Они спали, словно дети.
Бейка поймала за руку у входа в казарму, зашипела, приставила палец к губам.
— Не спится, рядовой? Что думаешь о двух нарядах вне очереди?
Лейтенант, которого отправили чистить сортиры. Так бывает? На моей памяти — нет.
— Команда «отбой» дается для всех.
— Даже для младших офицеров?
— В особенности для младших офицеров. Ты бы видел, что здесь было с утра. Уверена, многие спрашивают, как остались живы.
Спрашивал себя о том же.
Командующая тащила за руку — куда? Я не знал. Будто прочитав мысли, ответила:
— Раз уж сон не идет, почему бы не скрасить этот дивный вечер общением?
Дивным я не назвал бы его даже в страшном сне. Болела голова. Взлетающие и заходящие на посадку вертолеты, рев реактивных турбин. Самолеты мчались на боевые задания, вдалеке грохотали разрывы. Артиллерия, словно по часам, выдавала канонаду.
Знатно подготовились. Сколько ж в этой операции задействовано техники?
— Есть таблетка анальгина? — спросил, едва оказались под тентом.
— Под язык. Рассасывать, — пояснила, выудив из нарукавной сумки мятый, битый жизнью и временем блистер.
Бутылка минеральной воды, два стакана, россыпь истерзанных рисунками бумаг. Бейке повезло: личный походной шатер, как у всех офицеров.
— Интересную, говорят, ты выдал Берсеркину идею.
— Утвердили?
Кивнула в ответ, рукой указала на стул. Грузно сел, сна ни в одном глазу, но усталость вцепилась похлеще немецких гончих.
— Молодец. Мне нравится. Все с теми же девчатами?
— Нет. Ротировать состав, давать возможность применять свои навыки на практике. Подбирать группу по цели: имеет смысл взять пару штурмовиков на взятие укрепрайона и медиков на случай вызволения пленных или раненого.
— Хорошо мыслишь, рядовой.
— Берсеркину понравилось?
— Моя идея? Да.
Меня взяло справедливое возмущение — почему ее? Ответ не заставил долго ждать.
— Я предлагала ему то же самое задолго до твоего появления. Думала, будет больше возможностей подобраться к особняку Скарлуччи, выудить из него сердце.
— Тогда почему утвердил сейчас? Не тогда?
— Тогда он мне ответил, что девицам не место там, где мужчины проливают пот и кровь. Конечно, он сказал грубее. Не со зла, ты бы, — указала в прорезь окна на тентовую казарму, — не хотел их уберечь?
Кивнул. Берсеркин — большой души человек.
— Сейчас поменялось. Ты доказал, что сборная солянка слабых, но хорошо подготовленных бойцов может действовать эффектно и эффективно.
Прищурился, к слову, обо всем этом. Кажется, пришло время собирать камни.
— Бейка, против кого воевали Восемь?
Стоявшая ко мне спиной командующая нехотя, вполоборота развернулась. Взгляд из-под уставших, опущенных век.
— Против ружемантов, ты же знаешь.
Да. Знаю то, что рассказывали. А хотелось бы правду.
Бейка молчала, как плеть, ожидая будущего вопроса.
— Я видел в видениях… В этих, что заложены в руж-волнах, все совершенно иначе.
— Почему думаешь, что врут другие?
Глянул на собственные руки. Наступай на Восемь не абстрактные враги, а истинные ружеманты, не оставили бы от них даже воспоминания.
Командующая догадалась, о чем думаю, по взгляду, выдохнула.
— Разве у ружемантов не могло быть сподвижников? Наемников, приспешников?
— Целая армия с танками? А зачем? Они обладали возможностью заражать оружейной чумой, обращая почти любое оружие… не знаю, во что угодно.
— Ты уже получил погоны, рядовой? Говорят, они идут на плюс к интеллекту. Начинаешь соображать как офицер.
— И все-таки? — вместо шуток желал истину.
— Восемь оказались на заслоне между поселениями и бандитами.
— Странные какие-то бандиты.
