— Хорошо, — говорит мама, еще раз оглядывая меня и обмахивая глаза, когда она снова начинает плакать. — Увидимся внизу. Я так сильно тебя люблю.
Я не могу удержаться от улыбки. — Я тоже люблю тебя, мама.
В ту же секунду, как она выходит из комнаты, Мали смотрит на меня прищуренными глазами. — Серьезно, ты даже немного не беременна?
— Нет.
Она весело напевает. — Ха. Через несколько месяцев твоя мама будет ужасно разочарована. — Я улыбаюсь как раз перед тем, как она, наконец, произносит то, чего жаждала с тех пор, как вошла. — Но если ты не беременна, не могла бы ты рассказать мне, что, черт возьми, происходит? С каких это пор ты выходишь замуж?
— Уже как несколько ночей назад, — признаюсь я. — Помнишь тот наш с тобой разговор за ужином в субботу вечером? Да, я пришла к нему в тот вечер, и он попросил меня выйти за него замуж.
— Срань господня. Это была идея Хейса?
— Да, — выдыхаю я. — И я пыталась сказать ему, что ему не нужно этого делать. Я дала ему выход. Но он практически убедил меня в этом. Не то чтобы я не согласилась бы немедленно, если бы знала, что он был серьезен.
Мали выглядит совершенно шокированной, пытаясь разобраться в этом. — Черт возьми, детка. У тебя волшебная киска?
Я смеюсь, как раз в тот момент, когда мой папа дважды стучит и открывает дверь. В тот момент, когда его взгляд останавливается на мне, его глаза начинают увлажняться. Я привыкла к тому, что моя мама плачет. Однажды я не торопилась загадывать желания на свечах в день рождения, и она плакала, потому что я так много думала об этом. Но до сих пор я никогда не видела, чтобы мой отец пролил хоть одну слезинку, и это мгновенно трогает меня.
— Вау, — выдыхает он. — Я представлял этот момент со дня твоего рождения. Ты намного моложе, чем я думал, но ты такая же красивая. Хейс - очень счастливый парень.
Сжимая губы в тонкую линию, чтобы попытаться удержаться от слез, я подхожу к своему отцу и обнимаю его. Он легонько целует меня в щеку, а затем перемещает свой рот прямо к моему уху.
— И если он когда-нибудь причинит тебе боль, он будет очень мертвым парнем.
Из меня вырывается смех. — Спасибо, папа.
Он гладит меня по спине и смотрит на Мали. — Ты хорошо выглядишь, Мэл.
— Спасибо тебе, папочка Би, — говорит она, затем съеживается. — Мм, нет. Больше не могу тебя так называть. Переспи с парнем, у которого проблемы с отцом, один раз, и все изменится...
Мой папа подавился воздухом. — Я вижу, все еще не хватает фильтра.
Как будто она только что осознала, что сказала, ее глаза закрываются, и она сжимает переносицу. — Да. Конечно.
Тем временем я смеюсь так сильно, что у меня болит живот, потому что, какого хрена она только что сказала моему отцу. Она выглядит совершенно подавленной, как и мой папа, если уж на то пошло. К счастью, Кэм заглядывает в дверь.
— Ребята, вы готовы? — Но когда он видит меня, он улыбается. — Посмотри на себя.
— Как он? — Нервно спрашиваю я. — Он все еще будет там, когда я спущусь вниз?
Кэм закатывает глаза. — Ты шутишь? Как ты думаешь, почему я здесь? Он готов затащить пастора Тодда сюда и жениться на тебе в спальне.
Что ж, это сэкономило бы нам время позже. Но, в отличие от Мали, у меня есть фильтр, так что эта мысль остается спрятанной в моем мозгу.
— Ладно, хорошо, — говорю я с облегчением. — Да, мы готовы.
Кэм кивает и, прежде чем уйти, подходит, чтобы обнять меня. — Я рад за тебя, сестренка, даже если ты крадешь моего лучшего друга.
— Пожалуйста. Вы вместе открываете бар, — говорю я ему. — У тебя будет с ним больше времени, чем у меня.
— Это справедливо. Он был у меня первым.
Я показываю ему язык, и он ухмыляется, прежде чем покинуть комнату.
Когда я слышу, как внизу начинает играть музыка, я понимаю, что пора. Мой папа, Мали и я подходим к лестнице. Через несколько минут я стану миссис Лейкин Уайлдер. И, о Боже, это меня просто поразило.
