— Ой, у меня тут подруга работает, она мне и сказала, что Камиллу в гости к себе мужчина позвал, — залебезила Фатима, глаза ее бегали из стороны в сторону, а на груди и шее появились багровые пятна.
— Какая хорошая девушка, поперлась, значит, к мужчине в номер в час ночи, видимо обсуждать прочитанную книгу, так? — гневный взор Риммы теперь перешел на мать, та тоже как-то стушевалась, взгляд ее становится растерянным, кажется, впервые она не знает что сказать.
— Надоели мне вы мне, — вдруг произносит Римма, — как же вы мне надоели! Одна носится со своими дочерями- проститутками, как с писаной торбой, вторая защищает родственничков ублюдков.
Римма выплевывает эти слова, и я понимаю, что крышечку у чайника сорвало, сейчас всем будет «по» самое не хочу выдано!
— Тетя Фатима, может, расскажешь моей легковерной маме, сколько раз твои детки на аборт бегали да гименопластику делали. А то мамочка моя уверена, что твои девочки святые! Они не трахаются, они хранят себя для единственного дурака, который их замуж возьмет. А ты только и успеваешь их подкладывать под всех богатых мужиков. Вдруг среди них тот дурак найдется. Да твои дочуры даже с моим бывшим переспали!
Тетя Фатима бледнеет и хватает за сердце.
— Воды, мне плохо…
— Да, ладно, тут концерт разыгрывать, — бросает Римма, в этот момент из спальни появляется Камилла.
— Федор, обыщи девку, вдруг что стащила, — дает команду Кирилл.
Камилла пугается и судорожно дергается в сторону, Фатима начинает заваливаться набок, изображая обморок, а мама Роза краснеет, ее белая кожа покрывается некрасивыми красными пятнами, как бывает у женщин во время климакса при приливах. Федор быстро и профессионально проверяет Камиллу и из сумочки достает запонки Кирилла. На вытянутой ладони лежат красивые бриллиантовые запонки в платиновой оправе, он протягивает найденное Кириллу, а украшения поблескивают бриллиантовым блеском. Видимо, на блестящее и повелась вороватая Камилла, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
— Ну что, мамаша, будет кражу оформлять?
— Не надо! — истерично кричит тетя Фатима, у нее сразу и обморок прошёл, и здоровье значительно «улучшилось», она бледнеет до синевы.
— За одно и вашего сынка, которому я зубы вышиб, вместе с дружками повяжем, — Кирилл говорит спокойным тоном, но от его голоса по телу бегут мурашки.
— Вы не имели права бить Руслана, — вдруг заступается мама Роза.
— Роза Сабировна, при всем моем уважении, этот Руслан с друзьями пытались похитить Светлану, и бог знает, что бы там произошло, если бы я не вмешался, — выдает Кирилл.
— Да, Светлана сама крутилась с Русланом, девушка свободных нравов, — мне от этих слов мамы Розы становится плохо, — вот мальчик и решил, что может увезти девушку.
— Мальчики напали на меня с финкой, — при этих словах Кирилл расстегивает рубашку и показывает окровавленный бок. — Это не мальчики, это шакалы, только шакалы втроем нападают на одного.
Мама Роза опять тушуется, уж слишком много разочарования, слишком много информации в один день, слишком много рухнувших надежд. Она теряется, взгляд ее начинает метаться, а Фатима, под шумок, пытается ускользнуть, но в дверях уже появляется Амир. Заспанный Амир страшнее грозовой тучи.
— Я не понял? Что тут за цирк? — он обводит всех присутствующих грозным взглядом. — Римма, как ты тут оказалась?
— Тебе звонила охрана, а ты спал, я не стала тебя будить и ответила на звонок. Охрана сказала, что Кирилла ранили, — отчитывается Римма.
Теперь Амир смотрит встревоженно на Кирилла, но тот лишь махнул рукой.
— Так, царапина небольшая, сейчас Федор пару швов наложит и все, — Кирилл спокоен, как удав.
