«Иногда мне невыносимо без тебя.
А иногда мне все равно, увидимся ли мы снова.
Дело тут не в морали, а в том,
сколько человек способен вынести».
Майкл Ондатже «Английский пациент»
Когда ехала встречать Тину, Эмили не ожидала, что подруга внешне будет выглядеть хуже неё, страдающей от бессонницы и частично вернувшихся панических атак. Это зрелище заставило раскрыть рот в изумлении, она впала в ступор и не знала, как реагировать. Пятый месяц беременности и…такой скелет? Бледная кожа, впалые щеки, заторможенный взгляд…
Они остановились друг напротив друга и долго рассматривали изменения за последние полгода, что не виделись.
— Даже не знаю, кто из нас больше нуждается в помощи, Миль, — констатировала, скептически приподняв бровь.
— Взаимопомощь на выгодных условиях? — слабо улыбнулась Эмили.
— Хорошее предложение, особенно, если учесть, что проживание в престижном районе и абсолютно бесплатно.
Девушки горячо обнялись, пытаясь восполнить тоску. Они отчаянно нуждались в этом воссоединении, пусть и на короткий срок. Лео мудрый парень, и знал, что делает.
— Я наготовила и накупила тебе разных вкусняшек, Тин. Но, по ходу, ты питаешься исключительно воздухом.
Поникшая подруга рассеянно следила за пейзажем из окна машины. Улыбнувшись уголками губ, поспешила уверить в обратном:
— У меня уже два дня, как пропал этот жуткий токсикоз. Так что, я не просто поем, Миль, — повернула голову к ней, — сожру всё.
— Слава Богу. Отдохнешь, потом прогуляемся у моря.
— У тебя точно не будет проблем на работе из-за меня? Я ни за что не приехала бы, ты же знаешь. Лео угрозами выдворил сегодня из дома.
— Не говори глупостей. Да и ради тебя я могу с радостью и без особых сожалений уйти оттуда, — Эмили сжала её руку.
— Прекрати, ты с таким восторгом рассказывала о ресторане. Хочу посмотреть на него.
— Обязательно. Через три дня моя смена, забронирую тебе лучший столик, будешь почетным клиентом, — рассмеялась Эмили, зная, как категорично подруга относится к общепиту.
Стоило такси въехать во двор, сердце девушки сжалось, а затем лихорадочно забилось, когда она заметила фигуру того незнакомого парня у беседки. Словно грозилось выскочить через глотку, настолько её обуревали эмоции. Этого она одновременно ждала и страшилась. И почему он появился только спустя неделю? Не стоит Тине знать об этой истории, ей и так хватает душевных терзаний.
— Помогите, пожалуйста, донести вещи до лифта? — оставляя щедрые чаевые, попросила она водителя такси.
Они дошли до подъезда, и Эмили наигранно ударила себя по лбу:
— Сумку забыла. Вы проходите, я сейчас вернусь…
Забрав из салона аксессуар, твердым шагом, пытаясь не выдать дикого волнения и раздирающей тревоги, она направилась к…брату.
— Здравствуй, Эмили.
Выглядел он так же хмуро и сосредоточенно, наблюдая за её действиями.
— Здравствуйте. Я не могу сейчас говорить. Диктуйте номер телефона, в течение пары дней позвоню сама, договоримся о встрече.
Когда тот выполнил её просьбу, Эмили поспешила вернуться к Тине, прощаясь с ним на ходу.
Взгляд пронзительных серых глаз не оставил её равнодушной. Они были так похожи на её собственные…
— Красивая квартира, просторная… — Тина улыбнулась, заглянув в спальню. — Интересно, это раньше было тр*ходромом?
— Увы, мы с сестрами не исключали такой вариант, мать, — девушка рассмеялась, — поэтому на кровати новенький матрас, не говоря уже о белье. Будешь спать здесь. А я на диване.
— Потом разберемся. Давай трапезничать, хозяюшка.
Тщательно вымыв руки, девушки прошли в гостиную, совмещенную с небольшой кухней. Эмили быстро разогрела и разложила перед гостьей яства, с улыбкой убедившись, что у той действительно есть аппетит. Даже самой перекусить захотелось, а это удивительно, учитывая, что несколько дней не могла смотреть на еду.
Тина изъявила желание почти сразу отправиться на прогулку, радуясь светившему солнцу. Они медленно шагали к набережной, по пути купив хлеба. Кормить чаек, ловящих крошки в воздухе, было излюбленным делом подруги.
