— Светлана, серьезных улик против вас нет, но я хочу вас предупредить, что версия с Дарьей Семеновной Морозовой не пройдет, у нее железное алиби.
— И что вы мне предлагаете?
— У нас есть два выхода. Вы сознаётесь в убийстве, сведем все к самообороне, на суде будет условный срок.
— Вы с ума сошли? Как я могу сознаться в том, чего не делала? Где взяла оружие? Из воздуха? Куда его дела потом? — я в ярости, вот ведь подкинули мне адвоката, а еще Кирилл говорил, что адвокат толковый, ему бы дело быстрее завершить.
— Второй выход, можно свести все к тому, что вы были на месте преступления, ничего не видели, освободились позже. Слышали выстрелы, но не знаете, кто их произвел, — адвокат смотрит на меня мутными глазами, да и сам он мутный. — Но при этом процесс доказательства вашей невиновности может затянуться.
— Я ни в чем признаваться не буду, да, не видела Дарью, голос ее слышала. Проверьте камеры на этой дороге, хоть на одну да ее машина попала.
— К великому сожалению, камеры, при подъезде к данному месту, именно в этот день вышли из строя…
— Как вовремя у нас все из строя вышло!
— Да и у Морозовой машина Ленд Крузер, а след протектора, оставленный на месте убийства, небольшого средне размерного кроссовера. Так что не знаю, какую машину искать на камерах.
— Какая продуманная у нас Дарья Семеновна, все учла. Одно не учла, что есть свидетель.
— Возможно, не знала. Но с Морозовой войну лучше не устраивать. Она сейчас будет работать в Министерстве Юстиции, может повлиять на судей, на это не с руки.
— Господи, как прогнила эта система. Теперь женщина, которая была любовницей вора в законе, женой его сына уголовника, которая вытаскивала из тюрем этого гаденыша Алексея, придет работать в нашу правовую систему. Да она еще и убийца.
— Света, о таких вещах лучше держать язык за зубами, пока ты еще не на свободе, могут язык в тюрьме и укоротить.
Мне становится страшно. Как я вляпалась? Ну, как?
И я снова возвращаюсь мыслями в тот день, когда Алексей затащил меня в койку. А я, влюбленная в него дурочка, смотрела на него и радовалась, думала, что счастливей всех девушек на свете.
Ничего бы этого не было!
Как будто наказала себя за безумную влюбленность!
Показания давала под тяжелым взглядом адвоката, взвешивая каждое слово. О Дарье Семеновне промолчала. Но вот разговор их вспомнила из слова в слово. Пусть копают. Все равно выйдут на Дарью.
Вечер пришлось коротать в камере. А утром меня уже ждал адвокат.
Да, судья не признал улики против меня существенными. То есть улик, против меня, и нет. Меня отпустили с подпиской о невыезде.
Возле крыльца меня ждал Кирилл.
За те дни, что мы не виделись, он осунулся и похудел, под глазами залегли темные тени. И не успела я сделать шаг, как огромные руки подхватили меня, оторвали от земли, Кирилл прижал меня к себе так, что кости жалобно хрустнули.
— Светка, закрою лома, никуда выпускать не буду, пока все не закончится, — шепчет он мне в ухо. — Я чуть с ума не сошёл.
У меня от переживания вдруг случился водопад. Я так рыдала на груди у Кирилла, что промочила ему рубашку.
Дома меня ждал феерический прием. Меня встречали все: Вячеслав с Полиной, Римма с Амиром, Катька бросилась мне на шею, чуть не задушила.
Они наперебой рассказывали мне, как искали меня, как сходили с ума от неизвестности. Алексей не успел попросить за меня выкуп, как был застрелен, а я долго не приходила в больнице в сознание. Господа полицейские оказались ленивыми, даже не посмотрели сводки, где я числилась пропавшей без вести. Им было лень. Поэтому я осталась неопознанной.
Римма, рыдая, рассказала, что приезжала с Кириллом к больнице, но их развернули на этаже, даже близко ко мне не подпустили. Даже взятка, данная медсестре, не помогла.
Оказывается, они ехали вслед за машиной, что везла меня в Москву, надеясь хоть как-то пересечься. Но и тут им не повезло. Они пробили колесо, и потом догнать уже не смогли.
Меня словно на короткий отрезок времени лишили связи с друзьями. И в это время я поняла, как важна поддержка, как плохо без нее.
Вечером мы пили вино, ели шашлыки и плов. Смеялись и радовались, что снова все вместе.
— Светка, выходи за меня замуж, — вдруг произнес Кирилл. — Я обязуюсь быть с тобой рядом всю свою жизнь, уберегать тебя от неприятностей, спасать от всех козлов.
— Кириллл…
У меня полились слезы из глаз, а девчонки уставились на меня, даже рты раскрыли…
— Да!
— Ура! Ра! Ааааааа! — орали девчонки в три глотки.
Три месяца спустя
Мы поженились тихо, без помпезной свадьбы. Были только близкие друзья.
На церемонию приехали мои родители, но даже друг другу не подошли. Так и простояли всю церемонию бракосочетания в разных углах зала. Потом мать уехала с Павлом Георгиевичем. У нее теперь другой этап в жизни.
Папа еще остался с нами, с час посидел в ресторане, потом его водитель отвез в аэропорт, он на работе отпросился только на один день.
Мой брат Владик так и не соизволил появиться на свадьбе. После того, как все история выплыла наружу, он обиделся на родителей, перестал с ними общаться. Хотя отец еще надеяться, что мы все помиримся.
Так что на свадьбе гуляли в прежнем составе: Вячеслав с Полиной, Амир с Риммой и Катя.
Катя тоже нашла жениха, но нам его еще не представила.
Эпилог.
Прошел год.
Время бежит незаметно. Наконец, все обвинения с меня были сняты.
Процесс проходил в закрытом режиме. Дарью Семеновну тоже проходила, как свидетель. Улик, изобличающих ее как убийцу, найдено не было. Хотя мотив у нее был. Возможность достать оружие — тоже.
На суде мы столкнулись с ней нос к носу. Вот и стало понятно, почему она меня не убила, как свидетеля.
В коридорах суда было пусто, процесс затянулся до позднего вечера. Мой адвокат ушёл в уборную, а я осталась одна. От скуки стояла у окна и смотрела, моросящий дождь разогнал прохожих, намочил листву и чертил непонятные зигзаги на стеклах. Сзади послышался перестук каблуков. Меня накрыло удушливое облако чужих духов. Я оглянулась. В двух метрах от меня стояла Дарья Семеновна. Она выглядела как всегда шикарно: в бриллиантах, стильный костюм, прическа. Ее взгляд источал арктический холод. Вот кого действительно можно назвать Снежной Королевой.
— Не думала я, что эта падаль, Алексей бросит тебя в домике, — сквозь зубы пробормотала она. — Там же был погреб. Бросил бы в погреб и все дела с концом.