— Какие были, Потапов. Боевики, террористы, грабители. Можно называть как угодно. Ружейная чума выкосила немало людей. От огнестрельного хотели отказаться, но что делать с мастерами, достигшими высокого уровня? Могли перочинный нож при помощи мутагена разложить в пулемет. Ты и сам, вижу, преуспеваешь.
Посмотрела на «Арес» у моих ног. Завидный ствол, такого во всем Царенате не сыскать.
— Ну, допустим. На Восемь напали не ружеманты? Просто шайка-лейка? С тяжелой техникой, боевыми техническими костюмами?
— Что помнишь про историю Царената?
А он-то тут при чем? Озвучить не успел, Ириска спешно подсказала про смутные, кровавые времена.
— Эти бандиты — войсковые подразделения Варшавии.
Глянул на карту, кажется, там должна была быть Польша…
— Входили в Царенат. Долго сидели на дотациях. Как только сытые времена закончились, затянули потуже пояса. Поднимать экономику почти с нуля трудно, если не невозможно. Для них оказался последний вариант. Когда пришли ружеманты, их бедность вышла на новый виток. Царенат оставил им оружие, технику, при творящихся внутри политических штормах стало не до разбирательств.
— Значит, там власть захватила военная хунта? Но почему в этой Варшавии никто не был обращен в шавов и серво, как сейчас?
— Царенат и до этого держался на рабах, верно. Но тогда был новый технический рывок, облегчивший труд в десятки раз. Станки, производство, заигрывание с первыми на тот момент беспилотными технологиями. Еще никто не знал, что это выльется в нынешний режим. Режим, собравший Царенат вновь и воедино. Варшавия же, как понимаешь, осталась не у дел. До этого они совершали… набеги на деревни, пригородные села. Сложно доказать причастность, когда войска без опознавательных знаков. Трудно выставить претензии ничего не решающим беднякам. В тот год о ружемантов разбилась не одна армия.
Кивнул, информация, что заботливо выдала Ириска, только подтверждала. Цифры были пугающими.
— Девчонки, эти самые Восемь — последний заслон. Почему девчонки? Добровольческий батальон. У каждой из них была жизнь, у каждой из них был выбор, и они его сделали. Заградительные отряды пошли ведь с них. Мой батальон — дань памяти им. Как и я сама.
— Я слышал передачи. Им обещали подмогу.
Бейка кивнула.
— Обещали и прислали. Но иногда бывает слишком поздно.
— Почему солдаты Варшавии просто не обошли их стороной?
— Там ущелье и гористая местность. Они знали о том, что идет подкрепление, выбрали момент, когда местная армия была разбита. Обходить — тратить время.
— Значит, они отдали свои жизни, чтобы никто не разграбил город? Просто из-за… денег?
— Ты плохо слушал, рядовой? Чтобы разграбить город, не нужно военной техники, хватит людей. Земли хотели захватить. Слышал про Панасенково?
— Только плохое.
— Рядом есть шахты. Да и город, что поблизости, живет за счет шахтеров. Залежи золота, алмазов, газа: плодородная земля, взяв которую можно прийти в себя. Но они ведь не собирались работать там сами, понимаешь? Тысячи, сотни тысяч людей в их полной власти. Политика рабовладения, к которой привыкли с царенатских времен. Понимаешь, куда клоню?
Теперь понял. Восемь стояли насмерть в надежде защитить тысячи. Разве я сам, швыряя мину под танк, задавая трепку Скарлуччи, задумывался о том, сколько и чьих жизней это спасет?
Просто делал, не надеясь на награды. Долг, отвага, честь. Думал, став наемником, забуду, что значат эти слова. Ан нет…
— Удовлетворил любопытство? Полегчало? Тогда пей, — в стакане тут же оказался горячий чай. Мятый, истерзанный пакет из закромов кухни, запах шоколадных конфет щекотал ноздри. Печенье «Ювелирное», вкус родом из детства.
Гул боя затихал. Войска с обоих сторон, устав, шли зализывать раны, сверяться с планами, прорабатывать стратегии. Краткий, чудесный миг вязкой тишины.
— Успел принять душ, рядовой? — ее вопрос выбил из колеи. Кивнул, сразу же, едва выпала такая возможность.
