Результаты генетической экспертизы перечеркивали все сделанные ранее выводы Федина. Он долго вертел в руках бумажку, несколько раз перечитывая результаты экспертизы, и не знал, как относиться к полученным заключениям.
В заключении экспертов было ясно сказано, что сгоревший в машине человек не имел никакого отношения к Виктору Ватутину: Федин не зря угощал мальчика жевательной резинкой — одну он потом незаметно забрал для экспертизы.
— И что из этого следует, — в слух рассуждал Федин, сидя за столом в своем кабинете. — А следует одно из двух: либо человек, сгоревший в машине Ватутина, не Георгий Рудольфович Ватутин, либо сгорел все-таки Ватутин, но его сын на самом деле не является его кровными ребенком. Да-а, как работать с такими противоречивыми выводами?! Если Ватутин не сгорел в машине, то, скорее всего, он жив и где-то прячется, а если сгорел именно он, то Ватутин стопроцентно мертв! «Пациент скорее жив, чем мертв! Нет, пациент скорее мертв, чем жив…». Ну, что ж, придется проверить обе версии, а для этого мне просто необходимо еще раз поговорить со свидетельницей.
Разговаривать по телефону, как в прошлый раз, Федин не стал. Он поехал к Инне на работу и, вызвав ее из офиса, предложил поговорить в небольшом кафе в соседнем доме.
— Я же уже вам все рассказала, — без энтузиазма произнесла Инна, залпом выпивая горячий кофе, показывая этим, что очень спешит — после отгулов, взятых в связи с похоронами Ватутиных, у нее накопилось уйма работы.
— Мне хотелось бы еще раз услышать ваш рассказ.
— Ну, я ехала в Сергеевку по Пятницкому шоссе, неожиданно в машине запахло горелым, я подумала, что в машине какая-то неисправность и выскочила из «карапузика», но пахло горелым совсем не в машине. Я решила посмотреть, что происходит: оказалось, что в кювете горит машина. Я хотела спуститься туда, но увидела отходивших от горящей машины непонятных людей — одеты они были очень странно. Меня они не заметили, вышли на дорогу, сняли противогазы и комбинезоны, затолкали их в пакеты, сели в машину и уехали.
— А их внешний вид и их разговор? — напомнил Федин.
— Разговор… — Инна нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. — Это были два молодых крепких парня — я тогда еще подумала, что стала свидетельницей криминальных разборок местной братвы — и говорили они… Говорили о новогодней ночи: что никто мол не остановится в такую ночь и не станет дожидаться пожарных — Новый Год же.
— Вы их хорошо рассмотрели? — Федин раскрыл блокнот и нашел свободную страничку для записей. — Может, вспомните их лица, особые приметы?
— Не-ет, — медленно покачала головой Инна. — Лиц я их не рассмотрела — было темно, но один говорил про свою семью: меня, мол, семья дома ждет, и Новый Год хорошо бы дома встретить.
— А второй что говорил? — чистая страничка в блокноте так и осталась чистой — эта информация у Федина уже была.
— Второй был чем-то недоволен: говорил, что зря поспешили… Нет, не так — он переживал из-за того, что они нарушили какой-то приказ. На что первый сказал, что в таком деле несколько часов роли не играют. Вот как было, а потом уже про семью заговорил.
Федин оживился и быстро застрочил ручкой по бумаге.
— Значит, был приказ поджечь машину в определенное время, — начал он размышлять вслух, — а они его нарушили… Так я понял?
— Вроде так, — пожала плечами Инна.
— И что это нам дает?
— Не знаю, — снова пожала плечами Инна и посмотрела на часы — начальник опять начнет ворчать, что ее нет на рабочем месте. — На сколько могла, я вспомнила разговор молодых людей, больше я ничего не помню. Машина у них была какая-то большая иномарка, я с боку машину видела, вроде черная, но не «Жигули» и не «Волга» точно, но это все я уже вам говорила.
Федин допил остывший кофе и немного помолчал. Инна сидела, как на иголках, но побоялась нарушать мыслительный процесс следователя.
— Та-ак, — наконец произнес Федин и закрыл блокнот, показывая, что разговор подошел к концу. — А время, когда вы увидели пожар, было около девяти?
— Да, без чего-то девять, — засуетилась Инна, — в девять двадцать пять я была уже в Сергеевке. Ехала до поселка я минут двадцать.
— Время, время… — в раздумье произнес Федин. — Какое оно могло иметь значение для всего этого?
— Не знаю. — Инна поднялась из-за столика и взяла сумку с соседнего стула. — Может, что-то должно было произойти за эти несколько часов.
— Но что? — Федин поднял указательный палец вверх. — Должно было произойти что-то важное, иначе не назначалось бы точное время. Исполнители нарушили этот приказ и, возможно, в следствии этого появилось какое-то несовпадение, которое нежелательно для преступников… Для нас теперь главное вычислить это несовпадение и все встанет на свои места.
— Легко сказать, — усмехнулась Инна — она всегда была далека от разгадывания кроссвордов, считая это занятие пустой тратой времени.
— В этом и состоит работа следователя: искать ошибки преступников и с их помощью раскрывать преступления.
Они попрощались, но разговор Федина не удовлетворил.
И он начал опрашивать прислугу, коллег, службу безопасности и детей Ватутина. Свои вопросы и ответы «свидетелей по делу» он тщательно записывал, а потом внимательно перечитывал, но какая-то деталь головоломки все время ускользала от его внимания.
