Да, определенно сломан.
Она говорит ему: «Ничего страшного, но он сломан», и я бросаю на него взгляд «я же тебе говорила». — Не хочешь рассказать мне, как это произошло?
— Просто хоккейные штучки, — пытается он, но она достаточно хорошо его знает, чтобы не купиться на это.
— Попробуйте еще раз.
Хейс выдыхает через рот, пока она пытается остановить кровотечение. — Я получил удар локтем в лицо.
— Потому что... — Я нажимаю, получая взгляд, который говорит мне, что я, вероятно, заплачу за это позже.
— Я метко бросил шайбу в его «нет-нет» зону.
Я фыркаю от его слов, и мой смех постепенно усиливается, когда я понимаю, что это было сделано для его мамы. Вокруг его друзей? Сексуальный, блядь, засранец. Рядом с мамой? Ангельский маменькин сынок.
— Снимай свою футболку, — наставляет она его. — Теперь это мусор.
Он хнычет. — Это одна из моих любимых футболок!
— Ну, ты должен был подумать об этом, прежде чем запустить шайбу в нижнюю часть тела своего товарища по команде. Теперь она выглядит как деталь с места преступления.
Его мама держит мусорное ведро, с ожиданием глядя на него, а он, стаскивая ее через голову, бормоча себе под нос «какая чушь». Как только в поле зрения появляется его пресс, я заставляю себя отвести взгляд.
Последние несколько дней мы не можем оторваться друг от друга. Я словно превратилась в какого-то сексуально зависимого монстра, который никак не может насытиться. И быть такой возбужденной на глазах у матери Хейса - это не мое представление о веселье. Но, возможно, Хейсу это нравится, если судить по тому, как он ухмыляется, когда замечает, как на меня это влияет.
Его мама возвращается с новой футболкой для него, а затем она поворачивается ко мне, пока он надевает ее. — Итак, я видела твою машину на улице. Неужели больше никаких игр в прятки с Кэмом?
Мы с Хейсом обмениваемся взглядом, и он отвечает вместо меня. — Нет. Она наконец-то пришла в себя.
Мои глаза встречаются с его, и я поднимаю одну бровь, предупреждая его о том, что будет дальше. В тот момент, когда он все понял, я улыбаюсь его маме.
— Тебе нужно было это видеть. Хейс вручил Кэму нож и сказал зарезать его.
У нее падает челюсть, и она бьет Хейса в живот. — Что ты сделал?
Он визжит от ее удара, затем поворачивается ко мне и хмурится. — Серьезно?
Я пожимаю плечами, мило улыбаясь. — Что? Не могу же я быть единственной, кто злится из-за твоего безрассудного поступка.
— Это было романтично! — кричит он.
— О, да, — нахально отвечаю я. — Твоя кровь на земле и мой брат, которого посадили за твое убийство, - вот что я считаю романтичным.
Он поворачивается к маме. — Ты видишь, с какими издевательствами я сталкиваюсь?
Она хихикает. — Она мне нравится. Кто-то должен держать твою задницу в узде.
Я ударяю кулаком вверх и ухмыляюсь. — Ха! Твоя мама на моей стороне. Я выиграла!
Когда я исполняю счастливый танец только ради того, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, он стонет. — В этом доме не хватает тестостерона.
Я стою на кухне и листаю телефон, когда слышу, как Кэм спускается по лестнице. Однако, как только он видит меня, он разворачивается, чтобы подняться обратно. Я закатываю глаза и открываю рот.
— Его здесь нет.
Не говоря ни слова, он спускается и идет прямо к холодильнику. Я знаю, что мне не следует вмешиваться. Это может быть битва, в центре которой нахожусь я, но Хейс ясно дал понять, что это не моя битва. Но я не могу просто сидеть и смотреть, как он тоскует по своему лучшему другу, а ведь прошла уже целая неделя.
— Ты хочешь, чтобы я порвала с ним? — спрашиваю я.
Он замирает. — Что?
— Ты хочешь, чтобы я с ним порвала? — повторяю я. — Это то, что нужно сделать, чтобы ты снова с ним заговорил?
Кэм отвлекается от холодильника и поворачивается ко мне лицом. — Что он сделал, послал тебя, чтобы ты на меня накричала?
— Нет. Вообще-то, если бы он знал, что я вообще разговариваю с тобой об этом, он бы, наверное, накричал на меня. Но это просто смешно, и ты это знаешь. Он был твоим лучшим другом на протяжении многих лет.
— Да, и это еще одна причина для меня быть в ярости, — возражает он. — Он знал, что ты под запретом, и ему было все равно. Он поимел меня, не задумываясь.
Надо же, он действительно бредит. — Это чушь. Тебя там не было. Ты не видел, как упорно он боролся с этим. Из-за тебя он не хотел быть со мной, хотя мы оба без ума друг от друга. Ради всего святого, он сначала выбрал дружбу с тобой, а не меня!
Я проверяю время и замечаю, что мне пора уходить, но когда я направляюсь к двери, я останавливаюсь, оглядываясь на Кэма.
— И к твоему сведению, я тебе не принадлежу. Единственный человек, который может считать меня недоступной, - это я сама.
Он ничего не говорит, когда я выхожу из дома, но я и не ожидала этого. Кэм такой же упрямый, как и всегда. У меня не было надежды достучаться до него. Я просто не собиралась позволять ему думать, что я согласна с тем, что он ведет себя как придурок.
Когда я въезжаю на парковку, она пуста, а каток, похоже, закрыт. Это странно. Я открываю SMS-переписку с Хейсом, чтобы убедиться, что приехала в нужное время.
Не задавай вопросов. Просто встретимся на катке в 8 вечера 😘.
Я снова смотрю на каток и хмурю брови. Его машины нигде не видно. Единственный вариант - отправить ему сообщение.
Привет. Я здесь, но, похоже, каток закрыт.
Его ответ приходит через несколько секунд.
Я сейчас заберу тебя.
Заберет меня? С каких это пор он должен меня забирать? Я хожу на этот каток дольше, чем он. Но, конечно, он открывает дверь и ждет меня.
Я глушу машину, выпрыгиваю и иду к нему. — Где твоя машина?