Наконец Нелли явилась.
— Простите, я на высоких каблуках, а сегодня так скользко, — сказала она каким-то придуманным рыдающим голосом. И вдруг ни с того ни с сего так же придуманно расхохоталась.
Этот смех появлялся у Нелли только в присутствии незнакомых мужчин.
— Я уцеплюсь за вас! Можно? — Она схватила Сергея Сергеича за руку. — А то приземлюсь на своих ходулях. — И продолжала на ту же тему: — Не хотелось туфли под мышкой тащить. Да там, в больнице, наверно, и гардероба нормального нету. Негде было бы переодеться.
— В больнице есть гардероб, — преспокойно сообщила Лена. — А вечер будет в Доме культуры. И там тоже, представьте себе, все нормальное.
Нелли пропустила ее слова мимо ушей.
— Это новая мода? — спросила она у Лены. — Напяливать такое пальтишко в мороз?
— Я хитрая: внизу телогрейка! — без всякого смущения и без обиды ответила Лена. — А другого пальто у меня нет.
— А-а… — протянула Нелли. — Сейчас хорошо было бы закутаться в аристократический мех. Чтобы приятно нежил и щекотал… Кстати, Сергей Сергеич, вы ведь, кажется, специалист по пушнине?
— Верней сказать, по клеточному звероводству, — с нарочитой галантностью ответил Сергей Сергеич.
Нелли заговорила на ту тему, которая, по словам мамы, не должна была исчезать из наших бесед с доцентом. «Ты должна все время показывать ему, что интересуешься пушным делом! — поучала меня мама. — Что это — твое жизненное призвание! Понимаешь? Скажи ему, что еще в детстве очень любила пушистых собачек и даже остригла однажды нашего старого кота Фальстафа». Но я не рассказывала Сергею Сергеичу о нашем коте, потому что знала: никогда и ни за что в жизни не будет он устраивать меня в свой институт. Даже если бы я подарила его маме свои здоровые ноги. Впрочем, такую взятку он, может, и принял бы… Но я, увы, не могла ее предложить! И я помалкивала о моем неожиданно открывшемся «жизненном призвании». А Нелли сразу заговорила о пушнине:
— Ну, откройте мне секрет: где можно узреть хорошую чернобурку?
— Советую вам отправиться в Красноярское зверохозяйство.
— В зверское хозяйство? Какой кошмар! — Нелли отреагировала на собственную шутку собственным придуманным смехом. Остальные даже не ухмыльнулись.
— Там, в этом зверохозяйстве, — будто не услышав ее, продолжал Сергей Сергеич, — вам покажут отличных серебристо-черных лисиц. Великолепнейших!
— Да ну, не хохмите! — капризно вскрикнула Нелли.
— А что? Далеко ехать? Холодов боитесь? Тогда поезжайте в Салтыковское зверохозяйство — это здесь, совсем рядом. Вам покажут ценнейшие породы платиновых и беломордых лисиц.
— Вы все острите, Сергей Сергеич! Я же не на экскурсию собираюсь, я хочу купить чернобурку. Как говорят, приобрести в личное пользование.
— Ах так! — Сергей Сергеич изобразил на своем лице чрезвычайное удивление. — Вы хотите приобрести? А сперва сказали «узреть». Да, именно «узреть»! Купить — это другое дело. Вам тогда надо в меховой магазин обратиться. Да, именно в магазин…
— Я уж столько магазинов исходила! Столько мехов перетрогала… Измытарилась! Рахитики какие-то. Заморыши…
— Рахитики, говорите? Ну, тогда мы персонально для вас откормим одну лису до размеров среднего бегемота. Все в наших руках!
— А чем их кормят? Лисиц… Вы знаете, Сергей Сергеич?
— Знаю. И даже сам для них кормовой рацион составил. Этакую «Книгу о вкусной и здоровой пище» для пушных зверей. Обширнейшее, надо сказать, меню. И молоко, и яйца, и крупа, и свежедробленые кости, и рыбий жир. И даже, представьте себе, дрожжи!
— Интересно! — Лена на ходу, через платок, почесала свой мальчишеский затылок. — А вот вы сказали, «клеточное звероводство». Это что значит, а?
— Это значит, что мы в клетках лисиц держим. В особых клетках — с приподнятым сетчатым полом. Чтобы земли не касались.
— Бедные зверюшки! — надрывно воскликнула Нелли. — Это же не клеточное, а какое-то тюремное звероводство.
— Персонально для вас стараемся, — ответил доцент. — Вы ведь аристократический мех ищете?
— Мечта моей жизни! — воскликнула Нелли.
Мы свернули в довольно-таки темный переулок, в конце которого подмигивал огнями Дом культуры. Нелли при каждом удобном случае восклицала: «Ах, падаю!» И всем телом наваливалась на бедного Сергея Сергеича.
Когда мы мерзли под часами, похожими на барабан, я, поеживаясь, мечтала: скоро мы очутимся в тепле и под сияющей люстрой я буду танцевать с Сергеем Сергеичем, думая о том, что за окнами в это время противно, метельно. Но появилась Нелли и принялась все разрушать. Зачем я пригласила ее? Хотела похвастаться «шикарной» подругой?
Все уже собрались в зале. Юноши объединились в молчаливое братство возле окна. Они переминались с ноги на ногу и исподлобья поглядывали на девушек. А те независимо щебетали в другом конце зала, словно не замечая парней, но отлично зная, что на них смотрят. Нелли бесцеремонно, прищурив глаза, оглядела их и доверительно шепнула мне и Сергею Сергеичу:
— Типичная серость!
Сергей Сергеич промолчал. Я начала злиться: «Нравится она ему, что ли? Меня за пучок травы в пух и прах разнес, а ей все прощает. Где же справедливость на белом свете?»
Появление Лены подействовало на юношей… Особенно оживился один из них. Он даже направился к нам — в обход, вдоль стен. Но потом в смущении застрял где-то на полдороге.
— Еще один ход конем — и будешь здесь! — крикнула Лена.
Юноша подошел, и я увидела на его груди шахматный значок с изображением коня. Но пожалуй, больше ему подошел бы значок метателя диска или борца солидного веса. В моем представлении все шахматисты были хрупкими, бледнолицыми и непременно в роговых очках. А юноша был до того широкоплеч, что куртка его, казалось, вот-вот разлетится по швам. Глаза же при этом смотрели робко и неуверенно. «Это он только при мне такой», — объяснила нам позже Лена.
Он представился:
— Леша!
От смущения он слишком крепко жал нам руки. Нелли вскрикнула:
— Ой, потише! Я ведь не санитарка!
Все промолчали. И Сергей Сергеич ничего не сказал.
Леша пригласил Лену на первый танец. Нелли нервничала: к ней никто ни прямо, ни в обход не устремлялся. И ко мне тоже. Но вдруг меня попросил «подарить ему первый танец» (именно так он выразился!) Сергей Сергеич.
Врач разрешил Марии Федоровне передвигаться по комнате.
— Но главное, — предупредил он, — держать ноги в тепле. Наденьте несколько пар шерстяных чулок. Самых теплых, какие у вас есть.
— А у меня вообще нет шерстяных… — виноватым голосом сказала Мария Федоровна.
— Выход очень простой: надо купить, — сказал доктор. — Но только из хорошей шерсти, чтоб не кололи ногу. Поискать придется.
Тут я вскочила с дивана:
— Ничего не надо искать! Никуда не надо ходить! Чулки вам принесут на дом. И самые лучшие. Вот увидите!
— Разве промтовары теперь можно заказывать на дом? — удивилась Мария Федоровна. — Сколько перемен за время болезни!