Фургон, запах крови, истерзанное в клочья лобовое стекло.
Дым из-под капота, свист все еще рабочего движка. Далеко на таком не уехать.
«Сеньор Импортанзо», грузовичок, разработан для… — Ириска желала излить тонну ненужной информации.
В кузове два мертвеца.
Ната старалась на них не смотреть, взяла девочку на руки. Мирный сон той не поколебал бы и выстрел из пушки. К слову, о последнем…
— Ната, есть идеи? Далеко на этом корыте не уедем.
— Знаю. Надо съехать, миновать возвышенность. Оттуда — через лес.
Ириска рисовала ее план на карте перед глазами. Пешком, с девочкой на руках и через лес, на мой взгляд, звучало не очень. Ната, кажется, тоже начала понимать обреченность собственной задумки. Спросила:
— Что будет, когда она придет в себя?
Движок зафырчал, угрожая заклинить. Я ругнулся, нехотя огрызнулся.
— Будем решать проблемы по мере их поступления. Вниз, к лесу, куда дальше? Может, есть выезд?
Она присоединилась к общей сети, через мгновение покачала головой.
— Они окружают нас. Скоро пришлют еще солдат. Объявят тревогу, может быть, вызовут армию.
Серьезные заявления, но что-то мне подсказывало, что будет ровным счетом наоборот. Прикажут отступить.
— Ты собиралась ее в одиночку взять. Был план?
Ната облизнула губы, зажмурилась, затрясла головой.
— Думала, сымпровизирую. Или попытаюсь. Когда началась стрельба, струсила. Одна и без оружия — что сделаю? Решила, дождусь в лесу, попытаюсь вырвать девчонку из рук. Лишь сейчас вижу, что глупо.
— Глупо, — согласился с ней. — Но пушку раздобыть смогла.
— Эти идиоты решили использовать шагоходы и механоиды. Старой модели. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— У устроивших этот перформанс есть силы, но не так много?
— Верно мыслишь.
Движок кашлянул, встал. Машина катилась вперед лишь по инерции. Дальше пешком, как Ната и говорила.
— Я понесу, — забрал принцессу у Наты. — На тебе прикрытие. Слушай, лови каждую передачу, информационное преимущество нам слабо, но поможет.
— Они поднимут вертолет, — через пару мгновений сказала она. В голове все больше и больше мыслей склонялось к тому, чтобы бросить девчонку, уходить, притвориться грибниками.
— Куда сейчас лучше? Гражданский сектор? Садовая зона?
Вместо ответа инфо-фея пожала плечами, смутилась. Выбор опять на мне.
— Тогда идем в сторону гражданского сектора.
— Мы в тридцати пяти километрах от основного жилого сектора Вратограда, Макс, — грустно заявила Ната. Ириска ей вторила, качала головой.
— Садовая зона ближе, но что там делать? Прятаться?
Ждал предложений. Напрасно, ни у той, ни у другой их не было. Выдохнул, Ната привыкла к тому, что знания текут к ней прямо в мозг, подсказывают нужные решения. Сейчас они ей помочь не могли.
— Есть здесь понятие деревень, сел, хуторов? Что-то в таком духе?
— Виллаго? Они… изжили себя десяток лет тому назад. Царенат предпочитает возводить на месте захваченных городов роскошные мегаполисы, разделенные на сектора. Гражданский и для рабов. А что?
— Нужна точка, до которой можно добраться как пешком, так и на транспорте. Сколько мы сможем идти? Она вот, — кивнул на свою ношу, — вскоре придет в себя. Вызвоним Белку или Владу, найдут машину, домчат нас. Может, есть какая сторожка?
— Сторожка, куда сейчас не сунутся вооруженные силы Царената? Они заглянут под каждый камень.
— А если бы у тех молодчиков удалась их вылазка? Тоже под каждый камень?
Ната была почти возмущена моим невежеством:
— Ты не понимаешь, Макс? Девочка — принцесса. Не этого городка, а всего Царената. Да, лишенная власти, но законная. И до сих пор за ней готово пойти немало людей.
