Мракобесов закрыл глаза и представил облик своей новой Империи.
Несомненно это будет абсолютная монархия с мощной структурой тайной полиции. Больше театрализации. Опереточные мундиры, кружева, треуголки, плюмажи на улицах и - пара зорких глаз в каждом подвальном окошке, крошечный микрофончик и объективчик в каждом кабинете, в каждом туалете, в каждой квартире. Малейшее неповиновение или высказывание крамолы даже в семейном кругу - бесшумный выстрел парализующим дротиком и пытки, пытки, пытки в специально оборудованном подвале ближайшего полицейского участка.
Столица - в Петербурге (город будет называться Невгород); его личная резиденция - в Зимнем дворце. Двадцати, нет! тридцатиметровый памятник императору Мракобесову Первому на тридцати, нет! пятидесятиметровом постаменте - на Знаменской площади у Московского вокзала.
Высокопоставленных заговорщиков он будет допрашивать лично. Одного-двух в неделю, этим не следует злоупотреблять, это слишком возбуждает, но впоследствии истощает... Но, черт побери, как же сильно это возбуждает, доводит до оргазма... Нет, нет, сам он не прикоснётся к инструментам, он будет только смотреть. Сначала палач возьмет острейшее стальное шило и медленно, плавно покручивая, введет его между третьим и четвертым позвонком. Но только чуть-чуть, не до конца, лишь только сделав намек на увертюру к предстоящей симфонии звуков и ощущений. Насладившись первыми криками и рыданиями, он прикажет отложить шило и взять маленькие маникюрные ножнички...
Но в это мгновение Мракобесов вдруг сам почувствовал резкую боль в плече.
Мечтательная улыбка мгновенно слетела с его лица, глаза широко раскрылись. Он вскрикнул, сел на кровати и включил лампу. С правой стороны исподней рубахи темнело и расплывалось пятно крови.
Мракобесов дёрнул рубаху, но разорвать её не хватило сил. Лихорадочно разгрыз ворот зубами и снова рванул.
Обнажилось белое округлое плечо с рыхлой кожей и ранка, сочащаяся кровью.
- Что это! - в панике забормотал Мракобесов. - Что! Что такое!..
В тот же миг ему обожгло бедро, и кровь брызнула из вены, затем живот, шею, спину, лицо, затылок, ступни, уши... Он начал страшно и непрерывно орать, зажимая пальцами то одну, то другую рану, понимая, что может истечь насмерть.
На шум прибежал дежурный офицер, ахнул и убежал за аптечкой.
Тугие повязки и пластырь умерили кровотечение. Мракобесов остался жив и даже не потерял сознание. Теперь ему было необходимо спуститься в Секретный отдел, где хранились его снадобья, но он не мог передвигаться самостоятельно, а дежурный офицер не имел доступа на нижние этажи.
- Срочно... - проговорил Мракобесов ослабшим голосом. - Срочно вызовите Курослепова.
Не прошло и четверти часа, как поднятый с кровати секретарь уже хлопотал вокруг своего патрона:
- Ах какая неприятность! Какая же сволочь это сделала? Быстрее, быстрее надо найти его...
- Никого не надо искать, болван, - Мракобесов наконец сообразил, что на самом деле происходит. - Он просто выкрал мою собственную фантомную куклу... А теперь втыкает в неё иголки. Простые, без яда и без заговора. Помоги мне.
- Так значит, этот фраер просто лопух, а, патрон? - рыжий секретарь поволочил на себе грузное тело начальника. - А что если этот пижон просто-напросто возьмёт и отрежет вам голову?.. Ой! патрон. простите, простите меня, я хотел сказать, что отрежет не вам, а этой чертовой кукле... то есть...
- Кретин. Если он разрежет или расплавит фигурку, она потеряет силу, простонал Мракобесов; четырнадцать рассредоточенных по всему телу ран причиняли ему страшную, невыносимую боль. - Но раны-то, раны, они останутся на мне!..
