— Какая ты грозная!
— С мужиками так и надо: чем к ним лучше — тем они к тебе хуже! Поздно я это поняла, дочь, но ты это запомни: нельзя им сразу прощать их грешки — пусть помучаются, пусть пострадают, подобиваются прощения и оценят твою любовь! а не воспринимают твое прощение, как должное… С Ильей только так и надо поступать — требуй и обвиняй!
Ирина это запомнила.
Узнав, что жена собралась улетать, Глеб засобирался с ней в Москву — работа не ждет! но Ирина (в кроватке после эротического массажа-расслабончика) быстро уговорила его остаться на несколько дней (рассчитывая за это время разрулить ситуацию), ссылаясь на то, что за оставшимися «женщинами» нужен присмотр. Глеб нехотя согласился…
И Ирина улетела одна (в сопровождении Саши… с чайной ложечкой в пакетике, которой Глеб ел джем — сунула ее с сумку впопыхах и забыла о ней), с тревогой поглядывая на провожающего, держащего ее за руку, мужа — это ее он «слушался», выполнял и соблюдал, а без нее… Она стала замечать, что после тюрьмы и больницы характер у него изменился — он стал жестче, требовательнее, менее чувствительным и менее общительным с посторонними, ее же с дочкой он баловал, окружал заботой (иногда даже излишней — за пределы виллы выходить только в сопровождении мужчины и не «болтать» с местными! хотя Снежка — сероглазая блондинка (единственная среди черноволосых ребятишек) за это время стала любимицей местных мужчин, «болтая» с ними по-испански и принимая угощения и «подарочки», склоняя кудрявую головку и делая книксен) — похоже, он ревновал свою семью к любому, кто на них посмотрит, а уж тем более заговорит. Идя по улице, Глеб брал жену за руку, а Снежку на руки, не давая той возможности подойти к местным. Сначала Ирину это забавляло, а потом стало настораживать — он не просто оберегал семью, а ревновал до скрипа зубов и сжатых кулаков, как будто кто-то пытался отнять их у него. Она пообещала себе поговорить с ним об этом, если по возвращении его «ревностно-эгоистичное» отношение к семье не изменится.
35
Конечно, сам Илья Семенович в аэропорт не приехал — прислал водителя, и Ирина слегка обиделась — показывает характер! Ну, что ж — война, так война!
— Ирина Викторовна, — наученный горьким опытом, водитель-охранник сразу «доложил» о предполагаемом маршруте. — Илья Семенович на фирме Глеба Ильича вас ждет. Мы на фирму?
— Нет, — из вредности не поехала Ирина в офис мужа. — В научный центр акушерства и гинекологии надо узнать об одной пациентке.
Такой пациентки в роддоме центра не оказалось, вернее, она была, но вчера выписалась… вернее, сбежала. Ограждая Ирину от ненужных волнений, Саша взял на себя все разговоры и выяснения, и Ирина беседовала лишь с главврачом, отказавшись посмотреть на ребенка: мамаша сбежала, ребенок остался в подвешенном состоянии, и врачи не знали, что делать.
— Лечение я оплачу! — пообещала Ирина, хотя сумма была приличная — почти миллион рублей: операция плюс выхаживание и дорогостоящие лекарства и это только на первое время. — Постараюсь найти мать и решить все вопросы. Главное, сейчас сделать тест на отцовство, от которого будет зависеть дальнейшие действия…
Получив все нужные реквизиты, Ирина поехала в особняк Левицких — где она еще может взять деньги, если не из сейфа (откуда ты берешь деньги? из тумбочки!) — налички там до фига! И часть Глеба.
— Предупредите Илью Семеновича, что мы едем к нему домой — пусть подъезжает, а я пока посплю…
Попросила Ирина Сашу и сделала вид, что задремала, не желая разговаривать со свекром по телефону, и стала обдумывать, как бы половчее и побольше выманить денег у «сторожа», надеясь, что, когда Глеб вернется она поговорит с ним и все уладит — наличку тоже надо куда-то тратить.
Расхаживая по гостиной, хозяин в нетерпении посматривал на дверь.
Когда Ирина с Сашкей вошли в дом, он взял ее под локоток и повел на второй этаж в кабинет, бросив охраннику «Останься», усадил в кресло и, встав напротив, с пафосом произнес:
— А я тебя предупреждал, чтобы ты заботилась в первую очередь о себе и сыне! Не послушалась! Получила?
— Получила, — покладисто согласилась Ирина, — но я не жалею, что помогла Дининым деткам.
— Ну, ну — посмотрим, как ты теперь будешь выкручиваться! Тебе же опять нужны деньги! И, как я понимаю, опять не для себя!