— Я их ненавижу, но одновременно восхищаюсь тем, как они хищно борются за выживание. Наглые, пробивные. Прям как некоторые выскочки.
Кристина бросает очередную порцию, прищурившись и вглядываясь в пернатых.
— Мне страшно, Миль.
Эмили ждала чего-то подобного. Поэтому осторожно обняла её сзади.
— Разве смогу воспитать ребенка?.. — первый всхлип, — я стала такой немощной, даже себе помочь не в состоянии, а это крошечное существо нуждается в маме двадцать четыре часа в сутки, — тело её стало содрогаться, она развернулась и опоясала талию подруги, спрятав лицо в воротнике пальто, — мне так страшно, Миля, если бы ты знала. Наши мамы нас игнорируют, даже новость о внучке не подействовала. Это слишком жестоко. Я же надеялась…
Окончательно расклеившись, Тина разрыдалась в голос. Эмили тихо вторила ей, похлопывая девушку по спине. Сохраняла молчание очень долго, а затем попросила:
— Повернись к морю. И кричи. Это помогает. Давай, пойдем.
Взяв её ладонь, повела к кромке воды и развела руки в стороны, выпячивая грудь. Затем набрала побольше воздуха и закричала. Правда, скомкано, потому что вокруг были люди, с интересом поглядывающие на них.
— Первые попытки всегда слабые, — оправдалась девушка. — Меня здесь одногруппница научила, у неё сестра — востребованный психолог, утверждающий, что это действенный способ избавиться от накопленного негатива — злости, боли, обид и прочего. Если представить, что сейчас ты одна, получается здорово. И реально становится легче. Попробуй.
Эмили, видя, что Тина колеблется, закрыла глаза и сосредоточилась. Вспомнила измену отца, результатом которой сама и стала. Вспомнила Марселя, его пренебрежение и безразличие. Вспомнила новоиспеченного брата, разговора с которым неимоверно боялась.
И заорала.
Громоздкий звук, словно копившийся в самой глубине души, мощными вибрациями давил на грудь, выбираясь наружу нещадным воплем.
Этого было мало.
Распахнув веки, уставилась на волны и повторила действо. А потом снова и снова. И с каждым разом крик становился протяжнее и болезненнее. Исчезли прохожие, стыд и скованность. Только её исповедь.
«Унеси мою боль. Тебе она посильна…», — просила мысленно.
Находясь в трансе, не сразу сообразила, что заходится безбожными рыданиями, постепенно срывая голос. Рядом ей «аккомпанировала» Тина. Немного опомнившись, Эмили с укором осадила себя за то, что, совсем забыв о подруге на какое-то время, ушла в собственные страдания. Та надрывалась отчаянно и неистово, уже горланя вовсю. В какой-то момент ей просто стало тревожно за ребенка, поэтому она вновь обняла девушку и заставила выплакаться до последнего слабого всхлипа у себя на плече.
Они вдвоем представляли весьма удручающее зрелище. Но это не имело значения. У них получилось опустошить бурю внутри. Пусть и не навсегда, но уж точно надолго.
— Боже, не думала, что все эти приемчики рабочие, — выдохнула Тина, когда они покидали пляж. — Потешили же мы народ, да?
— Ну и ладно, зато полегчало.
— Да! Я потом ещё покричу.
— Да хоть каждый день. Море никуда не денется.
Два дня они проговорили взахлеб, делясь сокровенным. Плакали, смеялись, мечтали. Пытались хотя бы немного побыть беззаботными юными девочками. Смотрели фильмы, совершали прогулки, вместе готовили и поглощали пищу. И снова говорили, говорили, говорили… Казалось, темам нет края и конца. Тина постоянно задавала один и тот же вопрос: как можно отвернуться от собственного ребенка? Почему их с Лео родители столь категоричны? Разве любить, будучи представителями разных национальностей, это преступление?
— Я, честно, много думаю. Моделирую разные ситуации. Скажи мне, Миль, — уставившись в потолок, рассуждала Кристина, устроившись на животе подруги, — почему от бандитов, наркоманов, неблагодарных детей не отрекаются, а от меня — да?
— Может, закон равновесия? Плохим отпрыскам даются хорошие родители. И аналогично… Сложно судить, мне мои всегда казались идеальными. Но это иллюзия. Нет идеальных людей, просто их любовь я возвела в абсолют, считая эталоном. Как и ты.
