Вот она я — та самая пятнадцатилетняя девочка, которая влюбилась в парня, который воспламенил мою душу одним взглядом. Девушка, которая почти обрела свое «долго и счастливо». И я так сильно хотела этого для нее. Для нас. Но это не сказка, где все живут долго и счастливо. Это реальная жизнь, где темно, холодно и жестоко.
И никто не выходит оттуда живым.
Мали нежно берет меня за руку и тянет к лестнице. И я не отвожу взгляда от Хейса, пока не буду вынуждена. Кэм пытается проверить его руку, но он не хочет иметь с этим ничего общего.
— Я, блядь, в порядке! — кричит он, швыряя чашку в раковину, прежде чем броситься к входной двери. — Мне нужна чертова сигарета.
Я чувствую пустоту внутри, когда поднимаюсь по лестнице в нашу спальню. Мали садится на кровать рядом со мной, и в тот момент, когда я срываюсь, она притягивает меня к себе. Моя голова покоится у нее на коленях, слезы льются из моих глаз, ее пальцы нежно перебирают мои волосы.
Мне нужно было, чтобы он звучал убедительно. Чтобы объяснил, что произошло, так, чтобы это имело смысл. Способ, с помощью которого любой поверил бы, что запись того, как он угрожает Монти, и последовавшая за этим трагедия были просто ужасно рассчитанным совпадением. Но какой бы секрет он до сих пор ни хранил, от этого становится только хуже.
— Что произошло сегодня вечером, детка? — спрашивает Мали. — Во что, черт возьми, мы вляпались?
Схватив салфетку из коробки, я вытираю глаза. — Полагаю, загробная карма.
— Да, мне нужно, чтобы ты немного подробнее рассказала об этом.
Это невозможно объяснить. И даже если бы это было, я бы никогда не смогла рассказать это, не сломавшись снова. Поэтому вместо этого я беру свой телефон и проигрываю для нее голосовую запись.
На случай, если вам интересно, услышать это в третий раз все равно ничуть не легче.
— Ну... это чертовски мрачно, — говорит Мали, когда запись заканчивается. — Но я имею в виду, ты же не думаешь, что Хейс убил Монти намеренно, не так ли?
— Нет, — отвечаю я инстинктивно, затем делаю паузу. — Я не знаю.
Она бросает на меня грозный взгляд. — Лейкин. Мы говорим о Хейсе.
— Я знаю, и при любых других обстоятельствах я бы никогда даже не рассматривала такую возможность. — Я смотрю на свои колени. — Но это доказательство того, что Монти не просто угрожал Хейсу разоблачить нас Кэму. Оказалось, что это у него была секс-видео. Он оборудовал свою лодку скрытыми камерами и позволил нам взять ее на день, чтобы записать нас.
— Мне было интересно, когда он собирался рассказать тебе об этом.
Мои брови хмурятся, когда я смотрю на нее. — Ты знала?
Она качает головой. — Совсем недолго. В ночь его смерти Кэм рассказал мне о видео - о тебе и обо мне. Он полагал, что это облегчит потерю.
Я не знаю, что более удивительно, то, что она знала и не сказала мне, или то, что Кэм знал и не сжег весь этот чертов мир дотла. И предательство, узнав, что все они скрывали это от меня, глубоко ранит.
— И ты мне не сказала? — срываюсь я. — Какого хрена, Мали?
— Ты была недостаточно стабильна, чтобы это услышать, — отвечает она. — Какие умственные способности требуются, чтобы распаковать что-то подобное? Рассказать тебе тогда не принесло бы никакой пользы.
Мои глаза закатываются. — Я в это не верю. Ты только что сказала, что Кэм решил, что так будет легче пережить потерю, и, судя по твоему виду, я думаю, что он был прав. Ты не подумала, что я могла бы использовать что-нибудь, чтобы облегчить это?
Она поджимает губы. — Нет, потому что то, что с тобой происходит, не связано с Монти. Этого не так. Во всяком случае, не полностью. Ты использовала его смерть как оправдание, но я знаю тебя лучше, чем это. Все это время ты просто была в невыносимом ужасе от того, что может произойти дальше. Чувство вины, которое гложет тебя, не из-за того, что Монти ушел. Это потому, что ты чувствуешь ответственность за то, что мы вообще оказались на лодке. И за то, что оставила Хейса с Монти, когда знала, что они не ладят.
Слезы снова затуманивают мое зрение. Я даже не думаю, что она осознает, насколько она права. Сейчас это давит больше, чем когда-либо. Три недели назад я была в послебрачном блаженстве, живя жизнью своей мечты. И теперь все в руинах.
