Он позволяет весу упасть и захлопнуться внутри машины. — Нет.
— Просто выслушай меня.
Но он даже не собирается. — Я не буду этого делать, чувак. Ты видел его дом. Он может буквально дать ей все, чего она когда-либо хотела. Я не могу конкурировать с этим, и я не собираюсь пытаться.
— Чушь собачья, — усмехаюсь я. — Она хочет тебя. Она всегда чертовски хотела тебя. Ты просто слишком упрям, чтобы позволить себе увидеть это. Но меня беспокоит даже не это. Нам просто нужно увести ее нахрен подальше от этого придурка.
Он вздыхает, хватает полотенце и вытирает им лоб. — Я думал, ты позволил этому дерьму уйти.
— Я пытался, но не могу.
Другого пути нет. Я не могу сказать ему ничего, что заставило бы его понять мою ненависть к Монти, кроме правды. И он единственный, кто может помочь мне избавиться от этого ублюдка раз и навсегда.
— Я собираюсь тебе кое-что сказать, но мне нужно, чтобы ты пообещал, что не будешь освобождать своего внутреннего «преступника», — говорю я серьезно. — Твоя задница должна держаться подальше от тюрьмы, так что не нарушай свой испытательный срок. Мы собираемся сделать это дерьмо правильным образом. Или, по крайней мере, незаметным способом.
Это привлекает его внимание. — Что это?
— Кэм, — нажимаю я.
Его глаза закатываются. — Да, да. Никого не бить. Понял. Что это?
Я делаю глубокий вдох, и когда я выдыхаю, вместе с ним раскрывается секрет, который я хранил. — У него есть секс-видео с Лейкин.
— Что? — возмущается он. — Что, блядь, ты имеешь в виду, что у него есть запись секса с Лейкин? Он прикасался к моей сестре?
Тряхнув головой, я убираю волосы с лица. — Нет. На ней мы с Лейкин. Пока мы шныряли по окрестностям, Монти позволил нам позаимствовать его лодку. Я должен был догадаться, что он что-то задумал, но я был слишком поглощен всем этим, чтобы осознать это. Оказывается, он установил на ней скрытую камеру и записал все это. Это доказательство того, что он угрожал мне.
Колено Кэма дергается, и я могу сказать, что он сдерживает желание разорвать его в клочья. — И я предполагаю, что она не знает об этом?
— Я не сказал ей, — признаю я. — Теперь я понимаю, что должен был. Она бы никогда больше не заговорила с ним, если бы знала, но для этого слишком поздно. Если я сейчас об этом заговорю, она просто подумает, что я все выдумываю, потому что он мне не нравится. Не говоря уже о том, что я скрывал это от нее.
Он издает смешок и смотрит на меня. — Ты не лажаешь по мелочам, не так ли?
— А я когда-нибудь делал иначе? — шучу я. — Хотя, честно говоря, наверное, лучше, чтобы она не знала, на случай, если все станет плохо. Невиновность по незнанию.
— Нет, ты прав. — Его голова опускается, и он замирает на секунду, затем он швыряет свою бутылку с водой через комнату. — Этот гребаный придурок. Он сделал это дерьмо, а потом имеет наглость вести себя так, как будто мы все друзья?
Мне нужно обуздать его, прежде чем он сделает что-то, о чем я пожалею, рассказав ему в первую очередь. Не поймите меня неправильно, я бы ничего так не хотел, как избавиться от этого куска дерьма, но не ценой потери моего лучшего друга.
— Мы должны относиться к этому с умом, — говорю я ему. — Он может быть просто титулованным богатым ребенком с проблемами личных границ, но это не значит, что у него нет связей.
— Однако ему это дерьмо с рук не сойдет.
— Этого не будет. Мы собираемся придумать способ заставить его заплатить за это, но это должно быть так, чтобы не подвергать опасности никого из нас — особенно Мали. Я не знаю, что она делает или насколько он ей нравится, но она в опасном положении.
Впервые с начала этого разговора Кэм выглядит менее взбешенным и более обеспокоенным. Он довольно хорошо сдерживает себя, когда дело касается ее, но это не значит, что она не одна из тех, о ком он заботится больше всего. Если бы мне пришлось гадать, после того, что произошло той ночью с Айзеком, я бы сказал, что она сравнялась с Лейкин за первое место.
