Я отодвигаю ее назад и прижимаюсь губами к ее уху. — Держу пари, он не может заставить тебя чувствовать себя так. Он не знает, как правильно прикасаться к тебе, а я знаю.
Она хнычет, когда я отпускаю ее, но когда я проскальзываю под ее пояс и ввожу свои пальцы прямо в нее, она вздыхает с облегчением. — Черт возьми.
Ее глаза встречаются с моими, и ее зрачки расширяются. Мне очень хочется поцеловать ее прямо сейчас, но я не позволю себе этого сделать. Быть сильным достаточно трудно, и хотя она не единственная девушка, с которой я когда-либо целовался, она единственная, кто когда-либо имела значение.
Поцеловав ее, я снова окажусь в свободном падении, а я не могу так рисковать.
Не могу.
Введя в нее два пальца, я застонал от того, как она сжимается вокруг меня. — Ты такая охренительно мокрая для меня. Я уже несколько дней хочу снова войти в тебя.
Она расправляет плечи и решительно смотрит на меня. — Чего же ты тогда ждешь?
Я ухмыляюсь тому, как она говорит именно то, что я хотел услышать. Наклонившись, я посасываю кожу над ее ключицей, пока расстегиваю брюки. Как только я спускаю их, я провожу пальцами по ее киске и выпрямляюсь. Она смотрит, как я втягиваю их в рот, застонав от ее вкуса.
— Ты такой грязный, — дразнит она.
Потянувшись в задний карман, я достаю презерватив, который принес на всякий случай. — Тебе это нравится.
Это ужасный выбор слов, и я молча благодарю Бога, когда она не отвечает. Она никак не может ответить так, чтобы я не закрутился в мыслях, и сейчас единственное, на чем я хочу сосредоточиться, — это на том, как она ощущается, когда вхожу в нее.
Лейкин снимает брюки, и я поднимаю одну из ее ног, чтобы обеспечить нужный угол. Одним быстрым движением я ввожу свой член глубоко в ее киску и стону, когда погружаюсь до основания. Мой большой палец обводит ее клитор, пока я трахаю ее, и она становится громче от этого.
— Шшш, — говорю я ей. — Ты должна вести себя тихо, Рочестер. Нельзя, чтобы все слышали нас здесь.
— Не могу, — прохрипела она, хватаясь за меня, чтобы притянуть ближе, но я здесь главный.
— Можешь и будешь, — рычу я. — Будь для меня хорошей девочкой и храни молчание. Ты знаешь, как это делается.
Ее глаза сужаются, точно зная, что я имею в виду, но когда я наклоняюсь, чтобы оставить засос на ее коже, вся обида, которую она могла испытывать, рассеивается. Она чувствует себя чертовски хорошо, обхватив мой член — вот так. Я нуждался в этом. Мне нужно было это ощущение.
Она была нужна мне.
— Блядь, — простонал я. — Я хочу проводить каждый день, зарываясь в тебя вот так. Твоя киска — единственное подходящее для меня место.
Она тяжело дышит. — Только моя.
С ее стороны было бы смело проявлять собственничество, когда у нее есть парень, но ладно. Я уступлю.
— Только твоя, — говорю я ей, и это не ложь.
Положив две руки мне на грудь, она откидывает меня назад, и я выскальзываю из нее. Она кружит нас, прижимая меня спиной к стене, и наклоняется передо мной. Я выстраиваюсь у ее входа, и она скользит по мне. Я беру руку и шлепаю ее по заднице, мне нравится, как она вздрагивает от этого ощущения.
— Ты так чертовски хорошо выглядишь. — Я смотрю, как мой член исчезает внутри нее, и она трется об меня своей попкой. — Черт возьми.
— Трахни меня, — умоляет она. — Сильно. Я хочу чувствовать тебя при каждом движении.
Мне, наверное, нужно повторять дважды многие вещи, но это точно не одна из них. Ее рука проникает под меня, и она легонько играет с моими яйцами. Я обхватываю ее бедра и начинаю настойчиво входить в нее. Лейкин прикусила губу, стараясь не шуметь, но если бы кто-нибудь приложил ухо к двери, то услышал бы безошибочный звук соприкосновения кожи с кожей.
