Людей на похоронах было немного — «друзья» у богатых людей убывают с уменьшением денег у их владельцев.
Не было роскошных траурных венков из живых цветов и еловых лап с траурными черными лентами и банальными надписями золотом от «огорченных» родственников и сослуживцев, не было охапок роз и гвоздик, приправленных траурными равнодушными речами и воспоминаниями, не было шикарного гроба с золотом и шелком, но люди, собравшиеся у могилы, искренне переживали безвременную смерть Ватутиных. Смерть делает жизнь невыносимой для любящих сердец — особенно страдали дети, прощаясь с родителями.
Что с ними теперь будет?
Этот вопрос мучил всех взрослых, собравшихся проводить Георгия Рудольфовича и Валентину Николаевну в последний путь.
Надежды Дорохова и Инны на родственников Ватутиных не оправдались. Федин по своим каналам быстро разыскал родственников с обеих сторон: и близких, и дальних. Но ни двоюродные и не пятиюродные родственники Ватутиных, узнав, что ни процветающей транспортной фирмы, ни недвижимости, ни денег у «богатых» наследников-сироток нет, после похорон быстро собрали свои пожитки и возвратились восвояси — среднестатистическая двушка в блочной девятиэтажке в придачу к двум несовершеннолетним избалованным детям никого из родственников не вдохновила на «подвиги». Дети остались «бесхозными» и надо было срочно решать, куда же их все-таки определять.
Если с Властелиной вопрос о ее самостоятельности можно было как-то решить: девушка через суд потребовала признать ее дееспособной, предоставив контракт с косметической фирмой (Инна уговорила руководство помочь девушке-сироте, взяв ее на работу на неполный рабочий день), то с Виктором дело обстояло много хуже — органы опеки и попечительства начали оформлять мальчика в детский дом.
Допустить такого «безобразия» Дорохов не мог и всеми правдами и неправдами затягивал оформление, оставляя мальчика у себя и Инны. Посоветовавшись с юристами, он решил усыновить Витю и взять на себя столь тяжкое бремя воспитания ребенка, но для осуществления задуманного ему срочно надо было жениться — по нашим российским законам усыновить ребенка можно только в полную семью.
Получив вердикт органов опеки и попечительства, Дорохов долго сидел в машине, думая о своей жизни и на разные лады представляя себе свое будущее — жить одному ему больше не хотелось. Он прекрасно понимал, что ему будет очень трудно создавать настоящую семью — в его случае его семья будет состоять из трех совершенно разных, чужих по крови людей, но Дорохов верил, что у него все получится — у них все получится! Уж он постарается, приложит все силы и не подведет!
О том, что для создания «настоящей семьи» потребуются усилия не только с его стороны, но и со стороны других членов этой самой семьи, Дорохов как-то не подумал. Не подумал он и о том, что в основе любой семьи должна присутствовать любовь — о любви он вообще старался не думать.
Решив для себя трудный вопрос с усыновлением, Дорохов поехал к себе домой, по дороге выстраивая в голове макет идеальной семьи, к которому ему стоит стремиться. Дома он облачился в парадный китель — форма безотказно действует на женщин — и поспешил к Инне на работу.
Когда Дорохов при полном параде с огромным букетом красных роз ввалился к ней в кабинет, Инна разговаривала по телефону. Увидев Дорохова с цветами и во всей военной красе, она похлопала глазами, извинилась перед собеседником и, положив трубку, замерла в ожидании дальнейших событий.
Боясь передумать и робея, как мальчишка, Дорохов с порога выпалил:
— Выходи за меня замуж!
Инна открыла рот, закрыла его, потом снова открыла — такого стремительного поворота событий она не ожидала и не была готова к жизненным кульбитам такого рода.
Да, она хотела жить вместе с Дороховым, но выходить за него замуж, да еще так скоропалительно не стремилась!
— Это из-за мальчика? — подозрительно спросила она, вставая из-за стола и подходя к Дорохову.
— Не только, — мотнул стриженой головой опешивший «жених», не ожидавший начавшихся выяснений. — Витька мне только показал, чего я лишился в своей жизни. Я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья.
Инна внимательно смотрела в глаза Дорохову и молчала.