- А как он туда пролез? Как он вообще узнал? Эй, дежурный! - Курослепов окликнул дежурного офицера, находившегося на своём месте за перегородкой, и тот подбежал, чтобы подсобить. - Кто-нибудь был здесь после...
- После двух часов ночи, - выдавил из себя Мракобесов, припомнив время, когда он поднялся из Секретного отдела и лег спать.
- Нет, никого не было, - уверенно сказал дежурный.
- Ну как же не было, как же не было! - начал наскакивать на него Курослепов. - Как же не было, если кто-то был!
- Я, товарищи, пока ещё не слепой и не глухой, а также не имею привычки спать на посту, - обиделся дежурный офицер. - Мимо меня и мышь не проскочит, не то что человек, если только он не привидение или не невидимка.
- Что!!? - дернулся всем телом и застонал Мракобесов. - Невидимка! Это они! Они так и не сдали спецкомбинезоны!
- Кто? Кто они? Скажите, патрон, о ком это вы, а, скажите...
- Это они, Яблочкин и Мушкина! Они обманули!
Дежурный офицер почесал затылок:
- Час назад вроде бы лифт поднимался... или показалось.
- Что?!!
- Я полагал, кто-то из ваших...
Мракобесов слабо потянулся к дежурному, чтобы своим желтым ногтем проткнуть ему глаз, но промахнулся, и они, вместе с Курослеповым, едва не завалились на пол.
Спустившись в кабинет, Мракобесов нащупал кнопку, сдвинул шкаф и, шумно дыша, протиснулся в щель. Голова его плохо соображала и он, забыв про несколько ступенек, с воем затравленного зверя повалился на каменный пол, изрезав ладони осколками стекла.
- Свет!.. - выдохнул он.
Газовые рожки не горели; Курослепов начал зажигать свечи, и глазам заговорщиков предстал погром, учинённый лейтенантом Яблочкиным и курсантом Мушкиной. Чаша с жертвенной кровью была опрокинута, лежавшие на её дне фигурки расплавлены, склянки со снадобьями рассыпаны или разбиты.
Неожиданно Мракобесов издал радостный возглас. Курослепов обернулся и увидел в его руках истыканную иглами восковую фигурку.
- Она здесь! Они не взяли её! Бери, бери скорее... - он протянул куклу секретарю. - Осторожно, иголки... Теперь скорее, скорее... только очень осторожно... вынимай их!
Курослепов понял, осторожно, словно кактус, взял фигурку и, покручивая, вытащил из холодного, затвердевшего в прохладе воска первую иглу, торчащую прямо из темечка.
Мракобесов схватился за голову и заорал.
Не желая долго мучить своего патрона, секретарь, не дав ему произнести и слова, начал быстро выдёргивать иголки из лица, туловища, ног и рук восковой куклы.
Потеряв способность кричать, Мракобесов, слабо попискивая, дрожал, подёргивался и катался по полу, словно в приступе эпилепсии.
Когда все было кончено, он долго лежал на спине мокрый от пота и крови, с широко открытыми глазами и тяжело, шумно хрипел.
- Иголки... надо было... разогреть... - сумел он выговорить через некоторое время.
- Так вы бы сказали раньше, - начал как всегда многословно и бестолково оправдываться Курослепов. - Как я мог знать, что нужно греть иголки? Вы мне сказали: скорее вынимай их, а я так и сделал, патрон, ведь верно? Вы же не сказали мне, что иголки надо греть? А если бы вы...
- Тихо... молчи... Запали огонь. Сожги её.
- А вам не будет... То есть, я хотел сказать, что не вам, а этой... то есть...
- Молчи.
Курослепов пожал плечами, фыркнул, бросил фигурку в быстро раскалившийся тигелёк и смущённо захлопал длинными руками по бокам. Воск вспыхнул и затрещал.
- Теперь пошли отсюда.
Не с первого раза, с неимоверным трудом, Курослепов помог патрону подняться с пола, и они вместе протиснулись в кабинет.