Тоби
Я не могу перестать касаться Кары, потому что я могу прикасаться к ней. И каждый раз, когда это делаю — когда беру ее ладонь, провожу пальцами по руке или прижимаю к себе — она широко мне улыбается.
Видимо, это не первая подобная фотосессия для нашего фотографа, Тани. После того как представляется, она делает несколько базовых кадров. Чтобы отдать нам тридцать качественных фото, она хочет сделать пару сотен таких кадров, поэтому просит нас делать свое дело, позволив ей щелкать-щелкать-щелкать без помех.
Проще сказать, чем сделать.
— Когда ты приехал? — спрашивает Кара, прижимаясь ко мне в лимузине, Таня сидит напротив нас.
— Вчера утром, — бормочу я у ее уха.
Я не упускаю, как участилось ее дыхание.
— Так прошлой ночью?
— Я был не так далеко, да.
Она наклоняет голову, щеки розовеют.
— Я исправлюсь чуть позже, — обещаю я, и по ее телу проходит дрожь. — Если ты захочешь.
Вместо ответа она прижимается ближе и приподнимает голову, чтобы я смог поцеловать ее.
Дорога до кампуса, где мы встречаемся со священником, занимает несколько минут. Это могла бы быть десятиминутная прогулка, но я рад, что у нас есть машина. Как только мы закончим с фотографом и священником, я собираюсь остаться с Карой наедине — и задние сидения лимузина как нельзя кстати подходят для моих целей.
Фотограф выходит первой, давая нам побыть вдвоем, чем я и пользуюсь. Затем выхожу из машины, предлагая руку покрасневшей невесте с сияющими глазами.
— Ты думал о том, как мы все объясним Бену? — спрашивает Кара. Тон ее голоса и легкость шага говорят о том, что ее несильно заботит этот вопрос, если я все продумал.
Ох уж, это моя нарушительница спокойствия.
— Думал. Я скажу ему, что влюбился в тебя сам того не ожидая. Что один телефонный разговор плавно перетек в другой, а затем еще в десятки, каждый из которых был дольше предыдущего, потому что разговор с тобой становился самой важной частью моего дня. — Я обнимаю ее и указываю в сторону официально выглядящего парня, который направляется в нашу сторону. — Я собираюсь рассказать твоему брату правду. Однажды я проснулся и понял, что люблю тебя, и, зная, что ты хочешь сбежать, я приехал в Торонто и удивил тебя.
— Ты скажешь ему правду, — шепчет она. — Так что нам не нужно лгать.
— И потому что это довольно приличная история любви. Это наш парень?
Она кивает.
— Я думаю, да. Мистер Грэхем?
— Мисс Руссо, очень приятно. А это ваш нетрадиционный кавалер?
Она смеется.
— Я должна извиниться, мистер Грэхем. Оказалось, нетрадиционная здесь только я. Тоби — я имею в виду, Алекс — очень романтичный.
Я протягиваю руку.
— Тобиас Александр Хант. Романтик, к Вашим услугам.
***
Мы неофициально поженились под каменной аркой.
— Согласны ли Вы, Тобиас Александр Хант, посвятить жизнь этой девушке? Согласны ли считать ее своим партнером во всех смыслах этого слова, чтобы поддерживать ее в горести и разделять вместе с ней радости?
— Согласен.
— А Вы, Кара Элизабет Руссо, согласны посвятить жизнь этому мужчине? Согласны ли считать его своим партнером во всех смыслах этого слова, чтобы поддерживать его в горести и разделять вместе с ним радости?
Она кивает, прежде чем ответить.
— Согласна.
Когда священник переворачивает страницу в кожаной папке, мы обмениваемся взглядами, которые заменяют любые клятвы, что могут нам понадобится. «Что насчет Австралии?» — спрашиваю я ее. «Мы разберемся» — отвечает она.
Так и будет.
— Поскольку у вас нет колец…
— Вообще-то есть. — Я извиняюсь перед мистером Грэхемом. — Я хотел удивить Кару.
— Кара удивлена, — слабо отвечает моя невеста, широко открыв глаза.
Я сую руку в карман и достаю платиновое колечко, желтые бриллианты рассыпаны по всей длине. Мне не нужна заготовленная речь для такого момента.
— Кара, я даю тебе это кольцо как символ моей бесконечной любви, нашей крепкой дружбы и приключений, которые нам только предстоит пережить.
Она протягивает руку, и я надеваю кольцо на ее безымянный палец. Затем притягиваю ее к себе, чтобы закрепить свою клятву поцелуем.
Священник ждет, пока мы закончим, затем одобрительно кивает нам.
— Теперь я официально объявляю вас быть преданными делу таким образом, чтобы вы были счастливы и радовали вашу семью.
Кара краснеет.
— Об этом…
Он отмахивается от нее.
— Не беспокойтесь. У меня было много разных церемоний. И кто знает. Может быть, в один прекрасный день, вы захотите связать себя узами официально. И когда этот день настанет, вы знаете, как со мной связаться.
Я пожимаю ему руку, затем Кара вынимает конверт из сумочки и передает его.
— Спасибо еще раз, — бормочет она.
Священник уходит, и мы остаемся с фотографом, которая пару секунд внимательно смотрит на меня, а затем предлагает еще несколько поз под аркой.
— Звучит здорово, — удается прохрипеть мне, и румянец Кары усиливается.
Я уже считаю секунды до момента, когда узнаю, как далеко румянец простирается под этим платьем.