— И как? Пошли? Все, кто ее защищал — кучка охраны, один старый колдун.
Она замолкла, ухнув с головой в собственные размышления. Кажется, возразить было нечем.
— Но ты права, ее хотели использовать. Может быть, не как политическую силу, иначе. Она потомок ружеманта, который заварил всю эту кашу под названием Царенат. Подчинил древний артефакт, который должен был стереть его в пыль одним лишь своим видом. Может, есть что-то, чего мы не знаем?
Лицо Наты на миг прояснилось, мысль показалось ей приятной. В глазах проскочило торжество, зубрилка всегда рада новым знаниям.
Я поглядывал в небо. Обещанный вертолет вскоре показался, но южнее. Пронесся у нас над головой, заставил укрыться под земляным навесом. Отстрелил сферы беспилотников, они пустым грузом ухнули вниз.
— Он что же, думает, мы не видим, куда они упали? — усмехнулся. Зря. Ната посмотрела, как на идиота. Раздавшийся хлопок заставил вздрогнуть. — Это что такое было? Они закладывают мины?
— Это кассетный снаряд, но мыслишь верно. Он раскидывает в большом радиусе тысячи микро-дроидов. Те участки в радиусе пяти километров под их контролем.
Окинул лес взором, Нас толкали идти в обратную сторону.
— Можешь с этим что-то сделать?
— Я могу держать под контролем два, может быть, три механоида за раз. Их здесь тысячи. Ты знаешь про способности инфо-фей, они знают тоже.
Крыть было нечем. Вертолет заложил вираж, пошел на бреющем вираже над полем, скинул еще парочку сфер. Закончив, набрал высоту, умчался дальше. Нас будут зажимать этими микроботами со всех сторон, пока не найдут. Неужели будут отлавливать каждого человека?
Здравый смысл представил царенатца, спешащего в лес по грибы — стало понятно, в чем замысел. Людей в лесу попросту быть не должно, доступ сюда им заказан. Лишь для царственных персон…
— Тогда как? Будут предложения?
— Они поймали за все годы войны уйму диверсантов, Максим. Боюсь, мы в ловушке…
Качнул головой: да уж, попали как кур в ощип! И ведь не на кого злиться, кроме самих себя. Решил разбавить мрачность мыслей разговором. К тому же, было о чем спросить…
— Ната, можешь рассказать про систему? Как работает, на чем держится?
Вспомнились священники в отделе ЦРУ, круглые испуганные глаза Белки, когда рассказывала о неправомерном вмешательстве в нее со стороны ученых мужей.
— Ты ходил в школу, Потапов? Тебе говорили, что учебники по окружающему миру надо учить, а не курить? Это же с первых классов проходят!
Ириска поддержала ее возмущение, обещала взяться за мое образование, как выдастся случай.
Надеялся восполнить пробел сейчас. Инфо-фея, устало выдохнув, зажмурилась, отвернулась, спрятала от меня улыбку. Моя бестолковость казалась ей забавной.
— Система — это то, что составляет незримую логику нашего мира. Она подчиняет себе законы нашего существования и умений. Клирики, священники, попы зовут это божественным проявлением.
— А оно не оно? — спросил интереса ради. Знал, что Ната разве что не взбесится. Так оно и случилось.
— Нет! Даже стыдно думать о таком. Система порождена энергетическими потоками маны. То, что зовем магией. Маги, чародеи, колдуны — называй как хочешь, это люди, родившиеся с близкой к ней ментальностью, потому могут черпать ману из своего запаса, меняя правила мира по своему усмотрению. Слышал принцип слабого?
— Где побеждает сильнейший?
— Почти, — инфо-фея наставительно подняла палец, словно учительница. — Законы физики поддерживаются упомянутыми энергетическими потоками. По сути, вокруг нас чистейшая мана, позволяет восполнять ментальные силы. Магия — это возможность воздействовать на эту энергию. Мир большой, потому мана лежит тонким слоем — достаточно для того, чтобы поддерживать законы мироустройства. Человек является вместилищем, потому попавшая в него энергия скапливается и… как будто бы бродит, обращается в концентрат, плотную выжимку силы. Маг, создавая заклинание, порождает его из нее. Как будто договаривается с миром на праве сильного. Тот уступает, но лишь ненадолго. Потому проклятия и благословения не могут держаться вечно.