Мали спускается на одну ступеньку, а затем оборачивается. — Ты уверена насчет этого? Потому что мы можем выйти через черный ход – будем на Бора-Бора завтра к полудню. Никто нас не найдет.
Я улыбаюсь предложению, когда мой папа наклоняет голову в мою сторону. — Я слышал, там красиво в это время года.
— Вы оба невозможны, — говорю я со вздохом, а затем киваю Мали. — Я уверена. Иди.
— Хорошо, — скептически говорит она. — Пойдем, повесим тебе ошейник с цепью на шею.
Я смотрю, как она осторожно спускается по лестнице и поворачивается, подмигивая мне, прежде чем скрыться из виду. Держась за руку моего отца, я делаю глубокий вдох, когда мы вместе спускаемся вниз. Все, что я могу сделать, это сосредоточиться на том, чтобы не скатиться с лестницы, но как только мы спускаемся и поворачиваем к гостиной, я поднимаю глаза, и мой взгляд встречается с Хейсом.
Все нервы, которые у меня были, немедленно рассеиваются. Просто так, больше ничего не имеет значения. Я люблю его и хочу провести с ним остаток своей жизни. Люди могут подумать, что я сумасшедшая, или предположить, что я, должно быть, залетела. Мне все равно. Потому что, если бы у них было то, что есть у нас, они приняли бы точно такое же решение.
Он смотрит на меня в ответ с широчайшей улыбкой на лице и слезами в глазах, и у меня нет ни единого шанса сдержаться сейчас. Я поджимаю губы, пытаясь не заплакать. Он опускает голову, смеясь, и вытирает случайную слезу.
Кажется, что спустя целую вечность мы наконец добираемся до него. Он делает шаг вперед и пожимает руку моего отца.
— Если ты когда-нибудь причинишь ей боль, я убью тебя, — говорит ему мой отец.
Хейс смотрит на меня с одним лишь восхищением в глазах, но его слова предназначены моему отцу. — Если это когда-нибудь случится, я позволю тебе.
Кажется, ему нравится этот ответ, потому что он целует меня в щеку и передает Хейсу – официально отдает меня. Наклоняясь вперед, Хейс приближает губы к моему уху.
— От тебя захватывает дух.
Бабочки вспыхивают у меня в животе, и я вручаю Мали свой букет, когда подхожу к пастору, который наблюдал, как мы с Кэмом растем. Мали стоит позади меня, в то время как Кэм стоит за Хейсом. Остальная часть комнаты заполнена моими родителями, мамой Хейса и Девин.
Возможно, это не традиционная свадьба, проходящая посреди нашей гостиной, но она наша. И все цветы, и украшения, которые наши мамы расставили по комнате, показывают, как нас поддерживают. Большинство людей, которых мы знаем, могут подумать, что мы сумасшедшие, но те, кто имеет значение, прямо здесь — наблюдают, как мы обещаем друг другу себя на всю оставшуюся жизнь.
Пастор Тодд начинает говорить, произнося речь перед обетом о том, почему мы все собрались здесь сегодня — как будто люди могли подумать, что это что-то другое. Но большая часть того, что он говорит, исчезает вдали, когда я теряюсь в глазах Хейса. Мужчина, стоящий передо мной, - это все, чего я когда-либо хотела, и даже больше. Я не смогла бы выдумать его, даже если бы попыталась. И все то, через что мы прошли, что привело нас сюда, это показали нам, что действительно важно. Я благодарна за это.
Я благодарна за него.
— Пара подготовила свои собственные клятвы, которые они сейчас прочтут, — объявляет пастор. — Хейс, не хочешь ли ты начать первым?
Он улыбается, кивает и достает из заднего кармана сложенный листок бумаги. — Лейкин. Я не знаю, как мне выразить словами свои чувства к тебе, но ты хотела, чтобы мы написали наши собственные клятвы, так что я собираюсь попробовать.
Останавливаясь, чтобы посмотреть на меня, он сглатывает, комкает бумагу и отбрасывает ее в сторону.
— Да, ничто в этом не отдало бы тебе должного. Нет слов, чтобы выразить, как сильно я люблю тебя, потому что, боже, у меня от этого кружится голова. Ты - причина, по которой я встаю по утрам. Первый человек, к которому я хочу пойти, когда у меня плохой день, и когда у меня хороший день. Возможно, мы начинали не так, как любая другая пара, но я думаю, что это только делает нас сильнее. Ты была самым большим риском, на который я когда-либо шел, и ты была лучшим риском, на который я когда-либо шел.