— Все в порядке? — спрашиваю я.
Кэм кивает. — Все на месте. Осталось только узнать, к кому она побежит.
Когда началась наша с Лейкин ссора, каждое мое движение было намеренным. Особенно когда я подошел к другому концу бара. Мы знали, что Райли будет полностью очарована этим, и это дало Мали возможность достать ее телефон и подключить его к своему, перенеся на него нужную нам шпионскую программу.
— Вы уверены, что здесь замешан кто-то еще? — спрашивает Лейкин.
Кэм кивает. — Убить кого-то и перевезти тело очень сложно. Райли не смогла бы сделать это в одиночку. Кто-то ей помогает.
Мали хмыкает. — После того, что нам рассказала Тереза, я думаю, что это мама Монти.
— Самое большее, что эта женщина когда-либо поднимала, — это ее кошелек, — возражает Лейкин.
Наклонив голову в сторону, Мали поняла ее мысль. — Тогда его отец. Возможно, они сблизились после того, как он потерял одного ребенка, так?
— Я не знаю, но, похоже, мы скоро узнаем, — говорит Кэм, глядя на свой компьютер. — Она сейчас с кем-то переписывается.
Хейс только что сорвался на Лейкин. Их отношения остались в прошлом.
— Ты можешь отследить номер, с которым она переписывается? — спрашиваю я.
Кэм копирует номер и вводит его в программу, о которой ему рассказал парень из местного шпионского магазина. — Нет. Это одноразовый телефон.
Черт побери.
— О, они отвечают, — говорит Мали, затаив дыхание.
Мы все будем на взводе, пока все не закончится. Мы все четверо стоим вокруг маленького экрана и смотрим на него с затаенным дыханием.
С ними никогда не будет покончено по-настоящему. Пока мы не покончим с ними.
Нет, это правда. Я видела это своими глазами. Он действительно покончил с ней.
Тогда почему они сейчас вместе на катке? Не будь дурой, Райли. Они играют с тобой. А теперь заканчивай свои дела и иди сюда. Мне нужна твоя помощь.
Черт! Нам нужен новый план.
31
Мы все спешим вернуться в бар, отчаянно пытаясь добраться до Райли. Из этих сообщений становится ясно, что она не является зачинщицей всего этого. Она — чья-то марионетка. Все, что нам нужно знать, — это кто дергает за ниточки, и единственный, кто может сказать нам об этом, — она сама. Но если они понимают, что ее прикрытие раскрыто, то не факт, что она появится завтра на работе.
Наш единственный шанс — сейчас.
Подбежав к бару, мы надеемся, что нам удастся образумить ее. Лейкин может даже сказать ей, что она нашла ее маму. Надеюсь, это как-то повлияет на нее. Но когда мы подходим к двери, то понимаем, что она заперта, а внутри выключен весь свет.
Сукин сын.
Я достаю ключи и отпираю ее. Войдя внутрь, мы быстро понимаем, что здесь совершенно пусто. Но когда Кэм включает свет, мы обнаруживаем, что заканчивай то, что ты делаешь, речь шла не о работе в баре. Речь шла о том, что в нем осталось для нас.
В центре бара лежат четыре больших воздушных шара — к каждому прикреплен конверт, на котором написаны наши имена. Я подхожу к ним, чтобы осмотреть, и тут я вижу это. Все шары утяжелены рыболовными грузилами.
Такие же, как те, что я положил в карманы Монти, чтобы тело было тяжелее.
— Кэм, — говорю я, кивая на грузила.
Он смотрит вниз, и его глаза расширяются. — Откуда они это знают, если его тело не нашли?
— Понятия не имею.
Мы все берем свои конверты, и для меня нет ничего удивительного в том, что мой и Лейкин оказались на противоположных концах. Разлучить нас, похоже, было самым важным во всем этом. Но мы сильнее, когда мы вместе, и единственные, кто может решить покончить с нами, — это мы с Лейкин.
Осторожно открыв конверты, мы находим приглашения на вечеринку для каждого из нас.
21-й день рождения не может быть полным без поездки на остров Слотер.
Не так ли, Эйч?
Взглянув на дату, я замечаю, что она наступает через три дня. Нет никаких причин возвращать нас на место преступления, если только это не их конечная цель. А что может быть лучше, чем импровизированная вечеринка по случаю дня рождения Лейкин?
В конце концов, они же сказали, что это всегда было связано с ней.
Но я не понимаю, если Лейкин — это то, что им нужно, зачем хоронить ее заживо? Зачем давать мне шанс найти ее? Они одержимы ею, но, если разобраться, для них все это просто больная игра.
— Они ведь не ожидают, что мы пойдем на это? — спрашивает Мали.
Лейкин бросает свое приглашение на стол. — Мне кажется, что если мы не пойдем, они все равно заставят нас туда пойти.
Она права, и ей это известно лучше, чем кому бы то ни было. За последние пару месяцев они ясно дали понять, что у них есть власть делать все, что они хотят. Если мы думаем, что находимся в безопасности, нам нужно подумать еще раз, потому что мы никогда не находимся в безопасности и никогда не будем на шаг впереди.
Четыре громких звука разлетаются по бару, когда лопается каждый шарик, поражая всех нас. Я прикрываю Лейкин, а Кэм — Мали. Но когда все прекращается, мы оборачиваемся и видим кровь, капающую со всех поверхностей в радиусе десяти футов от шаров. Должно быть, они были наполнены ею, как гигантские водяные шары, и сконструированы так, чтобы лопнуть и устроить кровавую баню.
Есть вероятность, что это подделка, но как только мы закончим разбираться со всем этим дерьмом, я потребую, чтобы мы все пошли сдавать анализы на ВИЧ.
Отслеживая телефон Райли, мы отправляемся в ее квартиру, надеясь застать ее там. Это небольшая однокомнатная квартира над офисом риелтора. Может быть, это и не самый лучший район, который я когда-либо видел, но и не ужасный. Тем не менее, чтобы жить здесь, она должна тратить больше, чем зарабатывает в баре.
Мы пытаемся постучать в дверь, но никто не отвечает. Мали отодвигает Кэма с дороги и вытаскивает заколку из волос, опускается на колени и начинает ковыряться в замке.
Кэм смотрит на нее так, словно не знает, кто она такая. — Ладно, это дерьмо выходит из-под контроля.
Ей требуется всего секунда, чтобы отпереть дверь, и она распахивает ее, прежде чем встать на ноги. — Что случилось? Тебя пугает девушка, которая может сама за себя постоять?
— Нет, — рычит он. — Я просто удивляюсь, откуда ты знаешь, как взломать замок.