Зависимые - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5

Глава 5. Рубиновый крест. Амелия

16; Ноябрь

В этом году у меня совсем не было настроения на праздник — такой дикий депрессняк накатил…Никогда не думала, что стану одной из девчонок, которые будут лежать на кровати, смотреть в окно и томно вздыхать из-за парня. До этого момента меня это вообще не волновало, иногда мне даже казалось, что со мной что-то не так: мужчины меня раздражали, а все, что с ними связано не нравилось и напрягало. Я редко ходила в клубы отчасти из-за этого — не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Мне это было ни к чему.

А теперь…

Теперь все иначе. Теперь я, твою мать, мечтаю привлечь это самое внимание. Теперь я жалею, что не умею заигрывать, что не училась у подружек, которые занимались подобным чуть ли не с пеленок. Я даже стала ловить себя на мысли, что надо было лучше слушать Лилю, когда она давала мне наставления. Клянусь, если бы в универах обучали на тему отношений (и я сейчас говорю не про психологию), она была бы деканом. Факультет соблазнения, кафедра манипуляций, уловок и кокетства. Думаю, что в этой области ей удалось бы отжать себе не одну ученную степень, а сразу все, в отличии от меня…Каждый раз, когда я оказывалась наедине с Алексом, столбенела. Он у меня что-то спрашивал, шутил, улыбался, а я, как конченная идиотка, краснела до самых кончиков пальцев, мычала что-то нечленораздельное и пялилась в пол. Мне самой хотелось себя придушить за повышенный процент убожества на один квадратный миллиметр моего существа, а главное, что пересилить этот порог смущения стало сродни доказательству теории струн — совершенно нереально.

«Наверно думает, что я умственно-отсталая малолетка…»

В носу защипало. От обиды, от горечи за свое незавидное положение невидимки. Я ей и была. На выходных, когда приезжала домой, хлебнула всего этого сполна, когда увидела на его коленях какую-то шатенку. Верочка — потом я узнала, что ее так зовут, когда они заметили меня и оторвались от страстного лобызания. Жаль я не провалилась сквозь землю…Лучше бы так и случилось, тогда бы я не рассмотрела эту дамочку так хорошо и не запомнила каждую черту ее морды! А она была красивой…Вот какое слово пришло в голову, стоило о ней подумать. Высокая, красивая, молодая женщина с длинными волосами по поясницу, пухлыми губами, чуть вздернутым носиком и огромными, карими глазами. Верочка точно сошла с обложки модного глянца, точно модель! Прямо как Лиля…

Я в который раз прокляла свои гены, а точнее сраные доминанты моего папаши. Лиля вот была похожа на маму — такая же высокая, стройная, идеальная. Мама когда-то даже в конкурсе красоты участвовала, чтобы оплатить учебу, и выиграла. У меня же от нее были только волосы — светло-русые пепельные, почти серебристые и идеально прямые. Лиле волосы достались от ее отца — светлые, медовые и кучерявые. Сейчас правда от них мало что осталось: она выпрямила их и перекрасила в платину. Сказала, что так модно. М-да…она бы точно заткнула эту Верочку за пояс. А мне куда? Ноги коротенькие, щеки, как у хомяка, еще и эти странные глаза. Нет бы были янтарными и обычными, так фига с два. И они достались мне от отца, от матери лишь это самое, янтарное пятно, и теперь все вечно пялились, так и норовя как-нибудь прокомментировать!

Боже…

Тяжело вздохнув, я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Через пару часов у меня день рождения — семнадцать лет. Вообще мы с Лилей договорились отметить его на выходных, она специально ради этого прилетает из Мадрида. Сегодня она мне уже несколько раз позвонила, поздравила. Кристина тоже — с ней мы договорились на воскресенье, мне даже дали еще один выходной на понедельник в Академии за хорошую успеваемость. Так что мне грех жаловаться, а и идти все равно никуда особо не хотелось.

— Ты чего валяешься, как амеба?! — раздался звонкий голос Адель, от которого я так шарахнулась, что чуть не упала с кровати.

