- Нет такого номера.
- Как же нет? Ведь у Конан-Дойля он есть.
- У Конан-Дойля есть, а на Бейкер-стрит нету. И не было никогда.
- Значит, он все выдумал? И никакого Шерлока Холмса тоже никогда не было?
- Не выдумал, а создал такого героя, - поправил дядя Глеб. - На то он и писатель. Но, между прочим, в определенной степени он писал с натуры. В университете, где он учился, преподавал профессор, который умел разгадывать всякие запутанные случаи почти так же, как Шерлок Холмс. Я читал, что к этому профессору часто за помощью обращались из Скотленд-Ярда, лондонской сыскной полиции. И не огорчайся, Виктор, не ты один был уверен, что Холмс реальное лицо. Многие думают, что он и по сей день жив. В этот дом № 221 чуть ли не каждый день приносят письма, адресованные Холмсу. Кто просто так пишет, а кто и о помощи просит. Вот такие дела. Ладно, Вовка, чтобы товарищ не до конца разочаровался, покажем товарищу, что все-таки квартира Шерлока Холмса в городе Лондоне существует!
- Покажем товарищу, что существует, - поддержал Вовка.
И мы опять забрались в машину.
Огибая по окружности большую площадь, в центре которой чернела высоченная колонна с четырьмя каменными львами у подножия, дядя Глеб сказал:
- Это, Виктор, самая знаменитая площадь не только в Лондоне, а и во всей Англии. Трафальгарская. Здесь всякие митинги происходят.
- Какие митинги?
- Ну как - какие. Скажем, участники движения за уничтожение ядерного оружия тут часто собираются. Устанавливают микрофоны вон там, возле львов, и произносят речи против атомной бомбы.
- А почему так называется - Трафальгарская?
- Видишь - статуя на колонне? Это знаменитый адмирал Нельсон, национальный герой. В битве при Трафальгаре он разгромил армаду французских кораблей, но сам погиб, отсюда и название.
С площади мы съехали по узкой, покатой улице и почти сразу остановились около здания, первый этаж которого представлял собой одну сплошную витрину из матового стекла с золотыми узорами. А между узорами красовались хорошо известные всем профили Шерлока Холмса - с трубкой, в шляпе "здравствуй-прощай" с козырьками впереди и сзади.
Мы вошли в дом, и я понял, что это какая-то пивная. Кругом сидели и стояли англичане и англичанки с кружками и бокалами в руках. Они все говорили разом, в помещении стоял гвалт.
Человек, наливавший за стойкой пиво, заметив нас, что-то крикнул, но мы не расслышали. Дядя Глеб поговорил с ним о чем-то, человек за стойкой заулыбался и почему-то пожал ему руку, а мне приветственно помахал.
И тут я вдруг увидел собаку Баскервилей. То есть не всю собаку, а только ее огромную синюю голову в стеклянном ящике, приделанном к стене. Приблизившись, я убедился, что так оно и есть - табличка у ящика сообщала, что это собака Баскервилей. Рядом висели другие стеклянные ящички с разными предметами и документами, выглядевшими так, будто Холмс на самом деле когда-то жил на свете и все это действительно принадлежало ему.
- Пошли наверх, - тронул меня за плечо дядя Глеб, - бармен разрешил.
По узеньким - двоим еле разойтись - крутым ступенькам, витком ведущим наверх, мы прошли на второй этаж и увидели, что часть одной стены, выходящей на площадку, застеклена, как большое окно без рамы.
Через стекло я увидел... Холмса и доктора Ватсона, сидящих в креслах с высокими спинками. Передо мною находилась комната, описанная Конан-Дойлем во всех деталях, и все эти детали тут присутствовали, в том числе скрипка и трубки сыщика, без которых он, как известно, не мог прожить ни одного дня. Значит, квартира самого знаменитого в мире сыщика все-таки действительно существует в Лондоне, только надо знать, где ее искать.
- Налюбовался? - добродушно спросил дядя Глеб. Я кивнул.
- Дядя Глеб, а откуда все это взялось, вещи все, комната эта?
- Умный хозяин здесь был, вот и взялось. Когда этот бар открылся, Конан-Дойль был самым популярным писателем. Вот хозяин и решил оформить свое заведение соответствующим образом. И не прогадал. Любой турист уж куда-куда, а сюда обязательно завернет. Холмса посмотрит, а заодно кружку-другую пива пропустит. Коммерция, братец ты мой. Кстати сказать, у этого заведения много лет имелась обширная постоянная клиентура. Помнишь инспектора Лэстреда из Скотленд-Ярда? Так этот Скотленд-Ярд, их уголовный розыск, до недавнего времени помещался в старом доме квартала за два отсюда, на набережной Темзы. Для тех, кто там служил, этот бар был самым излюбленным местом. Тут ведь и пообедать недорого можно.
