Никто не знает всех Марфиных страданий. Из рода в род в Забаре передают лишь одно: померла Марфа - ей ещё и пятидесяти годов не вышло. Она долго лежала в постели, не пила, не ела, все ждала кого-то. В тот день, когда умереть ей, прибежала Настя и показала свое рукоделие - платок неслыханной красоты, самотканый из тонкой, как паутина, пряжи. Все, кто был в избе, - не поверили глазам своим. Увидела платок Марфа, заплакала в радости и тихо сказала: "Ну вот, Настя, ты и достигла, чего я хотела. - И прикоснулась к рукам своей ученицы: - Живите, мои милые". Это были последние Марфины слова.
Померла знаменитая рукодельница, а про Настю стали говорить, что к ней перешли Марфины руки.
С той поры и прославилась Забара своими необыкновенными рушниками, платками, кружевом и пряжей. Живет эта слава поныне, и жить ей в веках, потому как золотые Марфины руки от одной мастерицы переходят к другой, им бессмертие дано.
Недаром, выходит, сказал Шмель, только то, что отдашь людям - твоим навечно и останется.
ТРИ МЕШКА ПОТА
Нынче колдунов не стало в Забаре. "Нет в них веры, где ж ми быть?" сказала как-то Дарья Васильевна. А в прошлые времена волшебники прямо-таки лютовали в селе. И самый знаменитый среди них был колдун Волосатые уши.
Дарья Васильевна так его обрисовала:
- Не то человек, не то коряга какая. Руки - что оглобли, а ноги колесом. Босой ходил. Где жил, где спал - никто не знает. Мешок с добром завсегда с собой таскал. Голова - большущая, что та тыква в урожайный год, и ни единой на ней волосинки. Только из ушей два черных пучка росло. За то и прозван был Волосатые уши.
В этих-то самых волосах, что росли из ушей, и заключалась, как я выяснил, волшебная сила. Вырвет колдун из уха волосок, бросит в огонь, и что скажет в эту самую минуту, то и сбывается.
Когда я заявил забарцам, что в существование колдуна не верю, напомнили мне про черный вирок на Серебрянке. Тут уж не возразишь, есть такой вирок. По правую сторону зареченского мостика, метрах в десяти от свай, находится эта загадочная яма.
Русло у Серебрянки ровное, песчаное, речушка тиха, а тут вдруг провалина - ни одним шестом дна не достанешь. Даже в норовистой Непути, в которую впадает Серебрянка, нет таких глубоких ям. Откуда она взялась?
Рассказывают: переходил колдун мостик, зачесалось у него в уже, поковырял он в нем пальцем и выдернул случайно волосок. Полетел волосок в воду, и там, где упал, образовался вир.
Стали тонуть в этом месте ребятишки, считай, каждое лето, отчего и прозвали яму "черным виром". Не один раз его засыпали глиной, которую телегами сюда возили, но вир вновь и вновь открывался.
Ну, а раз есть колдовской вир, значит, был и колдун.
Только вот запамятовали забарцы, в каком году произошла эта история. Знают лишь, что Шмель в ту пору ещё жив был. Лесной мудрец как раз и вызволил своих земляков из большой беды. Известное дело: непрошеный чудотворец - страшнее дьявола.
Ранним утром, в пору сенокоса, едва пастухи прогнали стадо и бабы затопили печи, появился на селе этот кривоногий чудотворец - Волосатые уши.
Он молча шел по селу, заглядывая в окна. И оттого ль, что колдуна уже знали, оттого ль, что его волшебная сила действовала, выходил из домов народ и двигался следом.
Люди ждали чуда.
Недалеко от ветряка, на бугре за Поповым концом, колдун остановился. Сбросил мешок, оглядел всех и сказал:
- Ну?
Народ пришел в движение. Бабы загалдели. Один из мужиков сказал:
- Вот что, Волосатые уши. Сенокос начался, а дожди каждый день, сено гниет. Сделай так, чтоб добрая погода постояла.
- Чем платить станете? - спросил колдун.
- А что бы ты хотел?
- Деньги давайте.
- Откуда у мужика деньги. Бери салом.
- Салом погожу. Новую телегу поставьте и трех исправных лошадей.
Зачесали мужики затылки, но знали: с колдуном торговаться - зря время терять. Что требует - отдай, душа из тебя вон.
- Ладно, согласны, - сказали все хором.
- Тогда хворосту тащите, костер разжигайте, - приказал Волосатые уши.
Натащили бабы хворосту, мужики разожгли костер. Колдун вырвал из уха волосок, подошел к костру.
- Не быть дождям, быть сухой погоде, - сказал он и бросил в огонь волосок.
Вспыхнуло яркое пламя, в испуге закрестились бабы.
Колдун помолчал и опять спрашивает:
- Ну?
- Коров у нас яловых много, - сказали мужики. - Нельзя ли, чтоб от каждой приплод был. По одному телку, а лучше по два, ежели колдовства у тебя хватит.
- Хватит, - сказал Волосатые уши. - Давайте ваше сало.
- Сколько?
- Полную бочку.
- Ох, - сказали мужики, но согласились.
Вырвал колдун из уха волосок, бросил в огонь.
- Быть по весне от каждой коровы по две телки, - сказал он, и вспыхнуло яркое пламя. Потом в третий раз сказал: - Ну?
- Скота-то у нас прибавится, а лугов мало, - сказали мужики. - Чем кормить коров станем?
- А где я возьму луга? - рассердился Волосатые уши. - Природа мне не подвластна. Перепахать все - могу: волшебные птицы имеются. А вы уж соображайте - что на зерно, а что на зеленый корм. Луга и половины того не дают. Согласны?
Задумались мужики.
- А где же скотину пасти, когда луга перепашем? - спросили.
- В стойле держите, велика загвоздка... Ну, согласны? Плата та же: бочонок сала.
Плата велика, дело опасное, но все же решились мужики, хуже, чем есть, не будет.
- Валяй. Была не была! - сказали.