Джуд, Бек и я выходим из лифта на VIP-этаж больницы с мрачным выражением лица. Охранник приветствует нас и сверяет наши документы со списком, который он держит в руках, после чего отходит в сторону, чтобы пропустить нас. Слава Богу, что Эш был здесь, иначе никого из нас не пустили бы к ней. Это был уже третий раз, когда нам пришлось предъявлять удостоверение личности, чтобы пройти так далеко. Толпа журналистов снаружи — это толпа стервятников, которые только и ждут своего шанса пробраться внутрь и получить информацию о самой молодой и самой интригующей женщине-миллиардере Нью-Йорка.
Когда Джуд ворвался в дом через несколько минут после того, как я получил сообщение о нападении на Сави, я уже бежал к двери. Слава богу, Пола отвлекла Таннера и махнула нам рукой, чтобы мы сразу же уезжали. Всю дорогу мы читали сообщения и смотрели в Твиттере видеоролики очевидцев, как Сави грузят в машину скорой помощи. На всех видео она была в сознании и сидела, но только когда Эш прислал нам сообщение в групповом чате, мы впервые вздохнули с облегчением, зная, что с ней все будет в порядке.
Мы попытались проскользнуть в больницу через автостоянку, но даже там стояли журналисты, а после фотографии Джуда у ног Сави на открытии клуба они связали все точки и стали задавать нам слишком личные вопросы.
Когда мы втроем входим в комнату Сави, ее глаза ненадолго поднимаются, чтобы окинуть всех нас хмурым взглядом, но она лишь качает головой и снова опускает глаза на свои колени. Эш сидит на стуле рядом с ее кроватью и пристально смотрит на нее.
— Какого хрена ты на нее пялишься? — Джуд огрызается на него, заслужив право притянуть на него этот взгляд.
— Потому что она отказывается оставаться! Врачи хотят оставить ее здесь на ночь, чтобы понаблюдать за ней, но она настаивает на выписке.
Джуд подходит к противоположному краю кровати и осторожно наклоняет ее голову так, чтобы она встретилась с ним взглядом.
— Мы должны перестать так встречаться, куколка. Мое сердце не выдержит, если ты снова окажешься на больничной койке.
— Я в порядке. Это всего лишь несколько шишек, синяков и вывих лодыжки, — хрипит она. Я смотрю на ее горло и вижу распухшую красно-фиолетовую кожу. Хриплость ее голоса и синяки говорят о том, что тот ублюдок, который пытался ее ограбить, также пытался ее задушить. Во мне поднимается ярость от того, что кто-то приложил к ней руки, причинил ей боль. Хочу накричать на нее и потребовать объяснить, о чем она думала, когда шла через этот парк без охраны, но я подавляю это желание и смягчаю выражение лица, когда подхожу к Джуду и беру ее за руку.
— Малышка, я рад, что с тобой все в порядке, но Джуд прав. Видеть тебя снова в больнице чертовски страшно. Нам придется завернуть тебя в пузырчатую пленку, чтобы убедиться, что с тобой больше ничего не случится. Господи, детка, ты уже в четвертый раз чуть не умерла.
Пытаюсь пошутить, но при слове «чуть» у меня сжимается горло, и я вижу, как Сави отступает назад, когда в ее глазах мелькает что-то, чего я не могу разобрать.
— Что? Что это?
Она гримасничает, сглатывая, но качает головой.
— Не тебе об этом беспокоиться. Это не твое место. Я даже не знаю, почему вы все здесь. — Ее глаза проносятся мимо нас и ненадолго останавливаются на Беке, а затем снова опускаются на колени.
Поворачиваю голову и бросаю на него пристальный взгляд. Он рассказал нам по дороге, что произошло с Сави и Таннером, и ему нужно разобраться с этим дерьмом прямо сейчас. Он нервно смотрит на нее, но все равно подходит к краю кровати.
— Сави, нет никакой жены. И никогда не было. Была только ты, персик.
Она хмурит брови, глядя на свои колени, но, когда она ничего не отвечает, Эш откидывается в кресле.
— Тейт прав. Мы должны оградить тебя от всего этого безумного дерьма, которое, кажется, постоянно… — Он прерывается, его глаза щурятся, а затем он встает со стула и усаживается на край кровати с напряженным взглядом.
— Ангел? Мне нужно, чтобы ты мне кое-что сказала. Если ты умрешь, кто унаследует твое состояние?
