Камеры вспыхивают без остановки, когда я выхожу на красную дорожку перед клубом. Останавливаюсь и позирую с рукой на бедре и пустым, безразличным выражением лица, пока они получают свою порцию фото, игнорируя все вопросы, брошенные в мою сторону. Я просто держу слова Стеллы в центре внимания, подавляя нервы и тревогу, которые все еще вызывают у меня эти слова. Я была в ужасе, когда мне впервые пришлось идти на мероприятие после принятия наследства.
«— Детка, пожалуйста! Ты провела более двух лет, тряся своей едва прикрытой задницей перед гораздо худшими толпами. Сейчас ты возвращаешь Бабочку. Ты пройдешь по ковру в ее маске с глазами, щелкающими на все камеры. Сави, они не могут тронуть Бабочку, так что будь ею, когда тебе это нужно.»
Когда с меня было достаточно, я вошла в новый и улучшенный клуб, и Стелла встретила меня у двери с нервной улыбкой. Мы гладим друг друга по плечам, а после она берет меня за руку и ведет вглубь уже танцующей толпы. Музыка бьет ключом, огни мигают, и алкоголь начинает меня раскрепощать. Она наклоняется ближе, чтобы я услышала ее сквозь шум.
— У меня есть столик на четвертом уровне VIP, но мне нужно немного потанцевать, чтобы снять нервное напряжение. Ты согласна?
Вскидываю на нее бровь, не снимая маску на публики, поскольку по всему клубу разбросаны фотографы, и тяну ее на середину танцпола. Она берет мою сумочку, отдает ее официантке, чтобы та отнесла за столик, а потом мы начинаем двигаться, и это чертовски приятно. Я уже целую вечность не танцевала на публике и забыла, как это здорово потеряться в ритме и огнях. Стеллу отзывают после нескольких песен, но я уже втянулась, поэтому отмахиваюсь от нее и продолжаю танцевать одна, пока другие танцоры то приближаются, то удаляются.
Я теряюсь в этом, подняв руки над головой и покачивая бедрами, когда кто-то подходит ко мне сзади. Я прижимаюсь к нему, даже когда большая теплая рука скользит по моему животу, чтобы прижать меня ближе. Мне хочется ухмыльнуться тому, как приятно чувствовать горячее тело, прижатое к моей спине, но я приучила себя никак не реагировать, поэтому просто откидываюсь назад и упираюсь головой в твердую грудь. Я делаю глубокий вдох и прикусываю покрашенную красной краской губу, когда тепло заполняет мое ядро от твердости, которую я чувствую на своей спине. Прошло так чертовски много времени с тех пор, как мужчина держал свои руки на моем теле, что я почти забыла, как хорошо это может быть.
Тот, с кем я танцую, повторяет за мной движения за движениями, но когда его рука скользит вверх между моих грудей и ласкает шею, то я пытаюсь отстраниться. Я не делаю этого на публике… никогда. Я поворачиваю голову, чтобы сказать ему, чтобы он отпустил меня, и улавливаю запах цитрусовых и чего-то еще, что я узнаю где угодно. Это уникальный аромат, который я никогда не забуду. Это все Джуд. Мое тело замирает, когда я застываю на месте, не в силах произнести слова, не в силах ничего сказать. Он знает, в какую секунду это происходит, потому что хихикает рядом с моим ухом.
— Ты все еще умеешь двигаться, куколка.
Мне приходится бороться за то, чтобы сохранить лицо без эмоций, когда я пытаюсь отстраниться. Его пальцы по-хозяйски сжимаются вокруг моего горла и прижимают меня ближе.
— Теперь тебе некуда бежать, куколка. Я закончил преследование.
Втягиваю воздух и выдавливаю:
— Отпусти… меня…
Его пальцы скользят к моему подбородку, и он наклоняет мою голову вверх и назад, так что я вынуждена смотреть на него. Наши рты находятся на расстоянии дыхания друг от друга, а его золотые глаза наполнены таким количеством эмоций, что текила вспыхивает в моем желудке, а сердце делает лишний удар.
— Никогда. Я сказал тебе в последний раз, когда был глубоко внутри тебя, что ты моя, и я, блядь, имел в виду именно это.
Мои брови опускаются вниз, и я слегка качаю головой, отрицая. Заставляю свой тон быть жестким, когда отвечаю.
— Ты превратил все шансы на это в пепел. Отпусти меня, Джуд, сейчас же.
В его глазах пляшет веселье, когда его пальцы снова скользят по моему горлу в ласках, от которых мурашки бегут по коже.
— Мы еще не закончили, куколка. Я отпущу тебя на время, но приготовься, потому что я приду за тобой.