— Позволь мне спросить тебя об этом, — бормочет она. — Допустим, Хейс убил Монти намеренно… ты думаешь, он был неправ?
Есть миллион способов ответить на этот вопрос – я могла бы написать десять страниц эссе на эту тему, – но первый, который приходит на ум, прост.
— Никто не заслуживает смерти, особенно такой, как у него, — говорю я ей. — Но я больше не скучаю по нему.
Душ работает, пар заполняет комнату, а я сижу на полу и рыдаю, задыхаясь. Я чувствую, как мое сердце рвется по швам. Прошлая ночь была катастрофой. Все, чего я хотела, - это чтобы он убедил меня, вне всяких сомнений, что он этого не делал. Что убийство Монти было случайностью и больше ничего. Хорошая ночь, которая прошла ужасно плохо. Но он не смог этого сделать.
И если он не смог убедить меня, человека, который безумно любил его на протяжении многих лет и зависел от каждого его слова, то у него не было бы шансов убедить присяжных.
Я думаю обо всех людях, которые его потеряют. Мой брат лишился бы лучшего друга и был бы вынужден в одиночку открывать бар - мечту Хейса. Его сестра потеряла бы старшего брата, и ей не с кем было бы идти к алтарю в день свадьбы. Его мама потеряет сына - единственного мужчину, которого она когда-либо по-настоящему любила, после того как ее муж разбил ее сердце, предпочтя ей алкогольную зависимость.
Если бы меня сейчас спросили, верю ли я в то, что Хейс хладнокровно убил Монти, я бы ответила «нет». Я знаю человека, в которого влюбилась. Он добрый и заботливый. Он ставит других выше себя. И когда он любит, он делает это абсолютно всем, что у него есть. Но случайная группа из двенадцати человек не знает о нем этого. Не так, как я. И не так, как те, кто его любит.
Так что пора кому-то хоть раз поставить его на первое место - не дать ему провести остаток жизни в тюрьме за преступление, которого он не совершал.
Схватив со стойки телефон, я отвечаю на вчерашний неизвестный номер.
Если я сделаю это, ты должен поклясться, что он будет в безопасности. С ним ничего не может случиться. Это мое единственное условие.
Для получения ответа требуется меньше минуты.
Клянусь своим сердцем и надеюсь умереть.
Без каламбура. 😉
Это мило. Моя жизнь разваливается на части, а этот засранец без имени отпускает шуточки. Я роняю свой телефон на пол. Приняв решение, я знаю, что пути назад нет. Моя судьба решена. Но сейчас я плачу, позволяя боли разрывать меня на части и укачивать, пока я засыпаю, как будто темнота - это все, что у меня осталось.
29
Сожаление – вещь непостоянная. В моей жизни не так много моментов, которые я хотел бы изменить. Я стараюсь не зацикливаться на прошлом и не позволять тому, что уже произошло, беспокоить меня. Но хотя список невелик, вчерашний спор, безусловно, занимает в нем первое место.
Услышать от Лейкин намек на то, что я намеренно совершил убийство, было для меня ударом, которого я никак не ожидал. Она - единственный человек, который знает меня лучше всех, включая Кэма. И зная, что она думает обо мне так мало, я не уверен, что когда-нибудь смогу оправиться от этого.
Но это не значит, что я не буду пытаться.
Я использую нож для шпаклевки, чтобы загладить дыру, которую я проделал прошлой ночью. Конечно, можно было бы и подождать, но я бы не хотел постоянно вспоминать о прошлой ночи. Не сейчас, когда все вокруг так нестабильно.
Потерять Лейкин - это последнее, чего я хочу. Я никогда никого не любил так, как ее, и точно знаю, что никогда не полюблю. Она всегда будет той, с кем мне суждено провести жизнь, даже если наступит время, когда ее уже не будет. Но гарантий нет. И если я все испорчу до неузнаваемости, думаю, никто не удивится.
Закончив латать дыру, я поднимаюсь наверх, чтобы проведать ее. Я наполовину ожидал, что она еще спит, но когда я вошел в нашу комнату, то обнаружил, что кровать пуста. Из-под двери ванной комнаты валит пар, но звук воды, бьющейся о кафель, говорит о том, что ее там нет.
Из уважения я дважды стучу в дверь, но, когда ответа нет, открываю ее. И открывшееся передо мной зрелище откололо еще один кусок от моего сердца и превращается в пепел.
Лейкин лежит на полу в ванной, свернувшись в клубок. Ее волосы не мокрые, что говорит о том, что она никогда не принимала душ. А свежевысохшие слезы на щеках выдают, что она плакала.