— Для чего это? — спрашиваю я, все еще не понимая.
Он кусает губу и слегка подрагивает бровями. — Увидишь.
Луна светит с неба, освещая океан на заброшенном пляже. Наш пляж, как называет его Хейс. Подумать только, мы были здесь пару недель назад с разбитыми сердцами и разрушенными мечтами. Сейчас это кажется таким сюрреалистичным. Жаль, что тогда я не знала, что нам нужно расстаться, чтобы снова быть вместе.
Может быть, тогда было бы не так больно.
Эх, вычеркни это. Все равно было бы хреново.
Хейс выпрыгивает из грузовика и на мгновение останавливается, прежде чем кивнуть. — Идеально.
Только когда он берет плед с заднего сиденья и тянет меня к пляжу, я наконец-то понимаю его замысел. Каждый из нас занимает свою сторону и расстилает плед на песке. Когда он возвращается за подушками и еще одним одеялом, я сажусь и жду его.
Я смотрю, как волны разбиваются о скалы, и вспоминаю, как он спас мне жизнь. Может быть, порез и заживет, но шрам останется навсегда, как и память о нем.
— Это тебе, — говорит Хейс, протягивая мне подушку.
Он отбрасывает второе одеяло на плед и ложится, снимая ботинки и накрывая нас обоих одеялом. Его рука скользит под мою шею, и мы ложимся на бок, лицом друг к другу.
Шум океана уходит на задний план, а наши взгляды остаются прикованными друг к другу. Как будто наши глаза говорят все то, что мы держали за зубами, пряча от страха.
Страха впустить другого.
Страха раскрыть слишком многое.
Но это было тогда, а сейчас важно только это — быть здесь, с ним.
— Скажи мне это еще раз, — мягко говорю я.
Он ухмыляется. — Думаю, я лучше покажу тебе.
Положив руку мне на поясницу, он притягивает меня ближе, накрывая мои губы своими. Все начинается медленно. Нежно. Он лижет мой рот и удовлетворенно урчит, когда наши языки переплетаются. Я закидываю на него ногу, нуждаясь в том, чтобы быть ближе.
— Ты мне нужен. — Мои слова прозвучали как отчаянная мольба.
Хейс углубляет поцелуй, останавливаясь лишь на секунду, чтобы ответить. — Я твой, детка. Я всегда был твоим.
Это не может быть реальностью. Не может быть, чтобы сейчас меня не разбудила Мали, прыгнув на меня, или не закричала мне в лицо «проснись, соня». Но когда он прикусывает мою губу, вызывая во мне смесь удовольствия и боли, я понимаю, что это реальность. Я чувствую каждый дюйм его тела, прижимающегося ко мне, и хочу его еще больше.
Его ладонь скользит по моей ноге и забирается под платье. — Тебе нужно чаще носить платья.
— Почему?
— Легкий доступ. — Как только он это сказал, он зацепил большим пальцем мои трусики и начал стягивать их вниз.
Перевернувшись на спину, я позволяю ему спустить единственную одежду, удерживающую его от меня, с моих ног и отбросить их в сторону. На обратном пути он слегка проводит кончиками пальцев по моей коже. Он едва касается меня, но от этого у меня перехватывает дыхание.
— Мы слишком давно не занимались сексом, чтобы ты мог дразнить меня, — говорю я ему.
Он усмехается и прекращает свои движения. — Тогда скажи мне, чего ты хочешь, детка. Я весь твой.
Да. Он. Блядь. Мой. Я хватаю его за запястье и кладу его руку прямо туда, где он мне нужен, и, черт возьми, чуть не взрываюсь от одного только прикосновения. Он прикусывает губу, проводя пальцем по моему клитору и проникая в мою киску.
— Посмотри на себя, — пробормотал он. — Такая мокрая для меня, а я еще даже не прикоснулся к тебе.
Постепенно переходя от ласк пальцами к массированию моего клитора, он начинает двигаться быстрее. Моя голова вжимается в подушку, и я тихонько стону. Это невероятное ощущение, как будто он точно знает, где нужно прикоснуться, чтобы я стала податливой в его руках, и он использует это в своих интересах.
— Хейс, — умоляю я, нуждаясь в большем. Нуждаясь в нем. — Пожалуйста.
— Что пожалуйста, Лейкин? — спрашивает он.
Я пытаюсь изогнуться в его руке, но он ослабляет давление.
— Не-а. Используй слова.
— Трахни меня, — выдыхаю я. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул.
Он замедляет темп, наклоняется вперед и целует меня. — Не сегодня, детка. Сегодня я хочу любить тебя.
Боже. Клянусь, если бы он правильно прикасался ко мне, когда говорил это, я бы уже кончила. Одно дело, когда мы просто трахаемся. Когда единственная цель - чтобы к концу мы оба были потными и задыхающимися, полностью разгоряченными и удовлетворенными. Но когда он обнимает меня и погружается в меня с единственной целью - быть ближе, как в ту ночь на лодке, - это все.
Я наблюдаю за тем, как он раздевается, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы потрогать меня за чувствительные места. В какой-то момент он даже наклоняется, чтобы пососать мой клитор. Все мое тело содрогается от этого ощущения, и он не может достаточно быстро надеть презерватив.
Он нужен мне прямо сейчас.
Он упирается в меня своим членом и переплетает свои пальцы с моими, когда проникает внутрь, и, черт возьми, последние несколько недель обходиться без этого было чертовски трудно. Я чувствую, как он погружается до конца, прежде чем отстраняется. Он потирает круги на моем клиторе, снова медленно входя в меня, и я клянусь, что не переживу этого.
От оргазма у меня сейчас разорвется сердце.
Хейс нависает надо мной, держа мою руку и целуя каждый мой палец, пока он входит и выходит из меня. Его движения обдуманны, и когда он на секунду отстраняется, чтобы потереться членом о мой клитор, из моего рта вырывается животный стон.
— Ты совершенна, — говорит он мне, снова входя в меня. — Такая чертовски совершенная. И красивая. И моя.
— Вся твоя, — подтверждаю я.
Он улыбается в свойственной ему манере, и мои внутренности тают. Я знаю, что нет в мире ничего такого, через что я не прошла бы ради него. Вся боль, все сердечные муки - они того стоили, потому что, благодаря им мы оказались здесь, где он любит меня так, как умеет только он.
— Мне нужно это, Лей, — простонал он. — Мне нужно, чтобы ты кончила на мой член.
С каждым медленным толчком он вводит свой член в меня так глубоко, как только может, двигая бедрами так, что они трутся о мой клитор. Я стону, и он наклоняется, чтобы поцеловать меня, продолжая свои движения.
— Вот так, детка. Всегда было так хорошо с тобой. Ощущения чертовски приятные.
Я прикусываю губу, пока давление нарастает, и, наконец, я падаю в свободное падение. Наслаждение, пронизывающее меня насквозь, не что иное, как чистая эйфория, и оно тянет Хейса за собой. Он тяжело дышит, глубоко проникая в меня, его член пульсирует, ударяясь о мои стенки.