- Иди туда, ты знаешь куда, принеси то, я знаю что.
Уши Лутьюфо вздрогнули, и он прыгнул вперед и побежал. Алика побежала за ним, и камешек в ее ладони стал влажным - так быстро они бежали.
Время завершило и этот круг.
Дом стоял на набережной Фонтанки и не отражался в воде реки. Перекрещенные рамами окна всех трех этажей были темными. Дверей в подъезде не было, и в глубине мерцал отраженный свет.
Лутьюфо и Алика стояли перед входом.
- Здесь, - спросила она.
Собака, разумеется, не ответила.
И Алика сделала шаг к подъезду. Лутьюфо шагнул за ней.
- Нет, рыженький, тебе нельзя... Ты ведь помнишь, что сказала женщина?
Лутьюфо стоял. Алика сделала еще один шаг. И он тоже.
Девочка отошла к парапету набережной, собака за ней.
- Тебе нельзя, Лутьюфо. Слышишь. Понимаешь меня, Лутьюфо!
Собака смотрела.
Рядом послышались частые внятные шаги, и потом из переулка вышла девочка лет двенадцати с черными волосами и с опущенными уголками губ, в зеленом платье и в черном платке с длинными кистями.
- Здравствуйте, - сказала девочка, подойдя к Алике, и голос у нее был взрослый.
Лутьюфо заворчал грозно, но недоумевающе.
- Собачка! - обрадовалась девочка, - Это ваша собачка?
- Да, - сказала Алика, - Вы знаете... мне нужно отойти. Я сейчас вернусь, но... вы не посмотрите за ним. А то... Пожалуйста!..
- О! Я очень люблю собачек! - сказала девочка голосом, каким обычно взрослые разговаривают с детьми, - Конечно, иди, я подержу. Вот у меня и поводок есть.
Девочка достала из кармана платья скрученный из ремешков кожи поводок и показала Алике.
- Зачем это? - спросила Алика.
- Собачку подержать... Ты не беспокойся, я очень люблю собачек. И ничего ей не сделаю. Иди спокойно, не беспокойся. Только ничего не забудь... те.
Лутьюфо вырывался, но они пристегнули к карабину ошейника поводок, а его петлю накинули на столбик парапета. И черноволосая девочка положила сверху ладонь - чтоб петля не соскользнула.
Когда Алика уже входила в подъезд, она обернулась на лай Лутьюфо, но девочка помахала ей рукой:
- Идите, идите, все хорошо!
Алика удивилась: даже отсюда было видно, какие темные у девочки глаза, и как в них ничего не отражается. Алика вошла в дом, слыша лай Лутьюфо.
Она вошла и увидела тень человека, сидящую в тени кресла, но ни самого человека, ни кресла не увидела. Тень человека привстала с тени кресла и повернула тень головы в сторону Алики:
- Как тебя зовут? - это был высокий мужской голос.
- Алика. Я фея снов...
- Входи, - сказала тень, наверно, только тень, - Мы знаем. Но поторопись, это последняя ночь.
Алика шла по слабоосвещенному коридору, и иногда мимо нее мелькали тени людей, или похожих на людей кого-то, и тогда легкий теплый ветерок ударял ей в лицо - движение.
Она несколько раз завернула и вошла в круглую комнату, под потолком которой расправляла крылья желтая лампочка, и ласковый свет мерцал. Комната была завалена бумагой и заставлена ящиками с пустыми бутылками разной формы. В углу сидела в настоящем кресле настоящая сова и вязала.
- Сколько ходить-то можно, - недовольно проворчала сова, - Ходите, ходите! Вам тут магазин, что ли?
- Извините, - сказала Алика, - Я первый раз.
- Не слепая я ведь, да?! Вижу, что первый, слава тени, и последний.
- Я... - начала Алика.
- Без тебя знаю!.. Сто лет прошло, то есть, слава тени, пройдет к утру. Бутылка тебе нужна. А вот пользоваться-то ей умеешь?
- Мне сказали принести...
Сова хмыкнула, привстала и достала из-под себя квадратную бутылку темного зеленого стекла. Внутри вспыхивало зеленое...
Лутьюфо задушенно скулил, уже не пытаясь бежать за Аликой. Черноволосая девочка стояла, держа ладонь так, чтобы не соскользнула петля.
- Зачем рваться, - говорила она, - Теперь уже все. И друг твой умрет, а значит все. Только я останусь, ну... еще королева. А с ней я уж как-нибудь разберусь. Я ей устрою райскую жизнь. Ух!..
Лутьюфо, как прислушиваясь, склонил голову и подошел поближе.
- Слушаешь? Что ж, теперь ты только слушать и будешь. Теперь - все! Эх, бедный, ты бедный... - она протянула правую руку, желая погладить собаку, и Лутьюфо сразу же вцепился в ладонь.
Девочка очень сильно закричала, попыталась вырвать руку, но Лутьюфо сжимал челюсти. Тогда девочка начала расти, переходить в женщину. И, сжав морду собаки сильной узкой рукой, она заставила ее расцепить челюсти... А петля поводка уже слетела со столбика, и Лутьюфо, почувствовав, что свободен, бросился в подъезд дома. Женщина стремительно птицей рванулась за ним, хищно выпуская когти и выставляя их вперед для удара, складывая тяжелые шерстяные крылья с заостренными и загнутыми вниз концами перьев. Но Лутьюфо успел проскочить, а она грудью ударилась обо что-то невидимое у входа и большим комком перьев упала на мостовую. Она лежала и медленно переходила в старушку. Потом поднялась и со стоном сделала первый шаг от подъезда...
Алика держала в руке бутылку и смотрела, как вспыхивает зеленое внутри. Толчками, похожими на биение сердца, бесшумными и неощутимыми, но теплыми и светлыми, Она смотрела и смотрела.
- Что, долго ты любоваться будешь?! - крайне недовольно спросила сова, обхлопывая себя по бокам и чихая от поднявшейся пыли, - Салон красоты тут тебе, что ли? Получила бутылку, так и ступай, ступай... У меня тут еще дел по горло, - сова, поискав у себя шею, провела крылом по верху живота.
Алика взглянула на сову:
- ...Да! Меня просили передать. Вот! - она достала из кармана передника красный камешек.
- Что?!! Тенью меня по голове! Это... дай его сюда. Дай!