И тут Амир обводит взглядом присутствующих: А эти что делают здесь?
Это он Камилле и ее маме.
— А эти тут представление разыгрывают, — качает головой Кирилл. — Цирк уехал, а клоуны остались.
— Кирилл Дмитриевич, не надо полиции, мы все поняли, претензий никаких не имеем, мы, пожалуй, пойдем, — лебезит Фатима.
— Стоять! — рявкает Амир. — Теперь подробно мне докладывайте, кто, что и почему!
Приходится ему «в лицах» рассказать подробности вечера. В том числе и нападение на Кирилла, и о попытке моего похищения.
— Ну и родственнички, блин, — говорит Амир. — У меня нет слов.
И он удивленно смотрит на Римму. А та на свою маму. Роза Сабировна тушуется, вся сжимается, как комочек. Только сейчас до нее, видимо, доходит, насколько гнилые родственники ее окружали.
Родственников выпроваживают, маму Розу сажают в машину, и с водителем отправляют домой. Пока Амир с Федором колдуют над раной Кирилла, нас выгоняют. И мы тащимся в мой номер. Через пять минут появляется Катька с бутылкой текилы.
— Тут охрана мне доложила, что я много пропустила? — смотрит на нас вопросительно Катька. — Может, выпьем?
Мы молча достаем стаканы из бара и ставим на стол.
Под текилу мы рассказываем Кате все. Та, в каких-то местах нашего рассказа возмущается, в каких-то ржет, а потом выносит вердикт, что много пропустила.
— Ну, теперь ты понимаешь, о чём я тебя предупреждала, — поворачивается ко мне Римма.
— Ох, Римма, я сама виновата, надо было этого Руслана сразу отшить.
— Да не виновата ты в том, что он козёл! Света, я тебе все время внушаю, что не надо брать на себя вину за то, что попадаются мужики — козлы. Просто учись разбираться в людях, не ведись на смазливую морду. Морда у них смазливая, а душонка гнилая.
Заключила Римма.
Через час у меня в номере появляются Амир и Кирилл, и бутылку текилы мы допиваем вместе.
Самый трудный день для нас закончился. Уже наступал рассвет. Утром нам в дорогу.
Глава тридцать первая
В Москве свадьбу сыграли через день после возвращения из Казани. Официальная регистрация в загсе, банкет, куча гостей. Римма — красивая невеста в белом платье, жених в смокинге. Гости, в основном партнеры по бизнесу, друзья. Наш жених, как и его названные братья, — детдомовские дети, родственников нет. Из родственников Риммы приехали только папа и мама. Они вели себя ниже травы и тише воды. После скандала в Казани, мама Роза порвала все связи с токсичной родней своего мужа. А муж во всем угождал своей жене, в этом он был очень похож на Амира.
Мы с Кириллом были свидетелями. Всю свадьбу он бросал на меня такие красноречивые взгляды, что я тушевалась и краснела. И эти легкие касания, как бы невзначай, то за ручку возьмет, то приобнимет. У меня все дрожало в внутри.
Я не знаю, что к нему чувствую. Вот не знаю и все.
Это не похоже на ту юношескую любовь, что была у нас с Мишкой. Та любовь напоминала полевые ромашки, легкая, светлая, юношеская. Отцвела и завяла.
Не похожа она и на любовь к Алексею. Там была огненная страсть, я вся полыхала, стоило ему прикоснуться ко мне. Огнем она обожгла мне душу, выжгла все внутри и пропала. На этом месте теперь только горстка пепла.
Кирилл другой, он как друг. Поддержит в трудную минуту, спасет, подаст руку, если споткнулась. Я сама не пойму, какие чувства у меня к нему. Это больше напоминает дружбу. Но он точно рассчитывает не на нее. А я боюсь, что не могу дать ему больше. Не хочу его обманывать.
Банкет подходил к концу, когда Римма шепнула мне, что сейчас будет бросать букет невесты.
— Обязательно поймай, — шепчет она мне на ухо.