Пожалуйста, не будь сумасшедший сталкершей.
Женщина подпрыгивает на своем месте, ее рука взлетает к груди, в то же время ее голова резко поворачивается.
У меня перехватывает дыхание при виде нее.
Ни за что, блядь.
— Харпер?
Женщина, с которой я провел одну из самых жарких ночей в своей жизни, если не самую жаркую. Та самая Харпер, которая сбежала на следующее утро, прежде чем я успел попросить у нее номер телефона, который мне действительно был нужен.
Что, черт возьми, она здесь делает? Прошел почти месяц с тех пор, как я видел ее в последний раз. Она определенно не сталкер.
Я хватаюсь за дверную ручку, но встречаю сопротивление.
Она просто продолжает смотреть на меня, как будто увидела привидение, поэтому я указываю пальцем на окно.
Ее руки слегка дрожат, когда она нажимает кнопку на двери, и стеклянный барьер между нами медленно исчезает.
И все же она не произносит ни слова. Вместо этого продолжает пристально смотреть на меня, и я начинаю беспокоиться, что что-то не так.
Я был так отвлечен тем фактом, что она здесь, перед моим домом, что не заметил, какая она бледная.
— Ты в порядке?
Засунув руки в карманы, я переступаю с пятки на носок и жду, когда она ответит.
— Я… — Она несколько раз сглатывает и прочищает горло. — Мне нужно поговорить с тобой, если у тебя есть минутка.
Ее внимание переключается с меня на ее колени, где она сжимает и разжимает руки, но я не упустил влагу в ее глазах. Что-то явно не так, и у меня возникает внезапное желание помочь ей, что бы ни происходило.
— Может, нам зайти внутрь?
Харпер поджимает губы, бросая на меня быстрый взгляд.
— Мне бы этого хотелось.
Она нажимает кнопку на двери, чтобы закрыть окно, и берет свою сумочку с пассажирского сиденья. Я окидываю ее взглядом в тот момент, когда она выходит на улицу, рассматривая ее леггинсы и длинную блузку. Очень отличается от черного платья и туфель на каблуках, которые она носила в ту ночь, когда мы познакомились, но не менее красива. Она запирает дверь и поворачивается ко мне лицом.
— Как ты меня нашла? — Этот вопрос был первым в подсознании моего мозга, так как я точно не размещаю рекламу нигде в Интернете, где я живу, и мы не обменивались никакой информацией.
Она морщится и теребит ремешок своей сумочки.
— Я последовала за тобой после тренировки по плаванию.
Ее признание звучит тихо, но правдоподобно.
Она последовала за мной?
— Почему ты не поговорила со мной в центре водных видов спорта?
— Я подумала, что было бы лучше провести этот разговор где-нибудь наедине.
Я пока оставлю это в покое, потому что, на мой взгляд, она слишком бледная.
Подожди секунду, она последовала за мной сюда после тренировки?
— Ты сидишь здесь уже почти час?
Она кивает, наконец-то снова взглянув на меня, ее голубые глаза ясны и печальны.
Если бы я не проводил с ней время раньше, я бы подумал, что все это безумие. Но я действительно проводил с ней время, и ничто не вызывало никаких тревожных звоночков.
— Почему ты так долго ждала?
Она пожимает плечами.
— Потому что мне нужно было набраться смелости, чтобы действительно выйти из машины. Это заняло у меня больше времени, чем я думала.
Я киваю и постукиваю пальцами по своей ноге, обдумывая ее ответ. Мой разум кружится, дурные предчувствия окутывают меня, как затишье перед бурей, тем более, что крошечная улыбка, которую Харпер пытается мне подарить, настолько слаба, что почти похоже на то, будто она хмурится.
Я могу придумать только две вещи, которые она хотела бы мне сказать. Одна из них была бы действительно плохой, другая… Что ж, это определенно было бы сюрпризом.
Я указываю на дом позади себя.
— Давай зайдем внутрь. Ты выглядишь так, словно тебе нужно присесть.
— Вероятно, мы оба так думаем.
Ну и черт.
Мы идем к дому бок о бок, и я открываю дверь, чтобы она могла войти. Мой брат стоит всего в нескольких футах от нас, и Харпер останавливается на полушаге. Я совсем забыл, что он все еще где-то поблизости.
Естественно, он не улавливает странного настроения и улыбается Харпер теплой улыбкой.
— Привет, я Зейн, брат Райана.
