«Не расти, девочка, затоскуешь».
А. Платонов «Котлован»
Марсель пробирался сквозь взбудораженную толпу к бару, осторожно отставляя в сторону беснующиеся тела. Странно, но такого рода развлечения его больше не привлекали. А было время, когда ночи напролет он был занят только этим.
— Привет, Кость. Сегодня народу не счесть? — присаживаясь на единственное свободное место, мужчина обратился к бармену.
— О, привет, Марс. Да уж, разгар сезона. Тебе чего налить?
— Давай что-нибудь освежающее. Я за рулем. Мне нужен Юра, он хотел со мной поговорить.
Костя поморщился при упоминании имени начальника охраны. Эти двое люто ненавидели друг друга по известной лишь им скрытой причине. Работе это не мешало, поэтому Марсель не вмешивался. Пока.
— Где-то здесь сегодня видел этого вампира.
Мужчина улыбнулся уголками рта и отпил немного коктейля. Пожалуй, сравнение было в точку. Бледный и с заостренными чертами лица сорокалетний Юрий походил на пресловутый образ графа Дракулы.
— Во, девчонка даёт, — хмыкнул Костя, глядя Марселю за спину. — Бешеная.
Он повернулся и заинтригованно уставился на небольшое кольцо парней, которые зачарованно наблюдали за танцующей в центре круга девушкой. С высоты своего роста мужчина прекрасно видел, как хрупкая фигура выполняет умопомрачительные пируэты, приковывая внимание. И невозможно оторваться. Ее движения напоминали гибкие языки пламени, подхватываемые ветром. Руки скользили из стороны в сторону, а затем изящно вырисовывали собственные изгибы. Она металась в агонии, неистово вертя головой так, что волосы постоянно хлестали по лицу, скрывая его от посторонних. У неё был какой-то свой мир, в который никто не допускался. И ей было плевать на то, что она стала желанной добычей. Её энергия просто запрещала приближаться. Ни один из стоявших там и не пытался. Жизнь билась в ней фейерверком. Девушка была какой-то неземной, сгустком противоречивых эмоций, которые хотела выплеснуть.
У Марселя было ощущение, что она пытается вытеснить из себя вселенскую боль. Её танец не был ни пошлым, ни зазывающим, ни показушным. Маленькая девочка и таившаяся в ней катастрофа. Голые плечи притягивали своей совершенной женственностью, а кожа, отражающая яркие блики во мраке помещения, манила к себе. Собственное безумие увлекало девушку всё сильнее и сильнее, а зрителей становилось больше. Она творила нечто невообразимое, но при этом ее дикая необузданность выглядела вопиюще сексуально. Категория роковых женщин, коим предначертано быть погибелью сотен, прежде чем они станут отрадой единственному… Её одержимость была заразительной. Хотелось подойти ближе и рассмотреть на расстоянии вытянутой руки. Даже если не коснуться, но хотя бы иметь это мнимое право быть рядом. Частью пространства, присвоенного ею. В нем дьявольскими узорами переплетались запрет, примитивное желание и страх разрушить момент.
Её тело внезапно выгнулось назад, спина очертила красивую дугу, копна кудрей взлетела в воздух, явив миру идеальные черты лица.
Марсель потрясенно замер.
Затем с грохотом опустил напиток на стойку, направившись к толпе, в которой уровень тестостерона зашкаливал уже давно. И схватил вожделенный для собравшихся объект за руку, дернув с такой силой, что девичье тело нещадно врезалось ему в грудную клетку. Её голова как раз доставала лишь до солнечного сплетения мужчины. И он неожиданно вздрогнул, когда они соприкоснулись.
Девушка стала вырываться, даже не глядя, кто посмел к ней прикоснуться. Недовольные парни где-то за ней загудели, требуя того же, что и она — вернуть нимфу на танцпол.
— Успокойся! — рявкнул Марсель так, что хрупкое существо вмиг вытянулось струной.
А затем подняло голову и затуманенным взглядом уставилось ему в глаза.
— Вот же ж… — он еле сдержался, чтобы не выругаться.