— А что касается характеристик? И простых людей. Мы, если призовем на помощь наши нейрочипы, сможем узнать, что я могу колдовать ружеклятья, а ты баловаться отводом глаз. Тоже магия?
Ната помялась, будто не желая признавать сказанного. Разродилась:
— Не совсем магия. Наши умения зачастую врожденны: я родилась инфо-феей, ты ружемантом. Но инфо-феи — почти истребленный ружемантами народ.
Почуял себя неловко, не ускользнуло от взгляда девчонки.
— Я не держу на тебя зла. Ты к этому не причастен. Мы не выбираем, кем рождаться.
— Кто-то же определяет класс, верно? Или его можно предугадать?
— Определяет его система еще на моменте зачатия. Пока формируется плод в утробе матери, обретает некие особенности. Пока мы еще не поняли, каким образом и что на это воздействует. Физические особенности передаются через расу. Орки могут делать свои кулаки тверже стали на какое-то время, из эльфов хорошие акробаты. Людские чародеи накапливают больше маны, чем все остальные, гномы имеют высокий болевой порог.
— Но ведь кто-то же вписывает в наши способности циферки. Почему «отвод глаз» работает ровно одну минуту плюс столько-то секунд? Сама система решила?
Ната прикусила губу, словно знала ответ, но не хотела делиться. Выдохнула и наконец решилась, в конце концов, не я первый о таком спрашиваю:
— Система подвержена изменениям со стороны инфо-фей. Царенат именно по этим причинам устроил моему народу геноцид.
Чувствовал, что ружеманты невзлюбили их по этим же причинам. Ната продолжила:
— Подобные мне много лет назад были первопроходцами, открыли возможности мозга, придумали, как связать инфо-потоки в общую сеть. Кто-то зовет нас потомками инопланетян, — девчонка горько усмехнулась, кажется, за это ее травили в школе. — На самом деле, не знаю. Мой народ обладал технологиями, позволяющими читать код, заложенный в ментальную сферу человека. По сути, технология расшифровывала, делала способности понятными.
— Но мы ведь «прокачиваем» умения, — нахмурился. У инфо-феи был ответ и на это.
— Смешное слово — «прокачиваем». Нет, получаем доступ к новому ментальному слою. Помнишь, за счет чего происходит повышение уровня?
Кивнул, на моей памяти он рос всякий раз, как я подстрелю с десяток другой машин или людей…
— Уровень — это показатель жизненного опыта, накопленных сил, пережитых страданий. По факту любое действие или бездействие приближает нас к следующему числу. Но по-разному. По ментипам. Тебе это не интересно, рассказывать не буду.
Не стал настаивать, Ната и без того загрузила меня кучей информации. Суметь бы ее переварить и сделать единый вывод.
Девчонка выдохнула.
— Почему ты вообще решил заговорить об этом?
Не говоря лишнего, велел Ириске поделиться снимком с сетчатки глаза. Инфо-фея шустро пробежалась глазами, строго посмотрела на меня.
— Шутка?
— Хотел бы знать.
— У кого? Хотя погоди, вижу. У Белки… — ее лицо на миг озарилось неподдельным восторгом. Словно только что завершила трехдневный марафон. — Макс, ты хоть понимаешь, что это значит?
— Надеялся, что ты образумишь и прояснишь. Итак.
— Бейка… Командующая Бейка заставляла тебя проводить ночь с каждой из нас по списку.
— Очередная ее блажь, — небрежно ответил, вспомнив остальные выходки. Ната возмутилась.
— Нет же! Влада тебе не объясняла? — ждать ответа не стала, затараторила: — Если вкратце, по гипотезе… да что там, у нас прямое доказательство, это теория! Короче говоря, ружемант за счет того, что поглощает часть состояния оружия, выпускает концентрат маны, способный смешаться с другими! Передать некоторые из своих способностей в усеченном виде другим! Понял?