— Всегда такая хорошая для меня. Поиграй с собой так, как мне нравится.
Она качает головой. — Это не то же самое.
Хорошо. Считайте меня долбанутым, но я хочу, чтобы она нуждалась во мне. Я хочу, чтобы она жаждала чего-то, что могу дать ей только я. Не ее парень. Не она сама. Только я. То, что заставит ее приползти ко мне на коленях, когда она поймет, что никто другой не может сделать это так, как я.
— Дай мне свои руки.
Она заводит руки за спину, и я беру оба ее запястья в одну руку, подтягивая ее к себе. В таком положении она совершенно беспомощна передо мной. Мой член трется о ее точку G, а я протягиваю другую руку, чтобы поиграть с ее клитором.
— О Боже, — стонет она.
Я ухмыляюсь. — Нет. Даже он не сможет заставить тебя чувствовать себя так хорошо.
Она уже близко. Я чувствую это. По тому, как она начинает прижиматься ко мне, одновременно пытаясь сильнее надавить на свой клитор. Она так чертовски нуждается, и мне это нравится. Мне всегда нравилось, что она так жаждет моего члена.
— Давай, Лейкин, кончай для меня, — говорю я ей. — Дай мне почувствовать, как ты взорвешься вокруг меня.
Я прижимаюсь к ней чуть сильнее, одновременно проникая в нее все глубже, и только после этого она начинает выкрикивать мое имя. Я отпускаю ее запястья и закрываю ей рот рукой, заставляя ее замолчать, пока я скачу на ней. Ощущение того, как ее киска сжимает мой член, словно ей нужно, чтобы я ее заполнил, ни с чем не сравнимо. А когда она начинает сходить с кайфа, наступает моя очередь.
Положив одну руку ей на талию, а другую на плечо, я наклоняю ее вперед, пока ее руки не упрутся в пол, а задница не окажется в воздухе. Она выглядит так охуенно, и на мгновение я задумался о том, чтобы снова взять ее в задницу. Тугая дырочка была так хороша, не говоря уже о том, что я мог наполнить ее своей спермой. Но я помню, каким интимным был тот момент.
Как близки мы были.
Для меня это слишком.
Звуки ее стонов, когда я проникаю в нее, словно музыка для моих ушей. Знаешь, как люди делают себе татуировки с этими звуковыми волнами, и большинство из них — это такие милые вещи, как «я тебя люблю» или первые слова ребенка. Так вот, я хочу этого, но с теми звуками, которые она издает сейчас.
— Эта киска моя, Лейкин, — рычу я. — Она, блядь, моя.
Она бормочет что-то среднее между согласием и вереницей непристойностей. Потому что именно так я с ней и поступаю. Я довожу ее до того, что она не может сформулировать ни одного предложения. Она скорее потеряет сознание от перевозбуждения, чем я остановлюсь.
Мой палец нежно поглаживает ту часть ее тела, которая обхватывает мой член. — Посмотри на себя, растянутую вокруг меня вот так. Мне всегда было так хорошо с тобой.
Осторожно я просовываю большой палец под член, а пальцами играю с ее клитором. Она настолько чувствительна, что ее колени почти подкашиваются, когда я начинаю усиливать давление внутри нее.
— Я не могу, — задыхаясь, говорит она. — Это слишком.
Из моего рта вырывается мрачная усмешка. — Забавно. Я, должно быть, что-то слышу, потому что мне показалось, что ты только что пыталась отказать мне в том, что принадлежит мне.
Ее голова снова падает вперед, когда я нахожу нужную точку, чтобы вернуть ее к жизни. Через несколько секунд она уже снова гонится за своим кайфом, и на этот раз я гонюсь за своим вместе с ней.
— Ты уже близко. Я чувствую это.
Она разочарованно поджимает губы и кивает.
— Отпусти, — говорю я ей. — Не волнуйся. Я пойду с тобой.