ума чуть позже. А потом…
Где-то под кроватью раздается приглушенный звонок. Выпрыгиваю из кровати и поскальзываюсь на носке, ударяясь пальцем об угол прикроватной тумбы, и падаю на пол.
Впервые в жизни я попыталась двигаться как ниндзя. И в последний. Придурки не должны выпрыгивать из постели, готовые к действиям.
Я вообще ни к чему не готова.
Действиям, поддельной свадьбе, ответу на…
Шесть сообщений Тоби.
Ох. Милостивый. Господь.
Вздрагиваю, сажусь на пол и облокачиваюсь на спинку кровати. Провожу пальцем по экрану телефона. Но его сообщения не о прошлой ночи.
Тоби: Доброе утро. Помни, ты невероятна в этом платье.
Тоби: Ты проснулась? Порви сегодня всех.
Тоби: Кара?
Тоби: Ты либо еще спишь, либо струсила.
Тоби: И хорошо, если струсила.
Тоби: Мне следует волноваться?
Кара: НЕТ!
Кара: Доброе утро.
Прогоняю остатки сна и смотрю на часы в углу экрана телефона. Четверть десятого. У меня есть один час и сорок пять минут.
Я смогу. Все будет хорошо.
Кара: Проспала. Да. Прекрасно. Теперь душ.
Тоби: ЛОЛ окей
В этом весь Тоби. Я волнуюсь, а он спокоен, как удав.
Сначала мне нужен кофе. Хороший кофе, да побыстрее. Надеваю туфли и хватаю сумочку. На лестничной площадке я вижу соседа, с которым не знакома, и который ждет лифт.
Он отстраненно улыбается мне.
— Уже несколько минут жду, — говорит он.
О нет.
Я направляюсь к лестнице. Назовем эту пробежку частью моих ниндзя-тренировок. На данный момент, это первый день моей новой крутой жизни, или что-то подобное.
В лобби я вижу табличку на двери лифта.
«Не работает»
Лучше бы они разместили такие таблички на каждом этаже, чтобы проинформировать нас. Выбегаю на улицу и спускаюсь вниз по улице к кофейне, только чтобы найти другую табличку, чуть более официальную.
Уведомление о закрытии за нарушение санитарных норм, помещенное в красную рамку.
ЗАКРЫТО
Ладно, Вселенная. Я поняла. Это карма за попытку обмануть бабулю.
Но моя кофейня? Как много раз я покупала здесь латте? Мне повезло, что я все еще жива?
Желудок сжимается. Я могла бы пройти два квартала до «Старбакса», но время ограничено, и я уже «поела» в выделенное на душ время.
Возвращаюсь к дому и снова поднимаюсь шесть пролетов.
Сосед все еще стоит у лифта.
— Он не работает, — бормочу я, прежде чем зайти в квартиру.
Кара: Ходила за кофе перед тем, как пойти в душ, а моя любимая кофейня закрыта из-за грязной кухни. И лифт сломался. Это ведь плохой знак, да?
Тоби: Все будет хорошо.
Кара: Что ты делаешь так рано? Ты знал, что мне нужно будет поговорить?
Тоби: Что-то типа того.
Я отправляю ему сердечко-эмодзи, а потом направляюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок перед моей следующей неудачей.
***
Это происходит, когда я прикладываю свой проездной на считыватель на станции Блюр-Янж. Турникет издает звуковой сигнал, и я проталкиваюсь вперед, о чем сразу же жалею. В стороне двое подростков смотрят на меня как на дурочку, а толпа сзади толкает вперед.
Выбираюсь из толпы и отхожу к стене. Сначала я убираю проездную карту, затем достаю телефон.
Мои пальцы дрожат, когда я открываю электронную почту и начинаю вводить имя Алекса. Электронный адрес выскакивает автоматически.
Я выдыхаю и пытаюсь сформулировать мысль.
«Прости, не успела на поезд. Желаю удачи с твоим следующим эскорт-заказом. Я заплачу тебе больше за потраченное время»
Нет сигнала. Я двигаюсь, пытаясь найти хоть какое-то соединение. Ничего.
С громким лязгом поезд прибывает на станцию, и двери открываются.
Если я не потороплюсь, то опоздаю.
Не так уж и важно, если ты решишь кинуть его.
Хотя нет, важно.
Я могу приехать и бросить своего поддельного жениха лично. Вместе с толпой захожу в вагон.
***
Две остановки. Четыре минуты на поезде, но кажется, будто прошла целая жизнь. Я хотела приехать раньше, но когда поезд медленно останавливается на станции Сент-Джордж, уже почти без пяти одиннадцать. Я крепко держу свой телефон в руке, хоть и не могу позвонить Тоби.
В итоге, кидаю его обратно в сумочку и делаю глубокий вдох.
Платформа забита сильнее, чем обычно. Туристическая группа из Германии с огромными рюкзаками стоит справа от меня, и я двигаюсь вокруг них в поисках парня с цветами.
Ну почему я не попросила его фотографию?
Может быть, потому что это стало бы реальнее.
Мой стучащий бешено пульс довольно неплохо рассказывает, насколько это все реально.
Я останавливаюсь и снова глубоко дышу.
Дыхание — не проблема. Может, гипервентиляция сможет вытащить меня из всего этого дерьма.