Этот парень добр ко всем, хотя именно он первым увидел Харпер и подумал, что она может быть сталкером. Неважно, он также сказал, что она горячая штучка, что, вероятно, пересилило все в его гормональном подростковом мозгу.
Харпер пожимает его протянутую руку и улыбается в ответ. Улыбка не такая сияющая, как у него, но, тем не менее, это улыбка.
— Харпер. Приятно с тобой познакомиться.
— Аналогично. — Его пристальный взгляд метнулся ко мне, и я молча кивнул головой в сторону двери. Он на секунду косится на меня, и я повторяю движение, пока он, наконец, не кивает. — Точно. Мне нужно вернуться в кампус. Рай, я тебе позвоню.
Он берет свою куртку со спинки дивана и сумку с пола, которая, кажется, вот-вот взорвется от всей еды, которую он в нее запихнул. Моей еды. Что в значительной степени является нормой каждый раз, когда он заходит. Каждый визит для него — как поход в продуктовый магазин. Думаю, что любая еда лучше, чем отсутствие еды, когда ты студент колледжа. Но я не могу жаловаться, он хороший парень с приличными оценками и к тому же отличный спортсмен.
Харпер и я молча смотрим на дверь после того, как она закрывается за Зейном.
Секунды тикают, и я вытягиваю шею, жалея, что не могу смириться с неловкостью между нами. В прошлый раз у нас не было ни одного неприятного момента. Все просто текло по течению между нами. Но это было тогда, а сейчас, это сейчас.
Сглотнув, указываю на диван, который освободил мой брат.
— Почему бы тебе не присесть, а я принесу нам выпить. Чего бы ты хотела?
— Немного воды было бы здорово, спасибо.
Она подходит к дивану и садится, знакомый скрип раздается в воздухе от ее движения.
Я иду на кухню.
Мои мысли крутятся по кругу, и я пытаюсь сосредоточиться на своем дыхании, пока беру нам обоим по чашке воды.
Нет никаких причин волноваться. Что бы ни случилось, это произойдет в любом случае. Или, скорее, это уже произошло.
Глубокий вдох, глубокий выдох.
Я разберусь с тем, что происходит.
Глубокий вдох, глубокий выдох.
Не уверен, насколько это помогло, но я возвращаюсь назад и сажусь в кресло рядом с диваном.
Она берет стакан, который я ей протягиваю, и залпом выпивает половину.
Затем мы вступаем в наш следующий матч в гляделки, и я чувствую, что это игра, правил которой я не знаю.
После того, что кажется вечностью, она открывает рот, просто чтобы снова закрыть его.
У меня сильное желание хрустнуть костяшками пальцев, чего я не делал целую вечность с тех пор, как моя мама заставила меня отказаться от этой привычки.
— Я беременна. — Глаза Харпер расширяются, когда она прикрывает рот рукой.
Я моргаю, глядя на нее, прежде чем моргнуть еще раз.
Она только что сказала, что она…
— Что?
Скрестив руки на животе, она кажется маленькой, когда смотрит на меня глазами с темными кругами под ними.
— Я беременна, Райан.
Что ж, я действительно правильно расслышал.
Бля.
Я качаю головой. Это… нет, невозможно.
— Мы использовали презервативы.
— Я знаю. Я погуглила разрыв презерватива, если тебе интересно. Все намного хуже, чем я думала. По-видимому, только три процента презервативов действительно выходят из строя и приводят к беременности. Но если вы сложите презервативы, которые рвутся, и смазку, которая делает их непригодными для использования, число резко возрастает до их четырнадцати процентов.
Мои брови взлетают вверх.
Харпер кивает.
— Я согласна. Я думаю, что, узнав эти цифры, я могла бы перестать полагаться только на презервативы. Не то чтобы я думала, что в ближайшее время снова займусь сексом, но да…
Потирая лоб, я пытаюсь разогнать туман, который в настоящее время занимает мой мозг.
— И ты уверена, что это мой?
Я съеживаюсь в ту же секунду, как эти слова слетают с моих губ, зная, как плохо они звучат, но это то, что я должен знать. — Извини.
Она поднимает одну руку и качает головой.
— Нет, я полностью тебя понимаю. Я бы тоже хотела знать. Но да, я уверена, что это твой. Ты единственный мужчина, с которым я была после моего мужа.
Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и задерживаю его.
Она забеременела от меня. Я собираюсь стать отцом.
Где-то у меня в голове гудит голос, и я не могу заставить его заткнуться.
Ты скоро станешь отцом.
Ты будешь нести ответственность за другого человека всю оставшуюся жизнь.