Она стояла прямо напротив, уперев руки в бока и во всю хмурясь. Я, если честно, даже не поняла сначала в чем дело, а главное — почему она так вырядилась?! Нарядная. Красивая. В коротком, но вполне закрытом платье — Адель старалась не провоцировать Рому на ревность. Однажды он сильно подрался в одном из клубов, защищая ее честь, и ей это не сильно понравилось. Во-первых отец, во-вторых она боялась драк.

— А-У блин! — защелкав пальцами, подруга дернула головой, — Да где ты летаешь?! Нам выходить через сорок минут, а ты совсем не готова!

— Да о чем речь вообще?!

— В смысле?! Ты сказала, что в выходные не сможешь отпраздновать, поэтому мы договорились слинять из Академии в четверг! Сегодня четверг и крутая вечеринка в масках!

Что?! Я нахмурилась, совершенно не понимая о чем она говорит. Ни с чем подобным я не соглашалась — это просто нереально. С чего она вообще решила, что я пойду?! И когда мы об этом могли говорить?! Не помню…

Адель словно прочитала мои мысли и, усмехнувшись, сложила руки на груди и приподняла бровь.

— Поня-ятно…Ты не слушала, а просто кивала? Снова твой сексуальный сосед завладел всеми мыслями?!

Черт-черт-черт! И кто меня за язык тянул?! Зачем я ей рассказала вообще?! Надеюсь, что они никогда не встретятся — я со стыда сгорю, если она что-нибудь выкинет, а он все поймет. А он поймет…

— Прекрати…

— Ага. И что теперь?! Ты обещала! Завтра пятница и не будет никаких важных занятий — идеальный шанс! Или что?! Придумаешь очередную глупую отговорку?!

Если честно, то очень этого хотелось, но потом я вдруг поняла: это же мой шанс! Кивнув самой себе, я резко встала и мотнула головой.

— Не в этот раз!

***

Клуб, в который ходила Адель, находился в самом центре столицы. До ужаса дорогой, элитный и закрытый. Там тусила золотая молодежь, высшее общество, а это означало полную, безукоризненную приватность и гарантию сохранения личной жизни в тайне, но вместе с тем это означало, что просто так с улицы туда сложно попасть, и дело обстояло не в нашем возрасте. Адель хорошо знала младшего брата хозяина клуба Арчила — на Рублевке они жили буквально через дом, — но даже несмотря на «тесную», соседскую дружбу нам никто не собирался делать поблажек.

Точнее мне. М-да. Сюда закрыта дорога во всех моих шмотках от HM. Даже самый простой наряд обывателей стоил, как половина моего шкафа, поэтому Адель выдала мне платье, и я снова захотела сбежать. Оно было таким коротким: просто кусок атласной, черной ткани на тонюсеньких лямочках, скрещивающихся на спине. Я ненавидела такие откровенные платья, никогда не носила их и не планировала начинать, а все равно оказалась именно в нем. Сама не поняла, как так вышло то? Подначивания? Взятие на слабо? Подколы? Единственная вещь моего «лука», которая не пугала: шпильки любой высоты для балерины просто пшик, а у меня сегодня были просто огроменные шпильки. Попробуйте протанцевать несколько часов на пуантах, вам любая обувь начнет казаться манной небесной.

В общем в таком наряде я и стояла, собственно, на третьем этаже, где расположились VIP-кабинки. Они представляли из себя зоны с диваном в форме «П» и огромного стола с шестом в центре, который светился в темноте синим, фиолетовым или красным неоном. Это был последний этаж клуба, который считался самым что ни на есть почетным, поэтому кабинок здесь было всего три, и стоили они соответствующе. Кажется один только депозит вставал в кругленькую сумму с семью нулями, если не больше, и это никого не смущало. Здесь никого в принципе не смущала стоимость одного коктейля, от которого у «простого смертного» волосы встали бы дыбом.

