Пока мы сидим за ужином, я уделяю Лейкин повышенное внимание — наблюдаю за тем, как она улыбается и смеется со своей семьей и со мной. Перед отъездом она была сломлена. Это была лишь оболочка той женщины, которую я помнил. Но пока ее не было, она починила себя, и это сделало ее только сильнее. А потом Вселенная вернула ее мне. Она дала мне второй шанс на счастливый конец, и было бы глупо не воспользоваться им.
Возможно, я еще не доверяю ей, но после всего, что сказала сегодня мама, я думаю, что хочу попробовать.
Когда мы вернулись домой, было уже поздно. После ужина мы все сидели и обменивались смешными историями, вспоминая все те безумные поступки, которые мы совершили за эти годы. Правда, самым шокирующим было признание миссис Бланшар, что она знала о том, что я забирался на крышу и пробирался через мансардное окно к Лейкин. Но, судя по тому, какой шок был на лице мистера Бланшара, она так и не поделилась этой ценной информацией.
За это я должен послать ей цветы.
— Итак, что в коробке? — спрашиваю я Лей.
Когда мы уходили, ее мама вспомнила, что пришла посылка на имя Лейкин. Это узкая коробка длиной, наверное, около фута. Всю дорогу домой я ломал голову, пытаясь понять, что это такое, но ничего не добился.
— Подарок от Нолан на день рождения, — отвечает она.
Пока она пытается ковыряться со скотчем, вместо того чтобы просто взять ножницы, я достаю из кармана нож и жестом прошу передать коробку мне. Это занимает всего секунду, я вскрываю ее, а затем отдаю обратно. Она откидывает створки и заглядывает внутрь, но затем быстро захлопывает их, смеясь.
— Ну и что? — спрашиваю я. — Ты собираешься сказать мне, что это такое?
Она качает головой. — Нет. Нет, не скажу.
Хорошо, теперь я должен знать, что внутри.
Я потянулся за коробкой, но она схватила ее и попыталась убежать. К несчастью для нее, мои ноги намного длиннее ее, поэтому мне не требуется много времени, чтобы поймать ее. Мои руки обхватывают ее талию, и я поднимаю ее вверх. Она визжит, когда я начинаю ее щекотать, и роняет коробку на пол. Содержимое вываливается из нее, и мои глаза расширяются, когда я вижу вибратор.
— Нолан прислала тебе вибратор?
Она прикусывает большой палец, кивая. — Это просто наша внутренняя шутка.
Нагнувшись, я хватаю записку, которая выпала вместе с ней. — Я так понимаю, это часть шутки?
Ее глаза расширяются, и она пытается вырвать ее у меня из рук, но я держу ее на расстоянии вытянутой руки. Даже когда она прыгает, ей не удается схватить ее.
— Лейкин, — прочитал я вслух. — Постарайся не использовать его так часто, чтобы он разрядился.
Лей надулась, скрестив руки на груди. — Тебе повезло, что мне нравится твой член. Я могла бы ударить тебя туда. Это заставило бы тебя опустить руки.
Я качаю головой и ухмыляюсь ей. — Не-а. Ты так просто из этого не выйдешь. О чем она говорит?
— Ни о чем, — врет она. — Она бредит. Ты с ней знаком. Она совершенно сумасшедшая.
Я делаю вид, что разочарован. — А я-то думал, что у нас больше нет секретов друг от друга.
От этого ее улыбка сразу исчезает с лица. — Это нечестно.
— Просто выравниваем игровое поле, — говорю я, одаривая ее невинной улыбкой.
Она проводит пальцами по волосам, пытаясь заставить себя сказать мне об этом. Я терпеливо жду, и через некоторое время она начинает рассказывать.
— После того, как я уехала, когда я встретила Нолан и переехала к ней, я была немного… сексуально разочарована. Но я не хотела даже смотреть на кого-то еще, не говоря уже о том, чтобы спать с ним, поэтому я использовала вибратор… много.
Далее она рассказывает, как закрывала глаза и думала обо мне. Она представляла себе первый раз в моем грузовике, трах в океане, день, когда я сказал ей, что купил дом, и особенно нашу брачную ночь. И все это должно было бы возбуждать меня, но я зациклился на одной очень конкретной вещи.
— Подожди, вернись назад, — требую я.
— К какой части?
— Когда ты сказала, что не хотела даже смотреть ни на кого другого.
Она смотрит на меня так, будто не понимает. — Ну и что?
У меня пересохло во рту, я смотрю на нее в ответ. — Ты… ты не…?
Это то, о чем я задавался вопросом, пока ее не было, и еще больше после ее возвращения. Я знал, что у меня больше никого не было. Меня это не интересовало. Я обещал ей всего себя, когда мы поженились, и эти клятвы по-прежнему имели для меня значение, даже когда ее нигде не было. Но я не был уверен, что она смотрит на это так же, как я.
— Хейс, — мягко произносит она. — От одной мысли о том, что я могу быть с кем-то, кроме тебя, мне становится физически плохо. Для меня нет никого другого. Ты единственный парень, с которым я спала, и у меня нет никаких намерений менять это.
Что-то в ее голосе, когда она произносит эти слова, успокаивает один из моих самых больших страхов. Мне снились кошмары о том, что она может быть с кем-то еще. Когда я не мог заснуть ночью, я лежал и думал, спит ли она крепким сном, завернувшись в чужие объятия. Но когда я узнал, что это не так, и что я все еще единственный, кто слышал ее стоны, когда она кончает… это вызвало во мне прилив дофамина.
Не в силах выразить свои чувства словами, я решаю пойти другим путем. Взяв ее лицо в руки, я впиваюсь своими губами в ее, стараясь вложить в них все эмоции до последней капли. Ей требуется секунда, чтобы уловить это, но затем она тает во мне, когда я целую ее со всей силой.
Она все еще моя.
Только моя.
22
Вот оно. Это, прямо здесь, именно то, что мне было нужно. Почувствовать, как он целует меня так, чтобы это что-то значило. Так, чтобы это взбудоражило нас обоих. Это настолько интенсивно, что высасывает воздух прямо из моих легких. Все мое сознание отключается, и единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это он.
На запахе его одеколона.
Ощущение его рук на моем лице.
То, как он обнимает меня со всей заботой.
Возможно, у меня не самый большой опыт, но он мне и не нужен, чтобы понять, что лучше этого ничего нет. Я чувствую себя так близко к нему. А когда он разрывает поцелуй и отстраняется, чтобы улыбнуться мне, взгляд его глаз напоминает о том, что я наконец-то вернулась домой.
Чувство, которого мне так не хватало, — это оно.
Это он.
Я делаю глубокий вдох, и слова, которые я так хотела сказать ему, слетают с моих губ. — Я люблю тебя.
Он улыбается, открывая рот, как будто собирается сказать это в ответ, и я нуждаюсь в том, чтобы услышать это. Но ничего не выходит, и страх наполняет его глаза. Сначала я боюсь, что что-то случилось. Инсульт. Сердечный приступ. Нужно ли вызывать «скорую»? Но потом он маскирует это улыбкой.