Он снова и снова чертил «схему преступления», напоминающую ромашку, сердцевиной которой был Георгий Рудольфович Ватутин, а лепестками — люди, имеющие к нему хоть какое-то отношение. Подозрительные, по мнению Федина, «люди-лепестки» были жирно обведены красным маркером и от них шли многочисленные стрелочки, заканчивающиеся многочисленными вопросами. Если в показаниях «людей-лепестков» Федин не находил исчерпывающих ответов на поставленные вопросы, то он ставил напротив вопроса восклицательный знак и подчеркивал его. Такими восклицательными знаками пестрела вся «схема преступления».
В главные «подозреваемые» по делу попали несколько человек: секретарша Анастасия — молодая высоченная красотка, скрывающая, с кем она провела новогодние каникулы и зачем заезжала перед своим отъездом на улицу Бутлерова; личный водитель Ватутина Иван, многое видевший и о многом догадывающийся, но по каким-то причинам не желающий откровенничать; личный телохранитель Ватутина — Тайнинцев Никита Кириллович (по прозвищу Танк), уволившийся с работы сразу же после «новогодних каникул» и уехавший из города в неизвестном направлении; дочь Ватутина Властелина, не желающая отвечать на вопросы об украденных деньгах из сейфа отца. К тому же серьезные подозрения у Федина вызывали «бизнесмены», купившие транспортную фирму Ватутина — уж очень маленькую сумму заплатили они за доходную процветающую фирму.
В общем, каждый опрашиваемый что-то утаивал, скрывал от Федина, чем настраивал его против себя и заставлял докапываться до истины. Все эти «копания» отнимали уйму времени, и Федину приходилось работать до поздней ночи.
Когда он возвращался домой, его крошечная дочка Маша и ее няня Катерина видели уже десятый сон, а когда просыпался, то спешил на работу — в общем, никакой личной жизни у Федина не было… Здесь Федин немного лукавил — совсем уж личная, ночная личная жизнь у него все-таки была: да няня спала, но всегда просыпалась, когда он приходил; Катерина кормила его ужином, садясь напротив и глядя на него с любовью огромными черными глазами, потом она мыла посуду и ложилась к нему в кровать… об этом теща не знала, но кое о чем догадывалась и обижалась и ревновала за свою дочь и всеми силами противилась этой связи, желая устроить личную жизнь зятя по своему усмотрению).
Да, ему давно уже пора было «разбираться со своими женщинами» — Машка уже начала говорить и называла Катерину «мамой», чем вызывала огромное недовольство тещи: Наталья Григорьевна не желала видеть «няньку» заменой своей дочери — только не она!
— Костя, прими меры! — требовала она от зятя, приезжая к нему домой. — Поставь на место эту иногороднюю…
— У меня к Катерине нет никаких претензий: она хорошо справляется со своими обязанностями.
— Знаю я, эти обязанности, — двусмысленно ухмылялась теща, намекая на то, что Катерина, даже не смотря на свои почти сорок лет, была очень привлекательная женщина. — Пожилая женщина, а туда же! Смотри, Костя, окрутит тебя эта «бесприданница» — света белого невзвидишь!
— Что вы такое говорите, Наталья Григорьевна, — вяло протестовал Федин.
— Знаю, что говорю! Не уж то я не вижу, какими голодными глазами ты на нее смотришь? Все я вижу, только не пара она тебе! Ты меня послушай! Не па-ра! Во-первых, она тебя старше.
— На пять лет.
— А хоть бы и на пять — жена должна быть младше мужа, тогда и слушаться будет. А во-вторых, нищая она! Толи дело Кирочка Чичерина: молодая, богатая и Машеньку любит — вон как о ней заботится: и подарки каждый месяц, и золота надарила, и няньку твою оплачивает, и ко врачам девочку возит. Это ничего, что у нее свои две дочки — маленькие они всегда любимее старших.
— Кира замуж за меня не пойдет, — как мог, отбрыкивался Федин. — У нее свои дела: после продажи конюшни она в Москве редко бывает — у нее то сборы какие-то, то тренировки, то соревнования, еще тренерская работа.
— А ты добейся! — напирала теща. — Мужик ты или кто?
— Да есть у нее жених!
— Жених — это еще не муж! — отрезала теща. — Ты ей подарочек купи да подари — женщины подарки любят! Колечко там какое, подороже!
— Ей мое колечко без надобности — ей жених на помолвку коня подарил!
— Коня? Это лошадь, что ли?
— Ну да! Огромного, черного! Вот на нем Кира новогодние соревнования какие-то выиграла и стала «мастером спорта». Она от своего жениха уж точно не откажется — скоро у них свадьба! Так что вы, Наталья Григорьевна, сватать меня за Киру прекращайте — у нее своя свадьба, у нас своя!
Федин переводил разговор на другое, находил неотложные дела, сбегал на работу, но разговор о его женитьбе на «Кирочке Чичериной — умнице и красавице» снова и снова возникал в его доме. И Федин, наконец, решил, что с него хватит — вот закончит это дело и займется своей личной жизнью!
Но частное дело никак не заканчивалось — открывались все новые и новые факты, появлялись новые версии, требующие проверки — вот, например, «РусКэпиталБанк». Проверка банка заняла не один день — Федин оказался «должником» сразу у трех хакеров: одному хакеру не под силу было незаметно «взломать» банковскую охранную систему и получить нужную информацию (ведь расследование велось частное!) — и что в результате? В результате пустышка: деньги с общих счетов Ватутиных никуда не переводились — их просто сняли и все! Легко Властелине говорить: «Найдите деньги!» — попробуй, проследи путь наличных денег!