Обычно, когда дело доходило до денег, я всегда смущалась — у меня их не было, очевидно, по крайней мере на данный момент, и Адель всегда платила сама. Но в этот вечер все обстояло гораздо хуже, и смущаться мне предстояло еще сильнее. У Адель было трое старших братьев. Миша — его я видела в одном из журналов о ресторанах. Очень успешный, кстати, первым привез в Москву Мишленовскую звезду, а это было еще тем достижением! Максим — второй брат по старшинству, но не по важности. Его я не видела ни разу, лишь когда-то очень давно, когда приезжала с Адель и Настей в их дом на Рублевке, там была фотография всей семьи, где они были детьми на их первом, совместном Новом году. И последний, который был младше Максима всего на полгода-года и по совместительству единственный родной брат Адель — Алексей. Вот в нем то и было все дело…

Наверно странно, что в прессе не было ни одной фотографии Максима или Алексея, и я как-то даже спросила подругу почему так? Все оказалось весьма прозаично. Петр Геннадьевич прятал своих детей с маниакальной страстью: не дай бог хоть один кадр, одно неверное слово! Могла же пострадать репутация, а это, на секундочку, недопустимо и вообще каралось смертью. Да и не то чтобы я особо искала…Мне то какое дело? Единственное, что я о них всех знала — они учатся где-то в Англии. Адель как то обмолвилась, что Макс похож на их отца больше остальных, вот только не любил это слышать, а признавать так вовсе наотрез отказывался. Еще он был язвой, как их бешенная, сестрица Марина, которую я тоже видела всего один раз и больше не горела желанием от слова «совсем». Ей постоянно было словно необходимо как-то меня поддеть, и если Макс был еще хуже, то даже странно, как дожил до двадцати пяти, а не получил где-нибудь по темечку. Но, вроде как Алексей был не таким и плохим. Адель рассказывала, что он добрый и мягкий, в меру саркастичный, скорее с чувством юмора, а еще он очень любил свою младшую сестричку и маму. Мы с Адель давно негласно определили «острые темы» и обходили их за километр, так что этого уже и не замечали, с ее братом все было не так. Встретившись с ним впервые в этом шумном клубе, я буквально кожей ощутила этот дикий напряг, хотя все, что о нем говорила Адель и оказалось правдой. Наполовину так точно…

Красивый, статный блондин с широкими плечами и выправкой под грифом Мистер-я-уверен-в-себе-на-сто-процентов. У него было хорошее чувство юмора, сарказм тоже присутствовал, а еще он был очень образованным и интересным собеседником, вот только я совершенно не хотела поддерживать разговор, а хотела побыстрее сбежать. В этом и была главная засада, которую мне моя подруга сообщила только в тот момент, когда мы уже поднимались по лестнице на этот чертов этаж — весь сегодняшний праздник оплачивал именно он. И я ему не нравилась.

Адель всегда говорила, что Леша очень похож на Настю, но это, сюрприз-сюрприз, было не совсем так. Да, он действительно был на нее похож, но не смотря на свой статус, она так и не стала «ледяной стервой», как многие жены их общества. Алексей же напротив пусть и имел хорошие манеры, но вот его глаза… Холодные, голубые и колющие. Такой взгляд я уже видела, и он принадлежал не Насте, а их отцу. Его отношение ко мне тоже было далеким от отношения их матери — это чувствовалось интуитивно. Он прощупывал меня, разглядывал, не стесняясь, а на дне небесных глаз читалось презрение. Я его не винила, скорее понимала и в каком-то смысле даже поддерживала. Окажись я в такой ситуации, где мне пришлось бы сидеть за одним столом с сестрой любовницы их отца, которую он даже не трудился прятать, я бы тоже реагировала неоднозначно, пусть я и имела к этой истории лишь косвенное отношение. Алексею скорее приходилось меня терпеть ради любимой сестры и матери, и он искренне пытался скрыть все то, что чувствовал к моей персоне, вот только ему не удалось меня провести.

«Господи, я в аду…» — подумалось мне, пока я медленно водила трубочкой по краю стакана с одним единственным коктейлем, который я заказала.

