— Ты нужна мне, Ангел. Мне нужен твой гребаный рот на мне.
Все к югу от моей талии сжимается от желания при виде образа, который рисуют в моей голове его слова.
Отрывая свои губы от моих, он пристально смотрит мне в глаза, его пальцы запутываются в моих волосах, пока они не начинают гореть.
— Встань на колени, Ангел.
Я задыхаюсь, когда падаю на твердый пол подо мной и останавливаюсь прямо перед массивной палаткой в его штанах.
— Какого черта ты ждешь? — лает он, притягивая меня ближе, заставляя потереться носом о его длину.
Мой рот наполняется слюной, а киска сжимается при мысли о том, чтобы снова попробовать его на вкус, почувствовать его в глубине моего горла.
— Ангел, — стонет он, вызывая волну силы, проходящую через меня.
Он такая загадка в нашей группе. Тот, с кем никто на самом деле не знает, как справиться. Он опасен, жесток, наводит ужас. И все же он здесь, полностью в моей власти.
Дотягиваясь до его пояса, я быстро расстегиваю его и стягиваю с него брюки и боксеры до бедер.
Возможно, я видела его раньше, но все же это не мешает мне потрясенно выдыхать при виде его размера, а также этого серебряного пирсинга, который, кажется, взывает ко мне.
Поэтому с ним было так хорошо?
Нет. Это была наша связь. Каким бы невероятным это ни было, кажется, что при нашем столкновении происходит что-то волшебное, и я быстро становлюсь зависимой от этих украденных моментов, которые он продолжает дарить мне.
— Черт, — рявкает он, когда я обхватываю пальцами его основание и облизываю кончик. Вкус его спермы наполняет мой рот, и это только усиливает мой голод по нему.
— Теперь не так страшно, да? — бормочу я, глядя на него сквозь ресницы.
Вид его брошенного ножа недалеко от его ног привлекает мое внимание.
Идеи роятся в моей голове, идеи, которые, я уверена, ему понравились бы.
Садистский мудак, похоже, пристрастился к хорошей порции боли.
Внезапно истории, которые привели меня в ужас и которые Стелла и Эмми с радостью рассказали мне, кажутся более осмысленными.
Я прикусываю нижнюю губу, задаваясь вопросом, смогу ли я пройти через это. Отмечая его таким постоянным образом.
Заявляя права на него.
От этой мысли мое сердцебиение становится чертовски опасным.
— О чем бы ты сейчас ни думала, — говорит он, хватая меня за подбородок и заставляя снова посмотреть ему в глаза, — не забывай об этом.
Прежде чем у меня появляется шанс ответить, он просовывает головку своего члена мимо моих губ, обрывая все, что я, возможно, хотела ему сказать.
Сила, которой, как я думала, я обладала здесь, внизу, была всего лишь иллюзией, потому что у меня не было шанса взять ситуацию под контроль, когда он входил и выходил из моего рта, заставляя меня держаться за его сильные бедра, чтобы не рухнуть на пол с каждым ударом его бедер.
Где сейчас эта невинная, наивная маленькая принцесса, а? Думаю я про себя, забирая все, что у него есть для меня.
Как только его член начинает набухать, его хватка на моих волосах усиливается, и я откидываюсь назад, его член соскальзывает с моих губ.
— Что—
— Я не кончу тебе в рот, Ангел. Я мечтаю оказаться так глубоко в твоей киске, что ты всегда будешь помнить, что я был внутри тебя, и я не позволю этому закончиться по-другому.
Мои ноги отрываются от пола, и я ударяюсь спиной о холодные плитки.
— Если ты мечтала о милом парне, который подарит тебе весь мир и будет относиться к тебе так, словно ты сделана из стекла, то тебя ждет разочарование, Ангел.
— Н-нет, я не— Мои слова обрываются, когда он входит в меня.
— Знал, что ты будешь, блядь, истекать из-за меня, просто отсосав мой член, красавица, — стонет он мне на ухо, замирая на мгновение.
Я не могу удержаться от улыбки. Он может утверждать, что он жестокий и только берет, но эта пауза, какой бы короткой она ни была, показывает мне, что это чушь собачья. Ему не все равно. Он заботится обо мне больше, чем, я уверена, он даже осознает, что показывает.
— О, черт, — кричу я, когда он наконец выходит, прежде чем врезаться в меня так глубоко, что я понятия не имею, нравится мне это или ненавижу.
Его пальцы сжимают мои ягодицы, не оставляя у меня сомнений в том, что его следы будут там, а также на моей шее, еще несколько дней.
— Черт, — ворчит он. — Твою киску только что затопило. О чем ты думала?
Я колеблюсь — не потому, что у меня нет ответа, а потому, что его карательные выпады делают меня бесполезной.
— Т-ты, — наконец выдавливаю я. — О-отмечаешь меня.
— Черт возьми, да. Я бы написал свое имя на твоей прекрасной коже, если бы мог. Ты моя, Каллиста. Моя.
Я вцепляюсь в его плечи, желая, чтобы он снял рубашку прямо сейчас, но слишком потеряна от его жестоких толчков, чтобы даже подумать о том, чтобы что-то предпринять по этому поводу.
Одна из его рук оставляет мою задницу, и он просовывает ее между нашими телами, находит мой клитор и сильно сжимает его.
— О, черт. Черт возьми, — стону я.
— Твоя киска… черт возьми, Ангел. Я не заслуживаю такого удовольствия.
— Да, да. — Я должна была сказать ему, что он заслуживает, но я не уверена, что он воспримет это, когда я мчусь к финишной черте. — Николас, блядь.
— Приди за мной, Ангел. Я хочу почувствовать, как ты доишь мою сперму прямо из меня.
— Да, да, — повторяю я снова, как будто это единственное слово, которое я могу вспомнить, когда погружаюсь в самое интенсивное освобождение, которое я когда-либо испытывала. И он прямо за мной, громко рычит в изгиб моей шеи, когда его член дергается внутри меня, наполняя меня, как он и обещал.
— О Боже, — тяжело дышу я, едва в состоянии вдохнуть необходимый мне воздух, когда моя голова откидывается к стене.
— Чертовски идеально, — бормочет Деймон, его глаза изучают каждый дюйм моего тела, когда он ставит меня на ноги и делает шаг назад.