— Если он что-нибудь с ней сделает, правила, о которых мы только что договорились, вылетят в окно. — В том, как он говорит со мной, нет никакого блефа. Каждое слово, слетающее с его губ, означает, что он говорит искренне. — Мне все равно, если я проведу остаток своей жизни, гния в тюремной камере.
Я тяжело вздыхаю. — Никто не сядет в тюрьму, и она не пострадает. Нам просто нужно найти правильный способ справиться с этим.
Он кивает. — Нет, я знаю. Ты прав. Но прежде чем мы что-либо предпримем, нам нужно найти способ стереть это видео. Таким образом, он не сможет выпустить это и нанести побочный ущерб Лейкин.
— Я пытался. Буквально перепробовал все возможное в Интернете.
— Что это за час самодеятельности? — Он тянется вперед и выхватывает телефон у меня из рук. — Нам нужен настоящий хакер. Кто-то, кто знает, что делает. И Монти - не единственный человек, у которого есть связи.
Он поднимает мой телефон, показывая мне контакт Марка. Я действительно не хотела втягивать его в это. Не тогда, когда так много поставлено на карту. Ему есть что терять, больше, чем любому из нас. Но Кэм прав. Нам нужен кто-то с навыками, которых нет у нас, и если кто-то и знает кого-то, кому мы можем доверять, то это был бы он.
Черт. Я действительно надеюсь, что это дерьмо не обернется неприятными последствиями.
Я вхожу в дверь, чувствуя себя лучше, чем за последнюю неделю - что удивительно, учитывая, что я до сих пор не спал. Возможно, все дело в сексе, которым мы занимались прошлой ночью. Клянусь, мы просто не могли насытиться друг другом. Но я думаю, что дело скорее в том, что Кэм теперь на моей стороне. Что я не один в своей войне против Монти.
Мы доведем этого ублюдка до белого каления.
Как мы и думали, Марк точно знал, с кем связаться. Он не хотел знать ничего, кроме того, что нам нужен хакер, и я его не виню. Мне так больше нравится. Теперь мы просто ждем время и место для встречи с этим парнем.
Я нахожу Лейкин сидящей на острове и пьющей чашку кофе, и она улыбается, когда видит меня.
— Привет. Куда ты убежал? Твоя записка была довольно загадочной.
Пожав плечами, я поцеловал ее в лоб. — Просто пошел в спортзал, чтобы поговорить с Кэмом о некоторых вещах. Извини, если ты волновалась.
Она качает головой, нахмурив брови. — Нет, просто... ты сегодня какой-то другой.
— Я чувствую себя по-другому. — Я подхожу ближе и обнимаю ее. — Я хочу, чтобы ты знала, что Монти больше не будет проблемой.
Она кладет руку мне на грудь и немного отодвигает меня от себя, и по выражению ее лица я вижу, что она думает о самом худшем. Это заставляет меня усмехнуться.
— Не волнуйся. Я ничего ему не сделал. — Пока. — Я просто не собираюсь больше позволять ему доставать меня. Он мне по-прежнему не нравится, и я ему не доверяю, но я доверяю тебе. И это единственное, что имеет значение.
Улыбка, которая растягивается на ее лице, показывает ее облегчение. — Спасибо. — Встав, она крепко обнимает меня, а затем целует. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
В самый неподходящий момент зевок прорывается наружу и заставляет меня прервать поцелуй. Лейкин хихикает, когда я надуваю губы. Я хочу поцеловать свою жену, черт возьми.
— Ты в порядке? — удивленно спрашивает она.
Я киваю, закатываю глаза и снова зеваю. — Я в порядке. Я просто плохо сплю после нашей ссоры.
— Я понимаю это. Я тоже. — Она берет свой телефон с острова и что-то набирает на нем, затем кладет его. — Что ты скажешь, если мы пойдем обниматься в постель и посмотрим фильм? Ты можешь попытаться вздремнуть.
— Разве тебе не на работу через несколько часов?