Его вопрос заставляет меня напрячься, и я мгновенно прокручиваю в памяти все, через что она прошла. Автокатастрофа, в которой погиб ее отец и чуть не погибла она сама. Клубничное шампанское. Взрыв ее квартиры, уничтоживший весь этаж дома, в котором она жила, и теперь это нападение, которое, возможно, вовсе не было ограблением.
Она поднимает голову, чтобы встретиться с его глазами, и я вижу по их выражению, что она уже согласна с ним, но она все равно качает головой.
— Нет, просто нет. Он мой крестный отец, лучший друг моего отца. Все это просто череда досадных случайностей.
Эш прижимается к ее щеке.
— Но что, если это не так?
Ее лицо на мгновение морщится, но затем вновь приобретает упрямый вид.
— Ты ошибаешься. Откуда он или кто-либо другой мог знать, что я буду сегодня в парке? Я редко туда хожу. Сара, выгуливающая собаку Мо, водит его туда, а не я. Я пошла сегодня только потому, что не могла вернуться в пустой… — Она прерывает себя, бросив быстрый взгляд на Бека. — Никто не знал, что я там буду. — Она твердо говорит, а затем тянется за чашкой воды. Джуд опережает ее и протягивает ей соломинку, чтобы она сделала глоток, но выражение его лица громоподобно от того, что сказал Эш.
— Как ты туда добралась? У тебя ведь есть водитель, верно? Он мог сказать кому угодно, где он тебя высадил. Или кто-то мог неделями следить за тобой и ждать удобного случая, чтобы добраться до тебя. Это серьезное дерьмо, куколка!
Сажусь рядом с ее ногами на кровать и нежно поглаживаю ту, что ближе ко мне.
— Хорошо, детка, я буду играть в адвоката дьявола. Случалось ли что-нибудь за последние четыре года? Что-нибудь близкое? — Она качает головой. — Итак, предположим, как бы тяжело это ни было слышать, что в тот день ты должна была умереть вместе с отцом, но ты выжила. Твоё наследство перешло в траст, верно? Так кто же управлял трастом до твоего совершеннолетия? — Она делает гримасу и отказывается отвечать, поэтому я киваю, глядя на остальных. — Твой крестный отец контролировал его и компанию, верно? Но как раз перед тем, как тебе исполнился двадцать один год, и ты собирались полностью взять все в свои руки, произошли две вещи. В твоей квартире взрыв, и кто-то подсыпал клубнику в твой напиток, что могло привести к твоей смерти.
Эш переходит к делу и спрашивает:
— Что произошло за последнее время? Что происходит с работой?
Она быстро качает головой, но я вижу, как ее глаза что-то перебирают в уме.
— Извините, мисс Севан, но если вы не против, то полиция пришла взять у вас показания. — Медсестра говорит сзади нас, заставляя Сави дернуться. Она смотрит на каждого из нас, затем кивает медсестре.
— Проводите, пожалуйста, моих посетителей, а потом пришлите полицию.
Джуд рычит:
— Куколка!
Я сжимаю ее ногу и встаю.
— Скажи им, Сави, — говорю ей, но встречаю пустой взгляд.
— Черт, не будь слепой к этому, ангел. Речь идет о твоей жизни.
Она огрызается в ответ, и это еще хуже из-за ее хрипоты.
— Вот именно! Моя жизнь. Не твоя, не их. Это моя жизнь, в которую вы все ворвались. Пожалуйста, уходите.
Эш смотрит на нее, поднимаясь, но отвечает ей Джуд.
— Только ненадолго, куколка. Если ты хоть на секунду думаешь, что мы уйдем, то ты ошибаешься. Ты наша гребаная жизнь, и была ею с того момента, как переступила порог нашего дома все эти годы назад. Я же говорил тебе, четыре года, десять лет, ни хрена не значат. Ты наша, так что привыкай, блядь, к этому!
Джуд прорывается мимо медсестры, которая стоит с широко раскрытыми глазами, и мы все движемся за ним.
Слышу, как медсестра спрашивает:
— Вы хотите, чтобы я вызвала охрану и попросила их убрать?
Замираю в дверях, пока Сави шепчет:
— Какой в этом смысл? Они просто найдут способ вернуться, даже если вы это сделаете.
Выдыхаю, с моих плеч свалилась тяжесть. Теперь она все поняла.