— Нет. Если в меня перелить крови Скарлуччи, я начну повелевать танками и подрасту?
— Дурак, — констатировала Ната, покачала головой. Видно было, устала объяснять. Огляделась вокруг, тут же погрустнела. Возможность утереть мне нос, поиграть в педагога заставила ее отвлечься от мрачного настоящего.
Возвращение было не из приятных.
Ребенок на моих руках зашевелился, покачав головой. Открыла глаза, разинула рот и тут же его закрыла. Не кричала, не вырывалась, не колотила кулачками мне в грудь. Ожидал от проснувшейся капризов.
Дождался лишь вопроса.
— А вы кто?
Ей тринадцать, спокойна, отрешена. Представилась Кьярой, долго отвечая на вопрос об имени. Будто выдумывала…
Неразговорчивая, уставшая, безразличная, чем-то напомнила Константу.
Не знали, что говорить, про наше положение молчали. Вероятно, она в скором времени попадет в руки тех, кто пытался ее захватить. Ей все равно.
— Вы работаете на Гамбино?
Черт бы побрал этот мир, если знаю, кто этот Гамбино. Покачал головой в ответ.
— О. Понятно.
Погрустнела. Ириска смела предположить, что Гамбино — те, кто до этого давал ей защиту. Благородный царенатский род, правозащитники и оппозиционеры.
Не самые приятные люди, если верить заголовкам газет.
— Тогда на Жамбию?
Жаб тоже никаких не знал. Пора было прояснить.
— Ни на тех, ни на других, ни на третьих. Сами на себя.
Она понимающе кивнула, поправила выбившуюся непослушную челку. Черные словно смоль волосы, красные будто налитые кровью зрачки глаз.
Ириска бесстыдно проводила осмотр, сканировала: девочка без внешних и внутренних повреждений. А вот что касалось ментальных…
— Хотите за меня выкуп? Много? — спрашивала как будто из любопытства. Ната поделилась: слухи в сети Царената утверждали, что принцессу минимум трижды похищали.
Переходила из рук в руки то одной политической партии, то другой. Игрушка больших людей с самого детства…
Решил говорить правду.
— Слушай, Кьяра, мы из другой страны. Знаешь что-то про Россию?
— Это страна рабов. Вы рабы?
Облила категоричностью с ног до головы. Увидев наше замешательство, объяснилась:
— Гамбино говорили, что Россия почти побеждена. И все мечтают стать там рабами. Даже оппозиция не желала видеть в нас людей. — У меня была серво из России, Маша. Она мне нравилась. Вы серво и отведете меня к своим хозяевам?
Девочка села на ствол поваленного сгнившего дерева. Небрежно и с отвращением смахнула россыпь муравьев, спешивших запрыгнуть на ее колготки. И не понимала, кто мы такие.
Покачал головой.
— Нет, Кьяра. Мы не серво, у нас нет хозяев.
— Разве так бывает? Ваньячи говорили, что все остальные страны населены рабами. И в школе.
Новое имя. Словно желала перечислить всех, в чьих руках успела побывать.
Если их этому учат с самого детства, понятно отношение. И ведь не первый день длится — годами, десятилетиями. Вот о чем говорил Ерохин, называя обманутым народом.
Посмотрел в глаза малышки, она смотрела на нас без ужаса. Вокруг нее годами лилась кровь, но всякий раз она оставалась невредима. Словно писаная торба. Отбоялась свое еще в глубоком детстве.
— Макс, неужели… неужели так может быть? — Ната щурилась, спрашивала через Ириску. Не могла поверить в столь циничное отношение к людям.
Бывает, еще и не так, но промолчал, выдохнул.
— А ты не хотела бы посмотреть на Россию своими глазами?
— Там скучно. Только рабы.
— А может, те, кто говорил, что там рабы, нагло врали?
Она собиралась возразить, но передумала. Предложение показалось ей свежим и достойным внимания.
