Мы встаем и подходим к лестнице технического обслуживания, спускаясь вниз. Но когда мы начинаем возвращаться к своим машинам, мне в голову приходит идея.
— Ты не хочешь стать владельцем бара вместе со мной?
Он смотрит на меня. — Ты серьезно?
Я киваю. — Да. Когда он умер, на его счету оставалась приличная сумма денег, и я хочу открыть бар на свою половину. Но я не думаю, что смогу справиться с этим самостоятельно.
Выражение его лица становится задумчивым, пока он размышляет об этом. — Думаю, это то, с чем я могу согласиться.
Я могу не знать, куда приведет меня будущее, но у меня есть ощущение, что оно будет прекрасным. Лейкин была права в том, что я могу вернуть себе часть той радости, которую он украл у меня.
7
Опираясь на кухонный остров, я смотрю на пять слов, которые он прислал. Я перечитываю их снова и снова. Как раз перед тем, как он ответил, я была в нескольких секундах от того, чтобы собрать всех наших друзей и организовать поисковую группу. Слишком драматично? Может быть. Но я волновалась. И, честно говоря, до сих пор волнуюсь. Сообщение помогло, но сейчас мне нужно быть в его объятиях.
Приглушенный звук двух голосов снаружи привлекает наше с Мали внимание. Мы обмениваемся растерянными взглядами, когда дверь открывается и входит Кэм, а за ним Хейс.
— Почему бы и нет? — простонал Хейс.
Кэм закатывает глаза и направляется к холодильнику. — Потому что «Соленый ободок» - дурацкое название.
— О, значит, оно намного хуже, чем «Островной риф»?
— Так и есть!
Хейс смотрит на него так, словно он сошел с ума. — Чувак, мы живем в Северной Каролине. Где, блядь, ты видишь острова?
— Внешний берег, — указал он.
— Мы там не живем!
Кэм насмехается. — Неважно. «Соленый ободок» звучит как бар для девчонок. Там будет полно людей, которые будут просить «яблочный мартини» и «арбузную маргариту».
По лицу Хейса расползается ухмылка. — О, тогда ты точно впишешься.
Мой брат смеется. — Ты такой мудак. Давай просто уладим это за игрой в Center Ice. Победитель выбирает название бара.
— Идет.
Мы с Мали только и можем, что наблюдать с широко раскрытыми глазами за их перепалкой, как будто последних двух недель и не было. Но когда я вижу Хейса, совершенно здорового и в десять раз счастливее, чем он был утром, у меня сердце разрывается от радости.
Кэм собирается подняться наверх, но останавливается и оглядывается на Хейса.
— Встретимся там, — говорит он ему.
Мой брат бросает взгляд на нас двоих и вздыхает. — Интересно, поможет ли отбеливатель?
Хейс смеется, а затем поворачивается ко мне. Положив руку мне на шею, он притягивает меня к себе и обхватывает руками, прижимая меня вплотную. Я вдыхаю его запах и чувствую, как мое кровяное давление снова приходит в норму.
Когда он слегка отстраняется, то проводит большим пальцем по моей щеке и смотрит мне в глаза. — Прости, что я исчез. Мне просто нужно было привести мысли в порядок, и я не хотел тянуть тебя за собой.
— Тебе не нужно извиняться за то, что тебе нужно было побыть одному, — говорю я ему, качая головой. — Но я хочу, чтобы ты знал, что всегда можешь прийти ко мне.
— Я это знаю. — подтверждает он.
Он целует меня, и я таю в его поцелуе. Это, прямо здесь, именно то, что мне было нужно. То чувство, которое я испытываю, когда нахожусь рядом с ним. То, как он заставляет меня чувствовать себя в безопасности и любимой.
Он разрывает поцелуй и улыбается. — Ты очень важна для меня.
— Перестань болтать с моей сестрой и поднимайся сюда, чтобы я мог надрать тебе задницу! — кричит Кэм сверху.
Мы оба смеемся, и мне не может не нравиться, как беззаботно он сейчас выглядит. Это то выражение, которое я так хотела увидеть на его лице.
— Иди, — тихо говорю я ему, кивая в сторону лестницы.
Он хмурит брови. — Ты уверена?
— Определенно. Я знаю, что ты ждал, когда он перестанет тебя игнорировать.
Хейс отвечает мне улыбкой, целует меня еще раз, а затем почти бежит к Кэму. Тем временем я не могу стереть с лица улыбку или заставить бабочек в животе успокоиться.
Я смотрю на Мали и вижу, как она ухмыляется и качает головой. — Ты так влюблена, что это отвратительно.
Смех вырывается из меня, когда я отмахиваюсь от нее, но отрицать это бессмысленно. Она права.
Я так чертовски влюблена в него.
Я всегда была такой.
Когда я росла с Кэмом, единственное, чему я завидовала, - это его комендантскому часу. Наши родители были, по сути, королем и королевой двойных стандартов. Кэм не мог сделать ничего плохого, в то время как меня наказывали, если я появлялась в дверях с опозданием на две минуты. Неважно, что я вовремя оказывалась на подъездной дорожке. Я все равно опоздала.
Когда мы стали старше, все стало немного лучше. Не совсем — он по-прежнему их любимчик, несмотря на то, что у него есть судимость, а у меня нет, — но я перестала к нему ревновать и стала больше ценить нашу связь.
Пока он не начал забирать у меня парня.
Ладно, может быть, это немного драматично. Не то чтобы он совсем его забрал, но он стал проводить с ним все свободное время. И я просто немного раздражаюсь из-за этого. Оказывается, Хейс не единственный, кто, по всей видимости, не смог научиться делиться в детском саду.
Последние полторы недели они провели в поисках места для открытия своего нового бара. Каждый свободный час они ходили с риелтором и посмотрели приличное количество зданий. Но каждое из них было либо слишком дорогим, либо находилось в плохом районе, либо было недостаточно большим. Так что поиски продолжаются, а я по-прежнему скучаю по своему парню.
Конечно, я иногда ночую с ним. Либо я вру родителям и говорю, что ночую у Мали, либо родители думают, что Хейс приехал к Кэму, и он забирается ко мне через окно. Но к концу дня он так выматывается, что через несколько минут после того, как обнимает меня, теряет сознание.
Однако он делает все возможное, чтобы загладить свою вину: посылает мне очень милые сообщения и привозит цветы на каток, когда я работаю. Я могла бы обойтись без воркования детей о том, что у мисс Лейкин есть парень, но этот жест был восхитителен.