- А теперь куда он девался, Скотленд-Ярд?
- В другое помещение переехал, далеко отсюда. Выстроили специально оборудованное современное здание, но называют все равно Скотленд-Ярд. Как-нибудь съездим, покажем тебе. А сейчас - домой.
6. ПРО ОКРОШКУ, ПРИНЦЕССУ И ТУ САМУЮ ПИККАДИЛЛИ
Никто мне этого не обещал, просто я как чего-то само собой разумеющегося ожидал, что в понедельник, вторник и так далее мы всем семейством сразу после завтрака будем отправляться в разные концы Лондона, чтобы как следует узнать его. И очень удивился, проснувшись в понедельник и не обнаружив ни папы, ни мамы.
На обеденном столе лежала записка с инструкцией насчет завтрака и обещанием вернуться к обеду. Уныло поевши, я ткнулся к Тарасюкам. Но мне не открыли. Значит, Вовка тоже меня бросил. Конечно, он не обязан меня опекать, но все-таки взять меня с собой и познакомить с другими ребятами он мог бы. Я бы на его месте именно так и поступил.
Мне стало очень горько, что все меня вот так оставили на произвол судьбы, когда мне даже на улицу нос высунуть нельзя - мама в записке так и выразилась.
Как же я обрадовался, услыхав, что в передней поворачивается в замке ключ. С криком: "Мама!" - кинулся туда и увидел не ее, а дядю Глеба.
- Привет, хлопче, - поздоровался он и скомандовал: - А ну, быстро собирайся, и пошли.
- Куда? Мне мама...
- С мамой все в порядке... - не дал он мне высказаться. - Она меня за тобой и откомандировала. Обедать сегодня будешь в посольстве, понятно?
Возле белокаменных ворот, которые вели к посольству, дядю Глеба по-военному приветствовал высокий, дородный привратник, одетый в зеленый фрак, обшитый галуном, и в зеленой же шляпе-цилиндре на голове.
Посольская улица выглядела как настоящая парковая аллея. Огромные пышные деревья, росшие по сторонам, почти сплетались над ней кронами. Справа и слева тянулись особняки и небольшие дворцы, среди них нахальным чужаком выпирало здание недавней постройки - бетон, стекло и металл. Зачем его тут построили? Ответ я получил такой: эта улица, Кенсингтон-Пэлас, частная, то есть принадлежит какому-то капиталисту, он что хочет с ней, то и делает. В современном доме снимают апартаменты всякие богатеи, платят хозяину большие деньги, ему это выгодно.
Признаться, я не совсем поверил дяде Глебу: как это может улица принадлежать одному человеку, даже в капиталистической стране. Дом, магазин, завод, пароход - это еще куда ни шло. Но где же видано, чтобы улица была "частной"! Это что же, если хозяин захочет, он может дом и поперек нее построить?
- А что ты думаешь, - спокойно сказал дядя Глеб, - выгодно будет, так и поперек построит. Частная собственность, милый мой, дело священное. И, если хочешь знать, весь Лондон по кускам кому-нибудь да принадлежит. Где графу, где герцогу, а где просто дельцу-барышнику. Они могут пальцем не шевелить, а денежки от всех, кто живет или строения имеет на их территории, капают и капают. И ты на меня так не смотри, это не я в таком безобразии виноват, а капиталистическая система. Погоди, не то еще здесь увидишь.
Но даже и без того, что мне еще только предстояло увидеть, я был уже достаточно озадачен. Разве можно себе представить, что мне одному принадлежит вся улица Горького?
Чтобы стало все до конца ясно, я уточнил:
- А наша Холланд-парк тоже кому-то принадлежит, а не государству?
- А как же. Его высочеству герцогу Холланду.
- И Пиккадилли?
- И Пиккадилли, и Трафальгарская площадь, и Кенсингтон...
Обдумывая услышанное, я даже не разглядел как следует само наше посольство, тем более что мне пришлось быстро следовать за дядей Глебом по ступеням, ведущим куда-то вниз, - как выяснилось, в посольскую столовую. За одним из столов сидели папа с мамой, а за соседним - тетя Аня с Вовкой. Порадовавшись, что Вовку утащила мама, а не ребята, я принялся за уже дожидавшийся меня суп. И удивился:
- Это же окрошка!
- А ты чего ожидал? - спросил папа. - Марципанов?
Понятия не имею, что такое марципаны, про которые папа все время вспоминает, если хочет съехидничать. Просто-напросто, находясь в Англии, я все ожидал какой-нибудь специально английской еды, а меня кормили обычным борщом или, как вот сейчас, окрошкой.
- Значит, и в посольстве едят русскую еду?
После обеда я попросил разрешения поехать домой вместе с Вовкой.