Бедный ребенок.
Ната погрузилась с головой в собственные размышления. Выудила из кармана шоколадный батончик, протянула малышке. Та потянулась к угощению, но боязливо убрала руку.
— Это шоколад. Он вредный. Он убивает.
— Думаешь? — улыбнулась, подала пример. Вгрызлась зубами в сладкую, ароматную плоть батончика. Ната ела как в рекламе, самому захотелось.
Показав, что с ней все в порядке, инфо-фея повторила попытку. На этот раз Кьяра не устояла. Чуть не лопнула от удивления, едва попробовав.
— Вкусно. А есть еще?
— Если тебе врали насчет шоколада, может, насчет другого тоже могли обмануть? — Ната отвечала вопросом на вопрос. Царенатская принцесса задумалась.
— Ната, развлекаешься? Дразнишь? — спросил через нейро переговорник. Инфо-фея покачала головой.
— Склоняю на нашу сторону. Ты же видишь, она как пластилин. И глубоко сама не своя.
Последнее точно: девчонка всегда была чьей-то. Привыкла слушать, что говорят. А был ли выбор?
«То, что там, зовется свободой, здесь хуже любого рабства» — голос Бейки ненавязчиво мурлыкнул из памяти. Вот уж воистину…
— Может, сможем выйти при помощи нее? Прикажет войскам отойти? — Ната плавала в святой наивности. Как будто не поняла.
— Уверена, что за всю жизнь хоть кто-то послушал ее слова? Она инструмент. Им пользуются, не прислушиваются.
Инфо-фее ответить было нечем.
Поисковики не спешили. Вертолет, что расплескал по округе микроботов, оказался единственным, кто хоть что-то делал. Я ждал уйму разведывательных дронов, патрули шагоходов, перекрытые дороги.
— Про нас ничего не пишут?
Ната проверила. Сеть хранила молчание о дерзком похищении. Как и о дерзком нападении своих на своих.
Идея.
— Кьяра, а то что случилось, помнишь? — спросил, девочка перевела на меня недоуменный взгляд. Пояснил: — Стрельба, взрывы… чародеи в охране?
— Помню. Но они всегда меняются с одних на других. Дерутся меж собой.
Как будто сознательно избегала слова «убивают». Подбоченилась, заинтересовалась.
— А что?
— Часто такое случается?
Задумалась. Посмотрела, будто вопрошая, что такое это мое «часто»? И все же ответила.
— Раз в два-три месяца. Иногда не дерутся, просто… обмениваются. Они меня учат быть послушной, каждый на свой лад. Учат выступать, я не знаю зачем…
Готовили для объявления народу, копили силы, средства, а может, просто плавали в розовых мечтах, что все получится, стоит объявить принцессу на трон.
— Вы тоже будете учить?
Стыдно признать, об этом и думал. Решил не врать: путь честности лучше политических интриг. Никогда не был силен в последних…
— Слушай, Кьяра. Давай договоримся: ты съездишь с нами в Россию. Увидишь там людей, не рабов. Сделаешь выводы. Знаешь, кто ты?
Она закатила глаза, будто пытаясь вспомнить. Почти видел, как малышка перебирает варианты ответов.
Человек? Девочка? Царенатка? Остановила выбор на правильном.
— Принцесса Царената?
Кивнул.
— Возможно. В будущем от тебя будет зависеть много… людей. Их судьбы, жизни.
Она слышала, что говорю, тысячу раз и не верила. С малых лет ей не позволяли сделать ни одного выбора.
Собирался подарить ей эту возможность.
— Поступим так. Хочешь в Россию — пошли с нами. Нет — мы выведем тебя к… к людям Царената. Идет?
— Макс, что ты делаешь? — теперь уже не понимала Ната. Объясню позже.
— Идет? — повторил вопрос, протянул оттопыренный мизинчик. Детский договор. Кьяра прищурилась, никто никогда не спрашивал ее мнения. Не давал возможности решать.
Сейчас боялась. Протянула мизинец в ответ инстинктивно, неосознанно…