Он отпускает руку, и я, пошатываясь, отхожу на несколько шагов, пытаясь всеми силами сохранить безучастное лицо и не смотреть на него. Скольжу между другими танцорами, а мое сердце бешено колотится. Меня отбрасывает в другую сторону, и я почти теряю равновесие на своих высоченных каблуках, но сильные руки обхватывают меня и притягивают к другой твердой груди. Я несколько раз моргаю глазами, чтобы сбросить оцепенение от того, что снова вижу Джуда, и смотрю прямо в полные желания нефритово-зеленые глаза. Я сдерживаю быстрый вздох, и моя голова кружится.
— Привет, Бабочка. Так чертовски приятно снова смотреть, как ты танцуешь.
Пытаюсь отпрянуть назад, но сзади ко мне приближается еще одно тело, и грубые руки хватают меня за бедра.
— Малышка, от тебя все еще захватывает дух. — шепчет он мне прямо в ухо. Я начинаю дрожать и с трудом втягиваю воздух. Почему они здесь? Что они хотят от меня? Это какая-то извращенная месть, потому что они решили, что я играла с ними из-за лжи Ванессы?
Из меня вырывается прерывистое «С-стоп!», и их руки падают, позволяя мне отступить в сторону и броситься к лестнице. Мне нужно пространство, мне нужна минута, чтобы… Последний из них делает шаг передо мной, преграждая мне путь к лестнице, и я откидываю голову назад, чтобы посмотреть в его ледяные голубые глаза, когда всхлип пытается вырваться наружу.
— Персик, пожалуйста, дай нам шанс все объяснить.
Я так сильно дергаю головой в знак отрицания, что мой конский хвост хлещет по лицу, а затем я оббегаю его и несусь вверх по лестнице, держась за перила, так как мои ноги шатаются на каблуках. Я не могу этого сделать! Не здесь, не на людях. На меня смотрит слишком много глаз. Слишком много камер и сплетен. Я не позволю им украсть мою маску и выставить меня на всеобщее обозрение.
Когда я добираюсь до своего столика, вместо того чтобы достать сумочку и бежать, моя трясущаяся рука тянется к стеклянному подносу с рюмками, которые наполнил и оставил обслуживающий персонал. Опрокидываю две одну за другой в надежде, что алкоголь приглушит бушующие во мне эмоции. Когда рука ложится мне на плечо, я так сильно шарахаюсь в сторону, что чуть не падаю. К счастью, Стелла хватает меня за локоть, чтобы удержать.
— Вау! Ты уверена, что тебе стоит так пить, детка? Здесь еще много прессы.
Молча смотрю на нее, и она читает страдание в моих глазах, потому что ее улыбка исчезает, и она придвигается ближе ко мне с озабоченным видом.
— Что? Что случилось?
Мне удается выдохнуть:
— Они… здесь.
На ее лице появляется понимание, и она поворачивает голову, чтобы посмотреть, ее рука крепко сжимает мой локоть, и ее тело напрягается рядом со мной.
— Я запретила вам посещать последний клуб. Не думайте, что я не сделаю этого снова, независимо от того, насколько вы, блядь, особенные сейчас, — жестко рычит она.
Медленно двигаю головой и рассматриваю четырех мужчин, которые последовали за мной по лестнице. Они все в масках, как и остальные посетители клуба, но это не мешает мне ощущать на себе всю тяжесть всех четырех взглядов.
— Спокойно, мы просто хотим поговорить с ней. Мы не ищем неприятностей. — говорит Тейт, протягивая руку в мою сторону.
Стелла резко смеется.
— Я не думаю, что Сави волнует, чего вы хотите. — Она поворачивается ко мне и спрашивает: — Сави, тебе есть кого трахать?
Встречаюсь взглядом с каждым из них и вижу эмоции, которых не должно быть после того, как мы расстались. Я не понимаю, почему они здесь, почему они хотят поговорить со мной после всего этого времени, поэтому я медленно начинаю качать головой и говорю:
— Пойдём подцепим кого-нибудь.
Уголок губ Джуда подергивается, и он преодолевает несколько шагов между нами, пока его запах не заполняет мой нос, а затем он опускается на одно колено, заставляя все мое тело отпрянуть назад. Его теплые руки обхватывают одну из моих лодыжек, и его лицо оказывается прямо напротив стыка моих ног, которые начинают пульсировать от того, что его руки снова находятся на моем теле.
— Твой ремешок развязался. Не могу допустить, чтобы моя куколка упала и испортила все свое совершенство.
Он поднимается на ноги и подносит мою руку ко рту, его губы касаются костяшек, а затем делает полшага назад. Дыхание, которое я не знала, что задерживаю, вырывается из меня. Его глаза прожигают меня, когда он наклоняет голову в сторону.
— Наслаждайся своей ночью, куколка. Мы скоро увидимся.
Еще раз ухмыльнувшись, он отворачивается, и трое остальных один за другим уходят вслед за ним. Я застываю на месте, следя глазами за их продвижением вниз по лестнице, уровень за уровнем, а затем в вестибюль, где они исчезают.
Рука Стеллы переплетается с моей и сжимает ее.
— О, детка. Ты в полной заднице.