Молниеносный «блицкриг» провалился…
Согласно идеальному плану Дорохова, «невеста» должна была тут же с радостным возгласом броситься ему на шею, и после долгого платонического поцелуя они прямиком устремятся в ЗАГС, а потом в органы опеки и попечительства, оформлять документы на усыновление Вити Ватутина, но на деле все оказалось гораздо сложнее: «невеста» на шею не бросалась, от радости не кричала, галопом в ЗАГС не бежала и, кажется, была не согласна усыновлять чужого ребенка. Его «идеальный план» разваливался прямо на глазах, и Дорохов не знал, что с этим крушением делать: то ли спасать свой «идеальный план» и искать другую «идеальную невесту», соответствующую его представлениям, то ли покорно ждать полного развала придуманного им «идеального плана» и начать составлять новый «идеальный план», только уже вместе с выбранной «невестой». Искать другую «идеальную невесту» Дорохов не хотел — Инна была первой женщиной после его развода, с которой он сам, первый, заговорил о браке, поэтому он успокоился и не стал препятствовать крушению своего придуманного «идеального плана» — придет время, и они вместе составят новый.
А Инна никак не могла поверить в предложение Дорохова — уж очень скоро он решился на этот брак: без просьб с ее стороны, без упреков и скандалов, без уговоров и ультиматумов — вот просто взял и предложил ей выйти за него замуж.
С чего бы это?
Неужели любовь?
Но о любви Дороховым не было сказано ни одного слова!
Значит, причина его предложения в другом!
И она, кажется, догадывается, кто явился тем «ускорителем» в вопросе о браке!
Прежде чем ответить на предложение, Инна хотела быть уверена, что именно она нужна Дорохову для создания семьи, а не любая другая женщина, согласившаяся на роль мачехи. Она хотела быть для него настоящей женой, сначала женой, а уж потом матерью их детям или мачехой усыновленному ребенку — это уж, как получится, поэтому стала выяснять и задавать вопросы, на которые надеялась получить правдивые ответы.
— Значит, Витя тут совершенно не причем?
— Витя причем, — честно признался Дорохов, — но решение жить вместе с тобой пришло гораздо раньше, чем мое решение усыновить мальчика.
— А своих собственных детей ты хочешь иметь?
— Конечно.
— А если своих детей у нас не будет? — этот вопрос особенно волновал Инну: ее сестра не могла иметь детей и ее муж, несмотря на взаимную любовь и красоту Галины, доводил ее до слез упреками и периодически подумывал о разводе.
— Если у нас не будет своих детей, то у нас будет один Витька.
— А если у нас и Витьки не будет, тогда как? — Инна решилась на крайнюю меру: исключив всех, она оставила только его и себя — предложит ли ей Дорохов брак в такой ситуации? — Будет ли в силе твое предложение, если органы опеки и попечительства не дадут разрешение на усыновление мальчика?
Дорохов набычился.
— Что ты хочешь услышать?
— Правду! — Инна подошла совсем близко и снизу вверх посмотрела в глаза Дорохова, надеясь увидеть там ответ на свои сомнения, но Дорохов смотрел в сторону. — Я должна знать, почему ты предлагаешь мне это.
— Скажи прямо, что не хочешь выходить за меня замуж, и покончим с этим.
Чувствуя себя отвергнутым и обиженным, Дорохов все же посмотрел на Инну — нет, он не мог на нее злиться, огромное желание быть вместе затопило обиду. И Инна увидела в его глазах то, что хотела увидеть. Увидела, но теперь хотела еще и услышать — услышать, чтобы уже не сомневаться! Никогда не сомневаться!
— Так почему ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? — «напирала» она на Дорохова, чтобы тот уж точно «не отвертелся» от признания.
— Потому что, я тебя люблю! — все-таки он признался в «своей слабости» и попытался поцеловать «невесту», но «невеста» согласия своего пока не дала и отступила.
— Я тоже тебя люблю, — сдерживая радостную улыбку, призналась Инна, — но, можно жить вмести и без брака…
— Нет! — упрямо мотнул головой Дорохов. — Я хочу, чтобы у нас все было по закону: я твой муж, а ты моя жена!
— Ты спросил «хочу ли я выйти за тебя замуж?». Очень хочу! — улыбнулась она, глядя на Дорохова сияющими от счастья глазами. — Я согласна!
— Ты согласна? — с подозрительностью в голосе переспросил Дорохов — может, он все не так понял.
— Конечно, согласна! — засмеялась Инна, забирая букет роз из рук растерявшегося жениха и вдыхая восхитительный малиновый аромат. — Разве можно отказать настоящему полковнику!
Дорохов притянул Инну к себе и, сминая букет, крепко поцеловал ее в губы, совершенно забыв о запланированном платоническом поцелуе.
— «Медведь, бурбон, монстр», — отрываясь от Дорохова, пропела Инна, пряча лицо в огромный букет роз. — Определенно ты не принц на белом коне — где твои манеры?
— Я лучше принца, — счастливо улыбнулся Дорохов, — я хочу на тебе жениться, а он еще не известно — женится ли!