Как, черт возьми, все это должно вписаться в мою жизнь?
Это то, что вы видите в фильмах или слышите, когда это происходит с другими, и всегда думаете, что с вами никогда не случится ничего подобного.
И теперь это произошло. И это кажется совершенно сюрреалистичным. Неужели я выдумал, что Харпер произнесла эти слова?
Жужжание наконец стихает, что позволяет моему мозгу снова включиться. Это позволяет осознать остальные ее слова, и мой взгляд возвращается к ней.
— Ты только что сказала, что замужем?
Ее глаза выпучиваются, а рот приоткрывается.
— Что? О нет, боже мой. Нет, нет. Я разведена.
— Разведена?
Ее щеки приобретают легкий оттенок розового, когда она поджимает губы и кивает.
— Да.
— Как давно вы в разводе?
Румянец усиливается, отвлекая меня на мгновение, пока она не отвечает.
— Развод был завершен в декабре, но мы расстались прошлой весной.
— Извини за прямоту.
На этот раз она поднимает обе руки.
— Я понимаю. Я знаю, что все это шок, поверь мне. — Ее язык высовывается, чтобы облизать губы, и она наблюдает за мной. — Могу я тоже спросить тебя кое о чем?
Потирая руки, я киваю. Это справедливо.
— Конечно.
— Ммм… У тебя ведь нет девушки, или жены, или еще кого-нибудь, верно?
Я вздрагиваю и сажусь прямее.
— Нет. Я бы никогда никому не изменил, Харпер. Черт.
Она прикрывает рот дрожащей рукой.
— Извини, но я должна была знать.
Я расслабляю свою позу.
— Нет, все хорошо.
Ее щеки раздуваются, она делает глубокий вдох и морщится.
— Мне жаль, что все это так неловко.
— Не извиняйся. Очевидно, что это не обычный разговор, но мы что-нибудь придумаем.
Этот ребенок определенно не был запланирован, но это не вина ни Харпер, ни ребенка. Малыш. Мой взгляд опускается на живот Харпер.
— Когда ты узнала об этом?
Харпер делает глоток воды.
— На прошлой неделе, вот почему это все еще кажется мне таким сюрреалистичным. Почти каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что все это был всего лишь сон, а потом накатывает волна тошноты, как плохое напоминание о том, что произошло, — Она вздрагивает. — Извини.
— Почему ты извиняешься? Ты не сделала ничего плохого.
Ее пальцы водят по краю кружки.
— Я не знаю. Просто кажется неправильным негативно отзываться о ребенке. Это не его или ее вина.
Наклоняясь вперед, чтобы упереться локтями в колени, я пытаюсь поймать ее взгляд.
— Харпер, тебе позволено испытывать чувства по этому поводу, как хорошие, так и плохие.
Ее пальцы перестают играть со стаканом, и она поднимает на меня взгляд.
— Кажется, с тобой все в порядке.
Я смеюсь над ее словами, что на самом деле приятно.
— Я думаю, что я все еще в шоке.
— Да, я это понимаю.
— Не говоря уже о том, что да, моя жизнь изменится, когда я стану отцом и все такое, но я не из тех, кто должен вынашивать ребенка в течение следующих девяти месяцев, а затем рожать его. На данный момент у меня легкая работа и достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой идее.
— Думаю, ты прав.
Склонив голову набок, я смотрю на нее. Действительно смотрю на нее. Она все такая же красивая, какой я ее помню, но впервые становится очевидно, насколько она молода при дневном свете по сравнению с тусклым освещением в баре и гостиничном номере. Ее макияж сегодня тоже не такой густой.
— Харпер, сколько тебе лет?
— О… э-э-э…
Я наблюдаю за ней, пока она ставит стакан на стол. Мои мышцы подергиваются, когда она откашливается и прикусывает губу.
— Ммм, моложе тебя?
— Ты знаешь, сколько мне лет?
Она кивает.
— Тридцать пять.
Легко найти информацию в Интернете, так что я не удивлен.
— Насколько моложе? — Мой тон резче, чем предполагалось, и ее глаза расширяются.
Она быстро берет себя в руки, и огонь, который я заметил в ее глазах на Новый год, разгорается с новой силой.
— Мне двадцать четыре.
На этот раз я хрустнул костяшками пальцев, и громкий звук разносится по тихой комнате.
Я на одиннадцать лет старше ее.
Харпер вздергивает, подбородок слегка дрожит, в ее блестящих голубых глазах читается тихий вызов.
— Это будет проблемой?