Повел её к стойке и посадил на своё место. А сам ладонями зафиксировал нежные щеки и настороженно изучал расширенные зрачки.
— Что ты принимала, Эмили?
Она молчала, хмурясь. Казалось, ей слишком сложно сфокусироваться.
— Костя, — со злостью позвал бармена, — что ей наливали?
Парень с интересом рассмотрел красавицу и отрицательно помотал головой.
— Эта точно у меня ничего не пила. Уже несколько дней приходит и просто танцует.
— Значит, всё же дурь…
Марсель сокрушенно вздохнул.
— Ну, зачем тебе это надо, девочка?! — взревел в бессилии. — Чего таким, как ты, не хватает в этой жизни, а? Идиотка малолетняя.
И тут Эмили ожила.
— Руки убрал, — абсолютно трезво, но зловеще произнесла она, цедя по слогам.
Мужчина опешил от этой метаморфозы, ибо теперь перед ним сидел абсолютно адекватный человек без намека на употребление запрещенных веществ. Это вызывало кучу вопросов.
На его ладони легли теплые пальчики, вцепившиеся в крупные костяшки, чтобы отбросить своеобразные оковы. Марсель отстранился, удивленный ненавистью, сквозившей в чертах Эмили. Огромные серые глаза смотрели с предостережением. Весь вид говорил о готовности напасть и стереть в порошок обидчика. И это смешило. Так, что он позволил себе улыбку.
Что стало его роковой ошибкой.
— Не смей! — крикнула девушка, выставив указательный палец. — Не смей ко мне прикасаться! Ты! Именно ты! Не смей! И малолеткой называть! И улыбаться так!
И в таком состоянии спрыгнула на пол, возвращаясь к исходному месту, вновь приковывая внимание зевак. Слишком пристальное.
Марсель в два шага преодолел расстояние между ними и решительно оплел запястье девушки, не обращая внимания на ярый протест в виде кулачка на своей спине.
— Какого черта! — зашипело это маленькое существо, дергаясь. — Старческий маразм вступил в силу?! Не понимаешь, что тебе говорят?
— За языком следи. Могу и по губам дать. Даже не сомневайся.
Он уверенно вёл её к выходу, огибая танцующих.
На улице в прямом смысле этого слова запихнул в свою машину и заблокировал двери, пропуская мимо ушей не самые лицеприятные эпитеты. Затем постоял около минуты, глядя на неё и вздыхая. Девушка скрестила руки на груди и отвернулась, дрожа от ярости.
А что Марсель мог сделать? Как поступить в такой ситуации? Оставить её на растерзание возбужденным юнцам?
Когда несколько недель назад Ваграм просил его «присмотреть» за Эмили, теперь проживающей в его квартире, мужчина был здорово удивлен сложившимся обстоятельствам. И не воспринял всерьез нависшую угрозу. А зря! Стоило бы вспомнить, что нежная глупая девочка, считавшая, будто влюблена в него, спустя несколько лет случайно появилась на его помолвке и повела себя как прожженная стерва. Уже только это сулило ему проблемы от одного её присутствия.
Она не забыла. И тем более — не простила. Слишком задета женская гордость. Но по-другому и не могло быть.
Главное, чтобы Эмили оставила в прошлом эти мнимые чувства. Марсель в них и не верил, отметая прочь. Она же была полнейшим ребенком в свои восемнадцать.
Но сейчас это и не имело значения. Для него девушка являлась свояченицей друга, попросившего держать ту в поле зрения. Кто бы мог подумать, что эти просьбы имели под собой такую почву? Ему ведь казалось, это всего лишь пресловутая армянская тревожность. Знала ли её семья о том, чем Эмили занята глубокой ночью в одном из самых популярных клубов в одиночестве?
Мужчина в гневе махнул рукой и поспешил вернуться вовнутрь, чтобы завершить дела. Лишь спустя час ему удалось закончить неприятный разговор и дать указания.