Большего я себе позволить не могла, даже если бы хотела. Как только я разобралась с тем, что вижу и чувствую, четко решила оплатить свою часть заказа сама, как бы глупо это не звучало…

Я очень-очень хотела уйти, и с каждой секундой мое желание только росло, особенно, когда волей случая я осталась наедине с Алексеем. Это произошло глупо и само-собой, когда Рома, который и прийти то толком не успел, а уже поссорился с Адель, психанул и свалил — она за ним. Сейчас, например, они стояли у тонкой оградки и о чем-то живо дискутировали, махая руками, а я за этим наблюдала…

— Они поссорились, — вдруг раздался голос Алексея, от неожиданности я вздрогнула и обернулась, вдруг осознав, что все это время, кажется, он наблюдал за мной.

Твою. Мать.

Слегка поджав губы, я кивнула и хотела было снова отвернуться, но Алексей опередил мой порыв, добавив.

— Это, скорее, по моей вине… — протянул тем временем парень с хитрой ухмылкой, — Прости, что портим всем этим настроение.

— Все нормально, ничего не испорчено.

— То есть ты всегда такая молчаливая? Даже в день рождение?

Твою. Мать. В квадрате.

«Что ему от меня нужно?!»

Я слегка прищурилась, но снова кивнула, даже улыбку выдавила, наблюдая за мужчиной по правую от меня руку. Он не выглядел напряженным, напротив, сидел вальяжно и спокойно, держа на колене граненный стакан с виски. Алексей будто специально не моргал, а наблюдал-наблюдал-наблюдал, пряча в уголке губ смазанную усмешку. Адель могла говорить мне все, что угодно, но я видела это его «особое отношение», и мои подозрения только крепли. Я действительно ему не нравилась, пусть он и пытался это скрыть за хорошими манерами, но, как говорится, обманщика не обманешь — это читалось жирным шрифтом, хотя и писалось между строк.

— И сколько тебе стукнуло?

— Семнадцать.

— Очаровательно…

— Наверно.

Да, я не хотела поддерживать разговор, лицемерие и подобные «игры» — не моя сильная сторона. Я все прекрасно понимала, поэтому находилась в состоянии обороны, защищая спину, в которую думала, он с удовольствием воткнул бы нож. Пусть это возможно и паранойя, но я рассудила, что лучше держать дистанцию в километр минимум, чем потом расхлебывать кашу, об которую я могу и ложку сломать.

— Знаешь, у тебя сейчас лучший период в жизни, — не унимался Алексей, очаровательно улыбаясь, — Можно совершать любые ошибки и глупости. Действовать по зову сердца и никакой ответственности.

— Тебе виднее.

— И то верно. Как говорится, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Зато в старости будет что вспомнить.

— А вот и мы!

Я чуть не завизжала от внезапно прилетевшего вскрика радостной подруги, погрязшая в диком напряжении из-за присутствия ее братца! Это взбесило, но когда я повернула голову, увиденное взбесило меня куда сильнее…

— Сюрприз!

Охренеть. Какой. Сюрприз.

У меня, наверно, вся кровь отлила, как по щелчку пальцев, а потом резко вернулась назад, вдарив по венам с такой силой, что голова закружилась. Во-первых передо мной стояла улыбающаяся от ухо до уха Кристина. На ней было красивое, глубоко-зеленое платье через одно плечо и аккуратные лодочки, делающие из нее настоящую принцессу. Рядом улыбался ее не менее красивый Арай в белой рубашке и бабочке в одной цветовой гамме со своей девушкой, а я…Я не могла вдохнуть, потому что позади них стоял Алекс.

