Диана
— Не могу поверить, что наш Сашка стал суперзвездой, — восхищалась Ника на другом конце линии.
У меня был разгар рабочего дня, когда позвонили девочки. Они услышали по радио голос Саши и сразу же набрали меня, чтобы поздравить с тем, что теперь мой муж звезда.
— Он упорно двигался к этому, — ответила я с улыбкой.
— Каково это быть женой популярного певца? — в шутку спросила Алиса.
— Не знаю. Песни только начали крутить. Поэтому на улице к нам пока не подбегают бешеные фанатки.
— Ну, с его обложкой на альбоме не долго тебе осталось быть в неведении, — хмыкнула Ника.
Да, обложка была горячей. Внешность Сашки решили использовать по полной. Поэтому на обложке альбома мой муж голый по пояс и с гитарой под дождем. Я даже запросила себе постер с этой фоткой у Гриши. А ведь я жена, и вижу это тело каждый день. Что уж говорить о девочках-подростках.
— Думаю, ты права, — ответила я. — Но я не ревную. Я хотела, чтобы мой муж стал популярным.
В кабинет зашел Тим и шлепнул листок с адресом на мой стол.
— Девочки, мне пора работать. Новое дело. Пока.
— Пока, — ответили они хором и отключились.
Я вопросительно посмотрела на друга, ожидая подробностей.
— Убийство. Девушка задушена у себя дома. Это все, что я знаю.
— Ладно. Выезжаю.
Накинув пуховик и взяв сумку, я поехала на указанный адрес.
***
— Ух. Ну и морозяка, — негодовала я, поежившись и заходя в подъезд жилого дома.
Поднявшись на 3 этаж, я увидела открытую дверь и голоса криминалистов.
— Привет, Диан. У нас тут для тебя запоздалый Новогодний «подарочек», — мрачно сказал один из них, с которым я частенько пересекалась на других делах.
— Привет. Да уж, так себе подарочек. Я как-то больше по свитерам с оленями тащусь, а не по трупам в разгар новогодних праздников.
Он хмыкнул и нагнулся вниз, чтобы рассказать мне больше о жертве.
Я подошла ближе, чтобы увидеть тело и обомлела. Девушка с застывшим взглядом на полу этой комнаты была мне знакома. Дана Резникова. Девушка, проходящая по делу о шантаже чиновника.
Боже. Ее девочки.
— Где ее дочери? — перебила я криминалиста, который уже во всю объяснял мне, сколько она мертва и как именно убита.
Матвей резко вскинул голову вверх и ошарашенно посмотрел на меня.
— Откуда ты знаешь про ее детей? Нам ничего не говорили о них по телефону.
— Я ее знаю, — выдохнула я. — Где ее девочки?
Он грустно кивнул на стену.
— Там детская.
Не помня себя, я двинулась к комнате детей. Не знаю, почему так реагирую, ведь я даже толком не знала ни Дану, ни уж тем более ее детей. Но я знала, как она любила их, и что сейчас маленькие девочки остались совсем одни. Может, они меня даже не вспомнят. Но если вспомнят, возможно, им станет чуточку легче от моего присутствия.
Когда я вошла в комнату, то увидела одного из сотрудников отдела и кивнула ему в молчаливом приветствии. Он кивнул в ответ. А затем на одной из кроватей я увидела двух маленьких девочек. Одна положила голову другой на плечо и на ее щеках были засохшие дорожки от слез. Другая же подняла взгляд на меня.
Снова эти пронзительные не по годам глаза.
— Тетя полицейская, — сказала она и соскочила с кровати, чем напугала свою сестру. — Где мама?
Мое сердце разбилось в этот самый момент. В ее глазах было столько надежды. Она узнала меня и думала, что я принесу хорошие новости.
Я подошла, усадила ее обратно на кровать и одной рукой обняла обеих девочек.
— Вы меня помните? — ласково спросила я.
— Да, — тихо ответили они.
— Я — Диана. А вас как зовут?
— Я — Яна, — ответила девочка с пронзительным взглядом. — А это — Вера.
Я секунду помолчала.
Как можно сообщить маленьким детям, что их мама — единственный родитель — мертва?
— Девочки. Ваша мама… — я пыталась подобрать слова. — ваша мама…
— Умерла? — спокойно спросила Яна.
— Да, — прошептала я, сдерживая слезы.
Мне было все равно, что мы в комнате не одни. И что после этого в отделе могут поползти слухи, что я не такая железная леди, какой все меня считают. В мужском коллективе нельзя давать слабину. Но я не хотела быть бесчувственной рядом с этими детьми. Я хотела, чтобы они знали, как я расстроена из-за того, что они остались без мамы.
— Навсегда-навсегда? — спросила Вера, и ее глаза снова наполнились слезами.
— Мне очень жаль, девочки.
— И куда мы теперь? — Яна нахмурилась.
— В ближайшее время за вами должен приехать соцработник и забрать с собой туда, где дети живут без родителей. Там будут только воспитатели, как в детском саду.
— Я не хочу жить в детском саду, — хныкала Вера.
Яна крепко обняла сестру и посмотрела на меня.
— А мы можем поехать с тобой? Ты же мамина подруга. Мы будем хорошо себя вести.
Забудьте, о чем я говорила раньше. Вот в этот момент мое сердце разбилось. Потому что я знала, что не могу забрать их с собой. Во взрослом мире все не так просто.
Я погладила Яну по волосам и сказала:
— Мне жаль, но я не могу.
— Потому что у тебя есть дети, и мы тебе не нужны?