Когда он подошел к машине и увидел, как хрупкое тело свернулось калачиком на заднем сидении, что-то внутри безнадежно оборвалось. Такая беззащитная, милая, уставшая. Эмили действительно заснула, ибо не пошевелилась, даже когда Марсель завел двигатель. В такой обстановке спустя десять минуть он припарковался у дома. И попытался осторожно взять её на руки. Несколько настораживало, что она спит настолько глубоко, это не особо нормально. И впрямь ребенок, обессилевший за день.
Всё же это смахивает на употребление каких-то препаратов.
Эмили была невероятно легкой. Будто у него на груди покоилась какая-то невесомость. Необъяснимое чувство зарождалось и разрасталось с невероятной скоростью, пока лифт поднимал их на девятый этаж. Мужчина открыл дверь и в темноте прошел в спальню, где опустил свою ношу на покрывало. После чего направился в коридор, где в одном из шкафных отсеков отыскал запасные ключи, оставленные Ваграмом очень много лет назад на форс-мажорные случаи.
Не раздумывая ни секунды, твердо уверенный в правильности своего поступка, вновь аккуратно сгреб спящую девушку и спустился на седьмой этаж. Уже в квартире медленно побрел к кровати, опуская на неё нарушительницу своего спокойствия. После чего снял с неё обувь, задержавшись на изящных щиколотках чуть дольше положенного, и прикрыл тонким одеялом.
Надо было развернуться и уйти, поскольку его миссия была выполнена. Но Марсель отошел на пару шагов, словно боялся собственной реакции, и остановился, разглядывая Эмили в слабом свете уличного фонаря.
Таких не бывает. Поражает то, насколько она совершенна в своей красоте. Эти огромные серебряные глаза, тонкие черты лица, пухлые очерченные губы, прямой носик, густые вьющиеся крупными кольцами каштановые волосы… А фигура? Где остался угловатый подросток с лишним весом? Перед ним было идеальное женское тело с тонкой талией и внушительной для своего сложения грудью.
Эмили — воплощение женского начала. Она манила, даже когда была полноватым милым ребенком, обещающим расцвести в неземную красавицу с такими исходными данными. В этой девушке всё было необычно. Приковывало взгляд, вызывало желание… Очень неправильное, гнусное и запретное. То же самое, что возникло в нем несколько лет назад, когда Эмили попыталась соблазнить его…
Не столь поразительно было её поведение, сколь ошарашила самого Марселя собственная реакция на юную обольстительницу. И это пугало, злило и заставляло сомневаться в своей адекватности. Хотеть малышку? Желторотого птенца, ничего не смыслящего в этой жизни? Глупо полагающего, что калека — это её судьба?..
Твердым размеренным шагом мужчина покинул её обитель и поднялся к себе. В комнате стойко ощущался женский запах. Запах, который не изменился с тех самых пор, когда он впервые вобрал его в легкие, понимая, что это далеко не детский аромат. Нотки мускуса и цитруса щекотали ноздри и попадали в организм, обволакивая внутренности. Сколько она пролежала на этой кровати? Полминуты? А шлейф такой, будто часами распыляла духи.
Марсель решительно скинул покрывало на пол. Потом постоял несколько секунд, рассматривая его так, будто видит ядовитую змею, готовую совершить бросок. А затем сгреб мягкую ткань и вышел на небольшой закрытый балкончик, где стояла сушилка, на которой и оставил выветриваться опасный элемент декора. И, плотно закрывая за собой дверь, вернулся в спальню, опускаясь в задумчивости на матрас.
Всего две встречи за последний месяц. Но какое дьявольски непоколебимое ощущение надвигающегося стихийного бедствия… Будто мало ему было пройденных испытаний, теперь еще и эта сногсшибательная красавица, нянькой которой успел ненароком стать, стараясь не подвести друга.
Что-то пыталось бесповоротно вести его в бездну. В бездну, из которой Марсель когда-то с нечеловеческим усилием смог выбраться…
До этого момента ему казалось, что пути назад нет, и всё плохое умерло в тот день, когда его собрали по кусочкам, возвращая к жизни.
Но вернувшаяся Эмили оживила ту темную часть его сущности, что вечно жаждала запретного…
То есть, ему было, куда падать…