— О Боже мой, — стону я. — Только не это дерьмо снова. Он! Встречаться! С! Мали!
— Да, чтобы он мог оставаться рядом с тобой!
Глядя на небо, я не могу поверить, что мы снова ссоримся. Мы буквально только что покончили с этим несколько часов назад. Я испытала свою изрядную долю упрямства. Я выросла с Кэмом, и, черт возьми, он может затаить обиду, когда захочет. Но это другой уровень.
— Ты бредишь. — говорю я ему. — Ты вообще слышишь себя?
— О, да ладно тебе, — рычит он. — Между этими двумя столько же химии, сколько между миссис Гаррисон и жирафом.
Его слова застают меня врасплох, и мне приходится сдержать смех. Мысленные образы милой цветочницы, проносящиеся в моей голове, тревожат, но в то же время веселят. И когда я ухмыляюсь ему, я чувствую, что мой гнев утихает.
— Все дело в языке, не так ли? — дразню я.
Его плечи опускаются, и он пытается скрыть улыбку. — Это несправедливо.
— Я знаю! — соглашаюсь я. — У жирафов языки длиной в восемнадцать дюймов!
Я вижу, как темнеют его глаза, когда он подходит ближе, глядя на меня сверху вниз. — Ты думаешь, это значит, что это было бы лучше, чем со мной?
Склонив голову набок, я отвожу взгляд, чтобы сохранить серьезное выражение лица. — Ну...
Прежде чем я успеваю закончить это предложение, он берет меня на руки и несет в дом. Я взвизгиваю от внезапного движения, но когда его губы встречаются с моей шеей, это быстро переходит в стон.
Это.
Прямо здесь.
Это то, что нам нужно — потеряться друг в друге и забыть о существовании остального мира. У нас не было секса несколько дней, и хотя кому-то это может показаться разумным, для нас это ненормально. Мы постоянно занимаемся сексом, когда остаемся наедине. Я бы списала это на то, что мы молодожены, но я не могу. Просто мы такие, какие есть.
Физическое прикосновение - это наш язык любви, и в этом нет ничего плохого.
Закрывая за нами дверь, он прижимает меня к ней. Его язык переплетается с моим, и наши стоны смешиваются, когда он прижимается ко мне. Это так необходимо. Так отчаянно. Руки повсюду, и поцелуи достаточно грубые, чтобы оставить синяки. Он спускается к моей ключице и жестко оставляет метку на моей коже. Мне больно, но так приятно, когда его руки сжимают мою грудь.
— Ты приводишь в бешенство, — рычит он. — Такая чертовски невыносимая и такая чертовски моя. — Его рука поднимается и сжимает мое горло, когда он смотрит мне в глаза. — Скажи это. Скажи, кому ты принадлежишь.
— Тебе, — выдыхаю я. — Я твоя.
Уголок его рта приподнимается в ухмылке. — Вот моя хорошая девочка.
Черт. Вот что он делает. Он заставляет меня хотеть его так сильно, что я не могу мыслить здраво. Это так мощно, что ослепляет меня. Превращает меня в ту версию себя, которая хочет угодить только ему.
Обхватив пальцами бретельки платья, он осторожно снимает его с моих плеч и оставляет на полу. Наверное, мне стоит его поднять. В конце концов, оно не мое. Оно должно вернуться к дизайнеру. Но, глядя на то, как он облизывает губы, разглядывая меня, я не решаюсь пошевелиться.
Он хмыкает, проводя костяшками пальцев по центру моей груди. — Ты - произведение искусства. Нет никого прекраснее тебя.
В обычной ситуации я бы почувствовала себя незащищенной. Стоя здесь в одних трусиках и на каблуках, я чувствую себя неуютно. Но он умеет заставить меня почувствовать себя сексуальной. Он видит меня такой, какой я себя никогда не видела.
Взяв меня за задницу, он приподнимает меня. Я обхватываю его ногами за талию и глубоко целую. Нет ничего, чего бы я хотела больше, чем его. Мне нужно это. Нужен он.