— Нет, маленькая. Потому что посторонняя тетя не может просто взять детей к себе домой.
В комнату вошла женщина средних лет с рыжими волосами, собранными в пучок.
— Здравствуйте, девочки. Меня зовут Ангелина, я отвезу вас в ваш новый дом.
Вера ринулась ко мне и взяла меня за руки.
— Диана, пожалуйста, забери нас к себе. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Я сжала ее маленькие ладошки и попросила посидеть тут. А сама направилась к сотруднице органов опеки.
— Здравствуйте. Капитан Диана Страхова. Я вроде как расследовала это дело.
Женщина удивленно подняла брови.
— Вроде как?
— Приехав на вызов, я не знала, что знакома с жертвой. Их матерью, — я указала пальцем за спину на девочек. — Послушайте, есть ли какой-то шанс, взять детей под свою опеку?
— Вы родственница?
Я покачала головой.
Я уже знала, что это гиблое дело. Никто не отдаст детей незнакомому человеку вот так просто за один день.
— Тогда, если Вы действительно хотите забрать их, Вам нужно собрать целую кучу документов и что более важно…
— Пройти обучение ШПР, я знаю.
Женщина снова удивленно подняла брови.
— Вы знаете про школу приемных родителей? Похвально. Тогда Вы наверняка знаете, что Вам необходимо пройти 40 академических часов, включающих лекции, практики и семинары.
— Меня интересует, можем ли мы с мужем как-то в ускоренном режиме пройти обучение? Или можно ли вообще получить опеку без этого сертификата — я сама с трудом понимала, что, черт возьми, делаю, и согласится ли Саша на этот расклад, но я просто обязана была помочь этим девочкам. — На глазах у детей только что погибла мать. Среди всей этой толпы незнакомцев я единственная, кого они знают. Вы видели, как Вера умоляет меня забрать их. Прошу Вас, помогите мне, — тихо просила я.
Женщина издала протяжный вздох и украдкой посмотрела на девочек и сотрудника полиции рядом с нами, а затем наклонилась ко мне и прошептала:
— Вообще, в законах нигде не указано, что родители обязаны проходить обучение. И мы не имеем права вас заставлять или не отдавать вам детей, если все остальные документы в порядке. Я предлагаю Вам, пойти по головам, как бы жестко это ни звучало. Я мало, что решаю. Поэтому, предлагаю, пойти с документами к моему непосредственному начальству, прям так в форме, — уточнила она, — и, если она начнет настаивать на сертификате ШПР, указать, что Вы сотрудник полиции и в курсе законов РФ. Дайте ей понять, что Вы знаете о том, что сертификат не требуется.
Это было интересное предложение, но я решила не рисковать. Ведь женщина просто могла пойти на принцип и отдать детей другим людям.
Надо просто пойти выше и поговорить с моим начальством, которое в свою очередь знает много начальников в других сферах нашей системы.
— Спасибо. У меня возникла идея. Мне нужно позвонить. Дадите мне пару минут, чтобы после я могла объясниться с девочками?
— Да, конечно. Им все равно надо будет собрать вещи.
Я повернулась к девочкам.
— Сейчас вернусь, мне нужно позвонить. Хорошо?
Они доверчиво кивнули.
Я вышла в коридор и перво-наперво набрала мужа.
— Привет, милая. Что случилось?
— Я хочу удочерить двух девочек, — протараторила я на одном дыхании без лишних приветствий.
В телефоне повисла гробовая тишина.
— Скажи что-нибудь, — попросила я и прикусила губу почти до крови, ожидая его ответа.
— Почему ты говоришь об этом по телефону? Почему ты так резко это решила? Почему двух девочек? Что вообще происходит? — растерянно спросил Саша, но я не слышала злости в его голосе из-за моих поспешных решений.
Это хороший знак.
— Знаю, что это неожиданно. Но я приехала на убийство, где выяснилось, что я знала жертву. Ее детей прямо сейчас хочет забрать служба опеки. Видел бы ты как 4-летние дети, которые только что потеряли мать, умоляли меня забрать их к себе, — на глаза снова навернулись слезы. — Я должна им помочь, Саш. Но мне нужна твоя помощь. Мы же хотели стать родителями. Почему бы не таким путем этого достигнуть? — он молчал, и я снова заговорила. — Однажды, за одно мгновение, ты решил приютить у себя девочку-подростка, чтобы спасти ее. Так помоги мне спасти еще двух девочек.
— Ди, — наконец ответил он, — ты точно в этом уверена?
— Настолько, насколько вообще можно быть уверенной в данных обстоятельствах.
— Хорошо. Давай сделаем это, — согласился он, от чего я радостно подпрыгнула на месте.
— Я перешлю тебе документы, которые будут нужны, собери все от себя, а я съезжу на работу и соберу все от себя. Люблю тебя.
Я замерла, когда поняла, что сказала. Мы еще не говорили эти слова после того, как помирились. Но это просто вырвалось.
— Моя любовь к тебе вечна, — ласково ответил мой муж, как делал это раньше.
— Мы скоро станем родителями, — пискнула я.
— В двукратном размере. Я немного в ужасе, — хохотнул он.
— Я тоже, но мы справимся, — заверила я. — Ладно, мне пора. Нужно утрясти вопрос с удочерением. Мы ведь их удочеряем, а не просто берем опекунство, верно?
— Да. Если уж забирать детей, то делать это насовсем.
— Хорошо. Пока.
Я сбросила вызов и набрала еще один важный на сегодня номер.
— Алло. Герман Викторович, — выдохнула я в телефон, — мне нужна Ваша помощь с удочерением.