— Я не думал об этом, — говорю я. — Нет худа без добра.
Марк оценивает ручную работу на новой стене, которую мы установили. — Мне действительно нравится эта закулисная комната.
Кэм гордо улыбается. — Да. Ящики с пивом тяжелые. Мы не хотели носить их вверх и вниз по лестнице, поэтому сделали кладовку.
— Умная мысль, — отвечает он. — Итак, как ты думаешь, что ты в конечном итоге будешь делать с верхним этажом?
— Мы действительно еще не разобрались в этом, — признаю я. — Впрочем, он достаточно велик, чтобы стать чертовой квартирой, так что возможности безграничны.
Кэм хихикает. — Может быть, я перееду туда. Уберусь нахрен из дома моих родителей.
Это неплохая идея, честно говоря. Расположение идеальное, и его дорога на работу состояла бы из спуска по лестнице. Есть только одна проблема.
— У нас нет кухни, дружище. И ты ешь больше, чем кто-либо из моих знакомых.
Он выглядит разочарованным, но только на секунду. — Эх, значит, я буду питаться едой навынос. Ты делаешь это.
— Больше нет, — поправляю я его. — Теперь я женатый мужчина. Стал домашним и завел себе жену.
— Что за черт, — кричит Марк. — Ты женился?
Я провожу большим пальцем по букве «Л», которая навсегда запечатлена чернилами на моей коже. — Да. Попросил Лейкин выйти за меня замуж, и мы провели крошечную церемонию в нашей гостиной несколько дней спустя.
Он усмехается. — Ты ее обрюхатил или что-то в этом роде?
Кэм съеживается. — Не спрашивай ее об этом. Она тут же оторвет тебе голову.
Он не лжет. — Не-а. Просто знал, чего хочу, и пошел на это. Жизнь коротка и все такое дерьмо.
— Да, верно. — Кэм закатывает глаза. — Это было нечто среднее между его склонностью становиться пещерным человеком, когда дело касается ее, и желанием быть моим шурином, настолько сильно, что он был готов продать душу дьяволу, чтобы это произошло.
Я фыркаю. — Ты только что намекнул, что твоя сестра - дьявол?
— Абсолютно. Я люблю ее, но она безжалостна. — Он кладет руку мне на плечо. — Удачи тебе. Пожалуйста, знай, возврата нет. Все продажи окончательные.
Марк прислоняется к стене и скрещивает руки на груди. — Будет забавно увидеть, как вы двое управляете этим заведением вместе. Тебе следует подавать попкорн.
Но все, что я могу думать, это то, что если он думает, что мы забавные, подожди, пока он не увидит Лейкин и Мали вместе. Это заслуживает попкорна.
Единственное, что может быть хуже, чем двойное свидание, - это необходимость надевать на него костюм. Я не люблю формальную одежду. Черт, я даже не надел полный костюм на нашу свадьбу, и это не потому, что она проходила в нашем доме. Может, сейчас и сентябрь, но это не значит, что на улице не чертовски жарко. Никто не хочет надевать пиджак в такую погоду. Но в месте, которое выбрал Монти, есть дресс-код, который мы должны соблюдать.
Костюм Монти выглядит так, будто стоит дороже моего дома, а бриллиантовое колье на шее Мали говорит о том, что он думает, будто ее привязанность выставлена на продажу, и он собирается предложить самую высокую цену. По мере того как мы с Лейкин сближались, Мали стала одной из моих самых близких друзей. Я забочусь не только о Лейкин.
О ней тоже.
Хостес ведет нас к нашему столику в VIP-секции. В самом деле, он не мог бы выпендриться еще больше, если бы попытался. Мы все садимся, и я едва успеваю взглянуть на меню, как к нам подходит мужчина, чтобы поздороваться.
— Монтгомери Роллинз, — приветствует он его. — Приятно видеть тебя снова. Как поживает твой отец?
Монти улыбается ему. — Он великолепен. Вносит значительные изменения в политический мир.
— Я заметил. Это фантастика. — Он оглядывает стол. — Итак, кто эти замечательные люди, которые с тобой сегодня вечером?
Он обнимает Мали. — Это моя девушка Мали, моя подруга Лейкин и ее парень Хейс.
Его слова удивляют меня. Либо он сделал это нарочно, чтобы подорвать наши отношения, либо он не знает. И, судя по тому, как Лейкин не пытается его поправить, я предполагаю, что это последнее.
— Вообще-то, я ее муж, — говорю я, протягивая руку. — Приятно познакомиться с вами, мистер...
— Август, — добавляет он и качает головой. — Мне это доставляет удовольствие.
Они с Монти обмениваются любезностями, после чего он сообщает нам, что к нашему столу приставлен лучший официант и шеф-повар, и чтобы мы сообщили ему, если что-то не будет доведено до совершенства. Мы все благодарим его, и как только он уходит, Монти поднимает брови.
— Итак, вы двое поженились? — спрашивает он, делая глоток воды.
Я киваю, беру руку Лейкин в свою и кладу их на стол. — Около недели назад. Я удивлен, что ни одна из них не упомянула об этом.
Ухмылка на его лице далека от искренней. — Я немного обижен, что меня не пригласили.
— На самом деле никто не был, — отвечает Лейкин. — Только семья.
— Я предполагаю, что Мали была там.
— Как она и сказала, семья, — повторяю я. — Мали - это семья.
У этого парня много нервов, он думает, что, поскольку он сыграл определенную роль в спасении Кэма — что, как я заключил, было больше благодаря связям его отца, чем принадлежало ему, — он заслуживает того, чтобы его включили в такой интимный момент. Если даже парни из команды не были приглашены, то он уж точно не был бы приглашен.
— Что ж, это отличные новости, — выдыхает он. Поднимая свой бокал, он кивает нам. — Выпьем за счастливую пару.
Я ухмыляюсь, чокаясь своим бокалом с его. Лейкин выглядит смущенной, когда я незаметно опускаю ее руку, но она не должна быть такой. Она рассказала всем, кто был готов слушать, что мы поженились. Даже кассирша в продуктовом магазине все об этом слышала. Но так уж случилось, что ее единственный друг, который сыграл свою роль в нашем расставании, нет?
Попробуй еще раз.
Но сейчас я пью воду из бокала для шампанского, как будто мое место в этой прославленной забегаловке.
Дерьмо, облитое золотом и по завышенной цене, все равно остается дерьмом.
Я стою у перил, выходящих на танцплощадку, и наблюдаю за тем, как Лейкин и Мали проводят время в свое удовольствие. Они двигаются в такт и кружатся вокруг друг друга с широкими улыбками на лицах. Нет ничего более приятного, чем видеть Лей именно такой - когда она так счастлива, что это заразительно.
— Она великолепна, не так ли? — говорит Монти, подходя ко мне.
— Я не знаю, чувак. Я никогда не смотрел на Мали с такой точки зрения.