— Да! У вас же есть наличка Глеба — я хочу взять из нее миллион и оплатить операцию ребенку.
— Это деньги Глеба и дать тебе их без его разрешения я не могу!
— Я имею право на половину имущества — значит, половина этих денег мои.
— При разводе и дележе имущества! Вы разве с Глебом разводитесь?
Ирина задумалась…
«— Похоже, он очень недоволен разговором с мамой… Она вроде даже кричала на него! Вот и отыгрывается на мне!»
На его «дурацкий» вопрос она отвечать не стала.
— Я так понимаю, что вы не собираетесь помочь мне оплатить операцию ребенку.
— Нет.
— И денег не дадите?
— Нет.
— И в долг тоже не дадите?
— Нет.
— Хорошо, оплачу со счета фирмы, а потом погашу из своей зарплаты.
— Не получится — с сегодняшнего дня действительна только подпись Глеба, твоя нет.
— Ну, что ж… придется заложить свои колечки, гарнитур с брюликами…
— Не получится! Все твои драгоценности у меня в сейфе.
— Требовать у вас их возврата…
— Бесполезно! Только с разрешения Глеба!
Ирина почувствовала, что ее опять загоняют под плинтус и причем жестко и показательно, как нашкодившего котенка, тыкают моськой в наделанную лужу и шлепают по заднице — знай свое место, жэнщына! Она стала прикидывать, где она может взять такие деньги… и выходило, что НИГДЕ! Наличка — у мужа, деньги — у мужа, даже своим драгоценностям она не хозяйка — муж может потребовать отчета! На счету у нее почти — ноль! И что делать? В этом мужском мире бизнеса и денег женщина совсем бесправна и зависит от мужчины, если сама не работает… Она ведь уже думала о своем личном счете «на черный день», которым она сама будет распоряжаться по-своему усмотрению, но вот с этой болезнью мужа и беременностью обо всем забыла. Забыла и получила то, что имеет!
Она стала думать, где взять денег…
«— У мамы немного есть сбережений, зарплату попрошу перечислить и премию какую-нибудь начислить, можно продать вещи: свои и Снежкины, часы, телефон, комп… только вряд ли на нужную сумму наскребется, в конце концов, можно сдать нашу с мамой квартиру — сразу на год… а она будет жить у нас. Операцию оплатим, а дальше будем опять наскребать… Нет, так не пойдет — придется просить Глеба перевести мне деньги, не говоря об их истинном назначении… если у него они еще остались. Но так не хочется впутывать его в эту историю, пока точно не узнаю: это ребенок Глеба или нет? Если «нет» — со спокойным сердцем буду помогать, а если «да»… тогда (мама права!) пусть сам разбирается со своим ребенком, со своими любовницами… и со всеми вытекающими из его измен проблемами…»
Голова закружилась, сердце сжалось, но Ирина сумела взять себя в руки и загнать подступившие к глазам слезы обратно… только в уголках глаз появились слезинки…
Увидев ее переживания, Илья Семенович понял, что переборщил — волновать беременную нельзя, а он хотел, чтобы она просто честно призналась, что неправильно поступила, не послушав его, и попросила помочь, и чтобы между ними вновь стали прежние родственные отношения, и тогда он ей поможет! Подумаешь какой-то миллион! Он даст ей два, три, десять! Разве в деньгах дело? Нет, он хотел, чтобы она от него зависела… еще больше, чем раньше.
— В больнице лежит девочка… Не могли бы вы сдать генетический материал для установления родственных связей с ней?
— Так вот почему ты ничего Глебке не говоришь и денег у него не просишь на операцию этой девчонке — первой хочешь узнать: изменял тебе муж или нет! Что же ты мужу своему так не доверяешь?
— Похоже, даже слишком доверяла… Семейная жизнь, как минное поле — не знаешь в какое дерьмо вляпаешься со следующим шагом и когда подорвешься на мине, разрушающей твою жизнь! А Глеб… слишком красив и эгоистичен, слишком независим и избалован вашими деньгами и женским вниманием… это не способствует доверию жены. К тому же — «Яблочко от яблоньки недалеко падает!» — вспомнив слова матери, философски изрекла Ирина и поднялась с кресла. — Просто оближите ложечку, а я сама отвезу ее в больницу.
— Ложечку… — в раздумье повторил Илья Семенович, глядя на кофейную чашечку с кофейной ложечкой, стоящую на письменном столе. — Боюсь тебе это не поможет… узнать правду! Я предлагал тебе поговорить серьезно, но ты не захотела, а вот теперь пожинай плоды своего негативного отношения ко мне. Не будет никакого результата по этому тесту…
— Почему?
— Раз ты хочешь узнать: отец Глеб или не отец — надо было у него брать генетический материал.