Бейка — человек дела. Всегда знает, чего хочет. Я знал тоже.
Командующая через голову сняла рубаху, швырнула прочь. Девичья грудь стонала от изнеможения в тугом плену лифчика. Юбка скользнула вниз, глазу открылось простое, уютное, хлопковое белье. Белое в маленьких розочках. Бейка встала передо мной, запрокинув руки за спину. Ждала действий. Лунный свет окрасил каждую манящую ложбинку, подчеркивая красоту форм.
Мужское взыграло, затуманило ум. Опьяненный исходящим от Бейки женственным духом страсти, обхватил за талию. На глаза попалась грубая, раскладная койка — сегодня проверим ее на прочность…
18+ сцена — https://author.today/reader/294409/2844856
Не любил военные лагеря. Далекие от основного поля боя, они пахли дешевым кофе. Через день любая палатка чадила душными ароматами немытых тел, недопитой водки и курева. Дух уныния, слепого ожидания облаком опускался на живущих в напряжении людей, подливал масло в огонь мрачных мыслей.
Хотелось бежать от всего этого как можно дальше.
На войне страшно, но в этом мглистом ничего еще хуже: словно в пропасти истинного ужаса.
Обычно подобные мысли приходили на второй день. В этот раз решили на следующий же, после нашего спасения.
— Жаждешь действий, рядовой? — в голосе Бейки не было привычного задора. Знала, что меня гнетет и видом давала понять, ей тоже непросто.
Предчувствия грызли псами, каждый шорох слышался минометным разрывом, скрип двери признавался за свист артиллерийских снарядов.
— Что по поводу ударной группы? Если ее утвердили, почему я еще здесь?
Командующая прищурилась, запрокинув ногу на ногу. Будто и не было между нами вчерашней сладкой ночи.
— Странный ты человек, рядовой Потапов. Видела тебе подобных лишь в псах войны. Не могут жить мирно, готовы рваться невесть куда, лишь учуяв запах пороха.
Промолчал, ответить нечего. Бейка продолжила.
— Ты ружемант, это понятно. Зов природы, ментальная наследственность, отец в офицерах. Но раньше ты на службу не спешил. Очень зря, как видишь, тебя ждала бы прекрасная, головокружительная карьера.
Головокружительным можно было обозвать лишь крутой подъем по карьерной лестнице, не больше.
Выдохнул, успокоился, сел. Положил руки на стол.
— Знаешь, меня тянет туда, в этот ураганный водоворот. После всего, что видел. Фелиция говорила: шавы как во сне. В счастливом, нам недоступном. Серво похуже, но и они не плачут. А я нутром чую, это ложь! Никто из них в здравом уме не нырнул бы в этот водоворот. Не согласился бы стать добровольной игрушкой, вещью для чужих амбиций. Хочется вырвать их оттуда, наказать виновных, прекратить и уже тогда спокойно выдохнуть. Сказать: работа сделана.
— О, Потапов! В тебе просыпается… пока еще не знаю поэт или философ? Но ты не один в своих страданиях. Уже говорил с девчонками?
Покачал головой.
— Ну, тогда сейчас самое время. Сходи, пока есть такая возможность.
— Бейка, знаешь… Ната тебе ничего не говорила? Давно ты проверяла Белкину ветку умений?
Оказалось не новостью.
Командующая расплылась в ухмылке, потрепала по волосам, словно малого юнца.
— Я знаю об этом, Потапов. На то и был расчет, этого и добивалась. Хочешь конфетку за хорошую работу?
Радовалась, издевалась и насмехалась одновременно. В своем непревзойденном репертуаре.
— Хочешь объяснений? Будут. Все не так сложно, рядовой, как ты хочешь себе представить.
— Фел пояснила, почему Скарлуччи хотел взять нас живыми. Девчат, меня он не хочет видеть даже в рабстве.
На лице Бейки отразилась хищная ухмылка.
— Все так, рядовой. Мой бывший дружок по интересам жаждет повторить мой опыт. Ты показал чертеж, точнее, часть чертежа машины, что способна наделять не чародеев магическими способностями.
