— Хорошо, — вздыхает он. — Я отвезу тебя за машиной, а потом поеду за тобой на работу, чтобы убедиться, что ты доберешься туда в целости и сохранности.
Она кивает, подходит, чтобы обнять Лейкин, а затем смотрит на меня. — У нас все в порядке?
Я притягиваю ее к себе и обнимаю. — Да, все хорошо.
Я все еще злюсь, и это определенно подкосило ее, но, если разобраться, я бы сделал то же самое, если бы Кэм попросил меня об этом. И он сделал бы то же самое для меня.
Но будем надеяться, что до этого не дойдет.
С того дня, как она вернулась, я не так уж часто оставался наедине с Лейкин. Честно говоря, я активно старался этого избегать. Каждый раз, когда мы остаемся наедине, я теряю всякий самоконтроль. Очевидно, что ничего не изменилось. Но, по крайней мере, я последователен.
Она сидит в углу, что-то делает на своем компьютере, пока я все убираю. Этот ублюдок приходит сюда уже второй раз. Я не знаю, к чему прикасались, а к чему нет, и я не собираюсь рисковать.
Неловко находиться здесь, зная, что в подсобке лежит труп. Я не представляю, как эти мафиози регулярно справляются с подобным дерьмом. Лично я предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Это не мое представление о веселье, и никакая сила не стоит того, чтобы регулярно иметь с этим дело. Но буду ли я делать это снова и снова, если это будет означать безопасность тех, кого я люблю? Вы чертовски правы.
Я смотрю на Лейкин, наблюдая за тем, как она кивает в такт музыке, которая, по моим предположениям, звучит. Ее наушники не позволяют мне ничего услышать. Видно, что ей не по себе, но она пытается сделать храброе лицо. И поскольку в прошлый раз ей это не удалось, я надеюсь, что это означает, что у нее есть шанс выжить в этот раз.
Ее телефон вибрирует на столе, она хватает его как ни в чем не бывало, но тут ее глаза расширяются, и она поворачивает голову ко мне. Я в считанные секунды оказываюсь в другом конце комнаты. Сообщения с неизвестного номера редко вызывают у нас какую-либо реакцию, но это — вызвало.
Похоже, я не единственный, кто постоянно следит за тобой.
Черт.
Они нас видят.
Я кручусь по сторонам в поисках чего-нибудь необычного. Мы были здесь повсюду с тех пор, как пришли сюда, так что не может быть, чтобы кто-то был здесь с нами. Остается только один вариант — камера.
— Бери свои вещи и пойдем со мной.
Она кивает, велит кому-то подождать, собирает свои вещи и идет за барную стойку. Мы садимся на пол в единственном месте, которое, как я знаю, не записывается. Это был недостаток дизайна, который я пытался исправить, но теперь я благодарен за это.
Я прижимаюсь затылком к барной стойке. Я старался держаться на расстоянии, пока Кэм не вернется. По крайней мере, так я не поддался бы искушению и не сделал бы что-нибудь необдуманное, например, не трахнул бы ее в подсобке еще раз.
Господи, да я уже наполовину твердый от одной мысли об этом.
Она так близко, что запах ее шампуня проникает в мои органы чувств. Ее рука прижимается к моей, и это все, на чем я могу сосредоточиться. Она хихикает, заставляя меня посмотреть, что она делает, и я замечаю, что она разговаривает по видеосвязи с кем-то, кто выглядит так, будто находится в звукозаписывающей студии.
— Нет, — говорит она.
Это явно адресовано не мне, но, тем не менее, мне стало любопытно.
Немного поспорив с девушкой на экране, мне надоедает слышать только одну сторону разговора, и я подталкиваю ее локтем. Я поднимаю брови, и она, стараясь не улыбаться, сдается, снимая наушники и выключая их, чтобы звук шел через динамики.
— Хейс, это Эшли, — представляет она меня, слегка поворачивая компьютер.
Эшли хмыкает. — Хейс, да? Довольно милое имя.
— Спасибо, — говорю я. — Я передам маме твои слова.
— О, уже рассказываешь обо мне своей маме, да?
Что, блядь, происходит?
Лейкин звонко смеется. — Сейчас я, наверное, должна упомянуть, что Хейс — мой муж.
Мне не нравится, как это звучит с ее языка, и как она это говорит, словно все еще имеет на меня право. Если бы Мали была здесь и могла слышать мои внутренние мысли, она бы сказала мне, что так и есть. И, в общем-то, она бы не ошиблась. Господь свидетель, ни одна другая девушка не удостоилась даже второго взгляда.
Скажем так, это были очень сухие девятнадцать месяцев.
— Вот черт! — вздыхает Эшли. — Виновата. Приятно познакомиться, миссис Лейкин.
Я фыркнул. — Миссис Лейкин?
Эшли пожимает плечами, а Лаи закатывает глаза. — Ладно, может, продолжим? Мы тратим время бедного Грега.
— Вы в порядке, — говорит парень через то, что похоже на переговорное устройство. — Я беру почасовую оплату.
— Черт, — простонала Эшли. — Ладно, давай еще раз.
Она надевает наушники, и Лейкин нажимает кнопку, чтобы отключить ее микрофон, когда начинает играть музыка. Голос Эшли произносит слова песни, которую я никогда раньше не слышал, но она хороша. Дайте ей время, и я уверена, что ее будут крутить по радио.
Песня начинает нарастать, и Лейкин нервничает, пока Эшли не берет высокую ноту, и тогда они обе загораются. Когда песня, наконец, заканчивается, Лей включает звук.
— Это было просто фантастически, Эш, — восторгается она. — Грег, пожалуйста, скажи, что у тебя получилось!
— Ты знаешь, что да.
— Спасибо, Иисус. — Она делает глубокий вдох. — Ладно, я должна пойти сделать несколько дел, но если я вам понадоблюсь, дайте мне знать.
Эшли подходит к экрану. — Ага, ты будешь наслаждаться своим мужем. Я понимаю. Неудивительно, что твои песни так чертовски хороши, когда твоя муза выглядит именно так.
Все встает на свои места, а Лейкин смеется и прощается с Эшли и Грегом. Когда видеозвонок заканчивается, она закрывает компьютер и откладывает его в сторону.
Как бы я ни старался, я не могу точно определить, что я чувствую. Это целая гамма эмоций, и мне кажется, что я испытываю понемногу каждую из них.
— Ты работаешь на студии? — спрашиваю я, и она кивает. — Как автор песен?
— Да. — Видно, что она старается не улыбаться, но гордость, которую она испытывает по этому поводу, просвечивает.
Я не собираюсь отнимать у нее это чувство. — Это потрясающе, Лей. Ты осуществила свою мечту. — Она кивает, глядя куда угодно, только не на меня. — Что не так?
Одно плечо поднимается в полушутливом пожатии. — Ты должен был быть там, когда я это сделала. Когда я продала свою первую песню, ты был первым человеком, которому я хотела рассказать об этом.
Я бы хотел быть там. Очень хотел бы. Все, чего я хотел, — это чтобы она достигла своей мечты. Тем более что она сыграла такую большую роль в том, что я достиг своей. Но даже если меня не было рядом, чтобы разделить это с ней, все равно приятно это видеть.