«Дорогая бабуля, я хотела сбежать сегодня со своим дорогим Алексом, но потеряла сознание. По правде, у меня аллергия на свадьбы. Очень извиняюсь».
Люди продолжают смотреть на меня.
Я их понимаю. Я в свадебном платье и определено не выгляжу так, будто направляюсь в университет. И я чертовски близка к тому, чтобы разреветься.
Я оборачиваюсь, ища…
Тоби.
Он стоит, прислонившись к стене. На нем черный костюм, белая рубашка, черный галстук. Он кажется выше своих привычных ста восьмидесяти-с-чем-то сантиметров.
И у него орхидея на лацкане.
В руке — маленький букет орхидей.
Тоби отталкивается от стены и идет ко мне.
— Кара, — произносит он, останавливаясь передо мной. — Ты такая красивая.
Я моргаю, не понимаю, что происходит. Ну, как — я понимаю. Он здесь. Алекс меня определенно кинул.
Прекрасно, даже фальшивый жених не хочет меня.
Но как?
— Я еще не видел фотографа, — говорит Тоби. Его губы продолжают двигаться, пока слова медленно слетают с них, но чем больше он говорит, тем меньше я соображаю. Рот. Слова. Не совпадает.
— Где Алекс? — в итоге спрашиваю я, прерывая его.
— Я Алекс.
— Нет…
Его слова врезаются в мой мозг: «Через минуту у нас будут зрители. Фотограф. Как ты хочешь сделать это?»
— Ты… мой Алекс на сегодня?
— Я… — Он прикусывает губу. — Я Алекс, временно.
Я смотрю на него, все кусочки складываются воедино. Не было никакого эскорта. Все приключения были тщательно спланированы для меня.
— Что?
— У нас не так много времени сделать это, красавица. Но я… Алекс. Твой Алекс. Это не было первоначальным планом, но когда ты назвала это имя, я понял, что не позволю… — Тоби пожимает плечами и криво усмехается. — Мы можем поболтать еще минуту, если хочешь. Там наверху лимузин. Фотограф может подождать нас.
Лимузин.
Я продолжаю прокручивать вещи в своей голове, надеясь понять, что происходит.
— Это розыгрыш?
— Боже, нет. — Тоби достает из кармана кошелек и открывает его. Я беру из его рук калифорнийское водительское удостоверение.
Тобиас Александр Хант.
— Так ты действительно Алекс.
— Да. И мне хотелось бы быть твоим Алексом.
— Что… Как… Когда… — Я возвращаю ему удостоверение, затем качаю головой. — Мы не можем этого сделать.
— Конечно, можем.
— Тоби!
— Давай убежим вместе. По-настоящему или нет, мне все равно.
Я смеюсь с нотками истерики. Тоби берет меня за руку и ведет к тупику платформы. Я прислоняюсь к стене, и он позволяет мне смеяться, пока мои бока не начинают болеть, а глаза слезиться.
— Теперь это безумие.
Он наклоняется достаточно близко ко мне, чтобы я почувствовала запах его лосьона после бритья, от которого мое сердце разрывается, но не так сильно, как от теплых слов, что он мурлычет мне на ухо:
— Я люблю тебя.
Это заставляет меня смеяться еще сильнее, что ужасно, потому что я тоже люблю его.
Вытираю слезы в уголках глаз, затем икаю.
Ох, дерьмо. В какой момент мой смех превратился в слезы? Я качаю головой.
— Прости, — шепчу я.
Тоби протягивает мне хлопковый платок с монограммой и целует в щеку.
— Нет, это была ужасная идея. Это я виноват. Дерьмо. Я беру свои слова назад.
— Не надо. — Я качаю головой. — Не последнюю часть.
— «Это я виноват?»
— Нет, до этого. — Прижимаю платок к щекам, провожу в уголках глаз, затем делаю глубокий вдох, нахожу его руку и моргаю. — Ты правда это имел в виду? То, что…
— Люблю тебя? — он криво ухмыляется. — Ага.
— Когда… Как… Почему?
— После суши. Возможно, до поцелуя, но это определенно помогло понять некоторые вещи. Оглядываясь назад, могу сказать, что вероятно с тех пор, как ты была еще несовершеннолетней, но очень смышленой.
— Тоби!
Его ухмылка становится шире.
— Не надо ненавидеть меня за это. Я никогда не фантазировал о тебе обнаженной, пока мы не поцеловались. Все законно.
— Прошлая ночь не была чем-то одноразовым.
— Я, черт возьми, надеюсь, что нет.
— Я не знаю, что сказать.
— Скажи, что выйдешь за меня. Просто пойдем на свадьбу, которую ты уже спланировала. Скажи своей семье, что мы сбежали, потому что мы сумасшедшие и без ума друг от друга, и посмотрим, что из этого выйдет.
Я ищу на его лице признаки сомнений, сочувствия или жалости. И не нахожу.
— Я согласна.
— Согласна? — Тоби прислоняется своим лбом к моему и улыбается. — Согласна.
— Я фиктивно выйду за тебя замуж, Тобиас Александр Хант.
— Для начала… — Тоби обхватывает ладонями мои щеки и целует, сначала медленно, а затем глубже, когда я впускаю его.
Щелчок. Вспышка.
— Счастливая парочка, — зовет фотограф с другого конца платформы. — Я уже вас потеряла.
Тоби прижимает меня ближе.
— Шоу начинается.