Когда мы поднимаемся наверх, я ожидаю, что он сразу же отправится в постель, но вместо этого он приводит нас в ванную. Его губы прижимаются к моим, когда он проводит рукой по стене, чтобы включить свет. Затем он осторожно опускает меня на пол и разрывает поцелуй, поворачивая меня лицом к огромному зеркалу.
— Посмотри на себя, — говорит он, и когда я пытаюсь отвести взгляд, он хватает меня за подбородок и переводит мой взгляд туда, куда он хочет. — Чертовски безупречна.
Я наблюдаю в отражении, как он покрывает легкими поцелуями мое плечо и шею. Его кончики пальцев скользят по моим бокам, пока он не начинает спускать трусики вниз по ногам. Когда они доходят мне до колен, он останавливается и расстегивает ремень.
Мое дыхание учащается, когда он вытаскивает свой член и трется им о мою киску. Он действительно собирается это сделать. Он собирается трахнуть меня и заставить смотреть, как он это делает. И, черт возьми, это горячо.
Он надавливает тыльной стороной ладони мне между лопаток и наклоняет меня вперед. Мои руки лежат на столешнице, и его глаза встречаются с моими через зеркало, когда он входит в меня. Его голова откидывается назад, когда он стонет от удовольствия.
— Ты моя, Лейкин, — рычит он, как будто мне нужно об этом напомнить. — Вся, блядь, моя. Каждый дюйм тебя.
Я издаю неразбериху из стонов, наблюдая, как он сжимает мои бедра, вводя и выводя свой член из меня. И тогда у меня появляется идея.
Если он хочет, чтобы я наблюдала за ним, будет только справедливо, если я заставлю его наблюдать за мной.
В тот момент, когда он поднимает голову и его взгляд встречается с моим, я ухмыляюсь. Моя рука скользит вниз передо мной, и я прижимаю два пальца к своему клитору. Это и близко не так приятно, как когда он это делает, но то, как он глубже проникает в меня, делает это более чем стоящим.
— Тебе приятно, детка? — бормочет он. — Тебе нравится трогать себя, не так ли?
Я прикусываю губу. — Мне нравится представлять, что это ты. Никто не делает это так, как ты.
Мои слова напрямую касаются его собственнической стороны. Он обхватывает рукой мое горло и тянет меня вверх, прижимаясь грудью к моей спине. Это меняет ракурс, но по тому, как он покачивает бедрами, я чувствую каждый его дюйм внутри себя. Другой рукой он сжимает одну из моих сисек и покусывает мою шею, наблюдая, как я играю сама с собой.
— Посмотри на себя. Такая маленькая грешная соблазнительница.
Он щиплет мой сосок, и я задыхаюсь, откидывая голову назад. Мои ноги чувствуют слабость, когда начинают дрожать, но когда они начинают поддаваться, это лишь еще немного опускает меня на его член.
Я смотрю, как его рука медленно скользит вниз, пока не накрывает мою. Утро в моей спальне повторяется, только на этот раз лучше.
На этот раз он внутри меня.
На этот раз он мой.
— Боже, детка, — стонет он, дразня мочку моего уха. — Ты такая тугая. Это так приятно.
Я не могу долго сдерживаться. То, как я чувствую его член у себя в районе живота, - это, блядь, самая горячая вещь. Он отдает мне все, что у него есть, а я такая жадная. Я хочу его всего. Я хочу его везде.
— Кончай в меня, — говорю я, затаив дыхание.
Он ухмыляется, его глаза встречаются с моими. — Поверь мне, детка. Я ничего так не хочу, как этого. Но ты сама сказала, что я слишком жаден до твоего внимания, для ребенка.
Я хнычу, двигая бедрами напротив его, чтобы доставить ему удовольствие. — Мне все равно. Мне это нужно.
Похоже, он обдумывает это, и я цепляюсь за каждую секунду. Я хочу кончить, когда он кончит. Но вместо этого он скользит рукой немного ниже, просовывая два пальца в мою киску рядом со своим членом. Это становится намного интенсивнее, когда я растягиваюсь вокруг него.
— Дай мне это, Лейкин, — требует он. — Смочи мой член и мои пальцы своим удовольствием.