Хотел сказать, что это еще не самое фантастическое. Создание межмировых врат казалось куда ужаснее, чем это. Сошел за умного и решил промолчать.
— Я просто делаю на свой лад.
— Тысячи людей спят друг с дружкой. Тысячи меняют партнеров и партнерш, как перчатки. По той схеме, что понял я, каждая ночная бабочка должна впитать в себя тысячи умений. И не будет страшнее бойца, чем разгульная девка в отряде штурмовиков.
— Ты идешь путем логики, рядовой. Похвально, но не всегда правильно. Потому-то Вит жаждет заполучить нейрочипы девчат: проанализировать все данные, понять, что делала.
— Тогда почему я ему не нужен?
— Примерно по тем же причинам, по которым я искала ружеманта. Заметь, до тебя ружемантом была девчонка. Она спала с остальными, но отнюдь не в одной кровати. Значит, дело в другом? Выдохнула, продолжила: — Ты всего лишь катализатор, рядовой.
Вспомнил ее требование спать в комнате, даже если там не было девчонки, прищурился. Она прочитала вопрос на моем лице, ухмыльнулась.
— Про пустые комнаты: в этом не было необходимости. Но мы в армии, мальчик, а я все еще офицер. Допускать нарушения предписаний лишь потому, что так сложились обстоятельства, не в моих правилах.
Принципиальная, что тут скажешь…
— Повторюсь: ты всего лишь катализатор. Если я швырну тебе пистолет, сможешь преобразовать его мутагеном?
Пожал плечами, отвечать не спешил. То, что у меня получился «Арес», еще ни о чем не говорило. Раз в год и палка стреляет. Бейка скривилась от моей нерешительности.
— Не прибедняйся, рядовой. Ты обладаешь способностью поглощать оружие. Для тебя одного выделили специальный шатер подальше от оружейных складов, не хватало, чтобы ты попортил заготовленные для боя винтовки. Суть немножечко в другом. Два вопроса. Помнишь, как тебе пришла в голову мысль о том, что оружие мага — это магия? А если оно оружие, на него можно воздействовать.
Кивнул, было дело. Бейка продолжила.
— А когда смотрел воспоминания Восьми от лица их оружия, не проскакивала у него мысль, что их хозяйки с ними почти единое целое?
Подсказок оказалось достаточно. Помрачнел, глянул на Бейку исподлобья.
— Хотите сказать, девочки стали оружием? И, спя с ними, я их преображаю? Какой-то бред…
— Может быть, и бред, а может быть, и ноль, на который не делят. Девочки все-таки растут. Вместо плюшевых игрушек держат автоматы.
— А как же… Айка? Или Тройняшки?
Про них точно нельзя было сказать, что их интересы крутились лишь вокруг оружия. Как и об остальных. Влада видит медицину и заботу о других единственной целью в жизни, Белка жаждет любви, Елена хочет быть покорной и образцовой. Каждая со своим маленьким характером, прямо как…
Бейка кивнула, будто поймала ту же мысль, что я сам.
— Верно, рядовой. В каждой из них есть кусочек Восьми. Место на них действует. Через тебя проходит энергия девчат, твоя способность поглощать оружие пробует их на вкус и отвергает. В конце концов, как магия вообще понимает, что считать оружием? У нее есть механизмы воздействия и распознавания: девочки пахнут оружием, почти живое оружие, но не оружие. Твоя особенность возвращает им то, что пытались забрать. А вот тут уже происходит магия: хоть немного, но в них остается твоей энергии. Чем ближе и дружнее ты с каждой из них, тем больше. Думаю, Белка пришлась тебе по душе больше остальных, верно?
Была первой, кто осмелилась ко мне подойти. Я закусил губу, опустил взгляд, отвечать не спешил. Бейка хищно ухмыльнулась.
— Меньше стеснения, рядовой. Но не буду тебя мучить. Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство? Попытайся обдумать все, что только что услышал. Хорошие новости: Берсеркин вынес на обсуждение твое предложение. Некоторые будут противиться, но, скорее всего, одобрят. Хочу, чтобы знал: ты молодец, Потапов…