Брент кивает. — Отлично. Пойдем со мной, и мы обо всем позаботимся. Заберите его оттуда как можно скорее.
Когда Хейс проходит мимо моей мамы, она обхватывает его руками и крепко обнимает. — Спасибо.
Мой отец похлопывает его по плечу. — Ты хороший человек, Хейс. Моему сыну повезло с тобой. Как и моей дочери.
Впервые отец открыто признал наши отношения, и я вижу, как загораются от этого глаза Хейса. Он всегда беспокоился о Кэме, но я думаю, что какая-то его часть втайне переживала из-за того, как мои родители отнесутся к тому, что мы встречаемся. В конце концов, они знали его с тех пор, как он был неуправляемым подростком, и порой вели себя с ним как со вторым членом семьи.
Хейс смотрит на меня, и мы обмениваемся улыбкой, прежде чем он уходит с Брентом. Тем временем я поворачиваюсь к Монти с чувством глубочайшей признательности и благодарности.
— Большое спасибо, — говорю я ему, обнимая.
Он на мгновение обнимает меня. — Не за что. Он еще не полностью не освободился, но у меня есть несколько человек, которые работают над этим. Мы надеемся, что все дело будет закрыто.
— Что это будет означать для его условного срока? — спрашивает моя мама.
— Это надо спросить у Брента, — отвечает он. — Но я думаю, что он вернется к соблюдению первоначальных условий испытательного срока, как будто этого ареста никогда не было. Если, конечно, он не обжалует это решение.
— Я думаю, что сначала нам следует побеспокоиться об этом, — говорит мой отец.
Монти кивает. — Согласен.
Его телефон начинает вибрировать, когда ему звонят, и он уходит, чтобы ответить на звонок, сказав нам, что будет держать нас в курсе.
— Где ты его встретила? — спрашивает отец.
Мали усмехается. — В клубе. Лейкин случайно пролила на него напиток.
Оба моих родителя смеются, показывая свое облегчение, а отец игриво качает головой. — Никогда еще я не был так благодарен за твою неуклюжесть.
В тюрьме нет ничего милого. Ни башни с вооруженной охраной. Даже ни колючая проволока по верху заборов. Ни черта. От одного осознания того, что Кэм находился здесь последние пять дней, мне становится дурно. Мы ждем у ворот, пока он выйдет, и как только я вижу, что он снова в той одежде, в которой был при аресте, мне становится легче дышать.
— Слава богу, — бормочет Хейс, когда Кэм выходит за ворота.
Он подходит и обнимает сначала моих родителей, а потом подходит ко мне. Я крепко обнимаю брата. Мы никогда не были слишком ласковыми братом и сестрой. Обычно он говорит, что любит меня, угрожая надрать задницы своим друзьям за то, что они ко мне пристают, а я - мило улыбаясь. Но сегодня мне все равно. Сегодня я обнимаю своего брата, потому что мне не разрешали этого делать почти всю последнюю неделю.
Хейс - следующий, и вы можете видеть облегчение на них обоих, когда Кэм благодарит его за то, что он был рядом, не только ради него, но и ради меня. Мне кажется, что последнее значит больше. Это первое, что он сказал в поддержку наших отношений, и я не могу не улыбнуться этому.
Наконец, он отправляется к Мали. В том, как он обнимает ее, есть что-то особенное. Он говорит тихо, прямо ей в ухо. Я не слышу, что он говорит, но вижу, как она кивает ему. Когда он наконец отстраняется, он смотрит ей в глаза.
— Я серьезно, — говорит он.
Непроизвольная улыбка пробивается наружу. — Я знаю.
— Я так рада, что ты выбрался оттуда, — говорю я Кэму, пока мы все забираемся в машину моих родителей.
— Я тоже, — отвечает он. — Но, возможно, это ненадолго. Предварительное слушание состоится через неделю. Брент сказал, что тогда мы узнаем больше.
Я прислоняю голову к плечу Хейса, и он целует меня в макушку, зная, что мне это нужно.
Пожалуйста, Господи, пусть Монти поскорее сотворит чудо.
12
Когда Кэма арестовали, всего лишь на следующий день после того, как мы начали ремонт в помещении, которое станет нашим будущим баром, я подумал, что хуже времени и быть не может. Но сейчас, когда мы ждем предварительного слушания по его делу и нам нужно как-то отвлечься от всего этого, оказалось, что время выбрано идеально. Нам есть на чем сосредоточиться и на чем выплеснуть свое разочарование.
— Черт, — говорит Кэм, оглядываясь по сторонам. — Вы, ребята, многое успели сделать.
Мали фыркнула. — Не мы. Только он.
Она не ошибается. Поскольку магазин серфинга закрыт, у меня сейчас технически нет работы. Так что каждую минуту, когда Лейкин работала, я проводил здесь - ломал дерьмо, как назвала бы это Мали. Я снес одну стену, уничтожил оставшуюся часть прилавка, и большая часть мусора попала в мусорный контейнер, который мы поставили на заднем дворе. Осталось только разобрать пол, и тогда мы начнем перестройку.
— Что там случилось? — спросил Кэм, увидев дыру в одной из стен, которую мы не собирались сносить.
Я усмехаюсь, потирая затылок. — Возможно, я немного увлекся.
Его брови забавно приподнимаются. — Да?
Мали подходит и садится на стремянку. — Он имеет в виду, что у него проблемы с гневом и он слишком сильно разбушевался.
Лейкин обхватывает меня сзади и прижимается лицом к моей спине. — Монти не самый его любимый человек на свете, но он справляется с этим, потому что знает, что это твой лучший шанс. Правда, детка?
— Да, дорогая, — пробормотал я.
Кэм хмыкает, но что-то в отверстии привлекает его внимание. Он подходит и внимательно осматривает его, а затем опускает голову.
— Ну, ты только что создал для нас кучу дополнительной работы, — говорит он мне. — Но ты также спас нас от бури дерьма в дальнейшем.
— Что? Почему? — Это всего лишь маленькая дырочка. Чтобы заделать ее, потребуется всего лишь заплатка и немного шпаклевки.
Кэм оглядывается на дыру. — Это место было открыто только с апреля по октябрь, верно?
— Да...
Он просовывает руку в отверстие и берется за обшивку, вырывая ее все больше, чтобы дыра стала шире. — В стенах нет утеплителя. Поскольку оно открыто только в теплые месяцы, оно в этом не нуждалось. Но если бар будет работать круглый год, нужно снять всю гипсокартонную обшивку и заложить изоляцию. Все стены должны быть заменены.
— Черт, — простонал я, откидывая голову назад. — Я понимаю, что лучше узнать об этом сейчас, чем потом, когда все будет готово, но все же.
Лейкин сжимает меня крепче. — Подумай об этом так: стены будут новыми и красивыми, когда ты закончишь.
— Ты не заметишь разницы, — отвечаю я. — Но твой оптимизм все равно милый.
Тем временем Мали практически вибрирует от возбуждения. — Значит ли это, что я смогу разбить еще больше дерьма? Потому что ты был немного эгоистичен с разрушением, мистер Пещерный человек.