— Ну, нет, — хмыкнула она в ответ, — своего отца я никогда не считала эталоном. Даже близко. Закостенелый, старомодный, высокомерный… Знаешь, его реакция была ожидаемой, но мама… Как можно было поддержать его? Вычеркнуть меня, даже после новости о том, что я беременна? Это больно!
Эмили приподнялась на локтях, взглянув в раскрасневшееся лицо, в глазах ее от злости стояли слезы.
— Ты не изменишь их. Подумай лучше о себе и своей дочери. Давай подберем ей имя? — предложила, пытаясь отвлечь.
Тина неожиданно безудержно рассмеялась, обескуражив девушку. Затем поднялась и присела, скрестив ноги.
— Лео уже все продумал.
— Срази меня наповал, — прищурилась Эмили, приготовившись к худшему.
— Афина. Фасулаки Афина Леоновна.
— Что ж сразу не Афродита? Примитивности этого парня нет предела!
— А ты что предлагаешь?
— Я ничего не предлагаю. Хочу послушать твои версии.
— У меня только одна, — она лукаво улыбнулась.
— Ты начала меня угнетать привычкой своего мужа говорить загадками. Он плохо на тебя влияет. Наверняка и носки начала гладить…
Подруга рухнула на бок от смеха, и Эмили вспомнила эпизод, когда впервые Лео под их вытянувшиеся от изумления лица рассказывал о том, как гладит носки. У каждого свои пунктики. Этот, казалось бы, современный и брутальный парень, был повернут на гигиене до такой абсурдности, что это стало темой для подколов над ним в их компании.
— Хочу назвать ее Эмилия, — выдохнула девушка, успокаиваясь.
— А?
— Эмилия.
Воцарилась тишина.
Для Эмили это значило слишком много. Она прочистила горло и внезапно севшим, совсем не своим голосом просипела:
— Уверена?
— Уверена. Хочу, чтобы от нашей дружбы, даже если мы когда-нибудь перестанем общаться, осталось живое напоминание до конца моей жизни. Я тебе так благодарна за поддержку…
— Прекрати. Не надо чувствовать себя обязанной из-за того, что я финансово вам помогаю.
— А вот сейчас ты меня пытаешься, по ходу, обидеть. Причем тут это? Я даже не трачу эти деньги. Они копятся на карточке…
— Почему?! — изумилась Эмили. — Я же хочу, чтобы ты себе ни в чем не отказывала в такой период! Если ты попробуешь мне их вернуть…
Тина взяла ее за руку, успокаивая, и проникновенно взглянула в глаза:
— Того, что зарабатывает Лео, нам пока хватает, да и я особо ничего не хочу. Поверь, потом найдется, куда деть эти суммы. Речь не об этом. Просто…если бы не ты, Миль, ничего бы и не было. Ты дала начало этой истории, дружбе, даже несмотря на свое состояние тогда. Это самое важное. Да и имя красивое.
Девушка довольно пристально и пытливо вглядывалась в подругу, но в конечном итоге сдалась и обняла ту, выражая беззвучную благодарность.
— Я хочу есть. Заканчивай приступ телячьей нежности.
— Сомневаюсь, что в дальнейшем заработка твоего мужа хватит, чтобы прокормить тебя. Спасибо токсикозу, хоть немного парень пожил… — отстраняясь, съехидничала Эмили. — Пойдем на облаву…
Тину дважды просить не пришлось, и через минуту она уже опустошала холодильник, предлагая приготовить всего и побольше.
— Кстати, завтра мне нужно будет отъехать на пару часов. По поводу сессии… Потом отведу тебя в торговый центр.
Врать не любила, поэтому опустила взгляд, пока говорила. К счастью, подруга ничего и не заметила.
На следующий день ближе к часу она поднялась на второй этаж «Моремолл» и направилась к кафе, где ее ждал Сергей, сидевший спиной ко входу.
Девушка сжалась. Шальная мысль послать все к черту и оставить, как есть, развернувшись и уйдя сию же секунду, настойчиво билась в сознании. Мелкая дрожь одолевала тело, парализуя. Не готова, совсем не готова… Как бы ни храбрилась — не готова!
Эту правду надо услышать от родителей, так будет правильнее. Даже если больно. Даже если не сможет принять. Даже если возненавидит отца… Но не от постороннего человека, который представился ее кровным родственником…
Эмили, приняв окончательное решение уйти по-английски, уже, было, хотела ретироваться. Но парень внезапно повернул голову и уставился на нее. И она неожиданно сделала шаг к нему, нутром чувствуя, что пожалеет об этом…