Черт. Возьми! Я бы узнала его из тысячи, клянусь, в любой маске, в любой одежде, с любого расстояния. Он не был ребенком из богатой семьи, одевался в обычную одежду, которой в принципе было немного, судя по тому, что я видела, по крайней мере. Тачка его…красивая, вся начищенная и отполированная, но старая. БМВ пятой серии, примерно года девяноста пятого-восьмого. Черная, наглухо тонированная, агрессивная и опасная — точное отражение своего хозяина, но она не стоила миллионы миллионов. Ко всему прочему его работа: он подрабатывал в ресторанчике быстрого питания, насколько мне было известно. Жаль, что я не знала большего, мне так и не хватило смелости заговорить с ним напрямую, оставалось довольствоваться лишь короткими обрывками информации, случайно услышанной на выходных за ужином.

Но он все равно был центром моей вселенной. Посреди этого богатого интерьера с кучей более удачных экземпляров, как говорили девочки в Академии, когда хвастались между собой, кого им удалось захомутать. Если бы он обратил на меня внимание, хотя бы взглядом коснулся, мне было бы плевать, что у него нет ничего: ни квартиры, ни дорогой машины, перспективной работы или внушительного счета в банке. Мне было бы плевать на все, я бы стала самой счастливой на свете. Алекс действительно тянул меня, интересовал и пусть я перед ним терялась и не могла связать двух слов, точно знала, что он стоит того. В нем чувствовался ум с первой нашей встречи не такой, как у Леши, а даже острее, не смотря на все его крутое образование.

«С днем рождения, котенок…» — мягко прошептал, наклонившись и оставив короткий, но горячий поцелуй у меня на щеке.

«Спасибо», — еле слышно прошептала, покрывшись мурашками и жадно разглядывая его лицо. Впервые так близко, и плевать, что каких-то несколько секунд — оно того стоило.

И пока я краснела, знакомство продолжалось…

— Алекс.

— Алексей.

Забавное созвучие имен. Алекс давно жил во Франции, так что ни о каком обычном «Саше» и речи не шло. В нем вообще не было ничего обычного. Ни стеснения, ни неудобства, одна огромная, двухметровая куча уверенности.

И не смотря на то, что знакомство состоялось и прошло неплохо, когда все заняли свои места, я ощутила еще большее напряжение, чем за секунду до этого. Ситуацию, благо, спас Арай — весельчак и просто кладезь странных историй, — а мне на ухо вдруг неожиданно прошептали…

— Теперь я, кажется, все понимаю…

«Черт, у них это что семейное?!» — вздрогнув, я зло уставилась на подругу, что насмешило Адель, вот только развитие никакого получить так и не получило из-за Ромы. Ну или почти из-за него.

Неожиданно он прыснул коктейлем, окатив этим фонтаном и свою девушку, которую даже несмотря на ссору обнимал, и меня, которая сидела на достаточном расстоянии, возможно и еще кого-то, кто ж его знает. Мне было не до того, чтобы рассматривать каждого, кто сидел с нами за одним столом. Расставив руки в стороны, я задержала дыхание и уже хотела было что-то ну как минимум сказать, но тоже не успела. И нет, не потому что мой друг задыхался от кашля, а потому что вдруг передо мной опустился красивый бокал на тонкой ножке для Мартини, но без Мартини. Вместо коктейля в бокале лежал безупречный, рубиновый крест, так сильно напоминающий крест Кэтрин из «Жестоких игр» — одного из моих самых любимых фильмов…

И я уже знала, что будет дальше…

— С днем рождения, принцесса.

От этого голоса у меня побежали мурашки, а его руки, которые я узнала бы и с закрытыми глазами, даже не смотря на новые татуировки на них, уперлись в столешницу так, чтобы их владелец сохранил равновесие, нависая надо мной сверху. Я чувствовала его дыхание на своих волосах, но поднять глаза не могла: смотрела перед собой исподлобья, зло, даже яростно, еле еле сохраняя остатки самоконтроля, который он снес одним своим присутствием.

«Козлина…и как я не догадалась, что он притащит свою задницу сюда именно сегодня?» — я бы думала именно так, если бы могла составлять предложения в этот момент.

А я не могла. Только часто дышать, изо всех сил пытаясь удержать себя в рамках дозволенного.

— Ну что же ты? Даже не поздороваешься?

«Господи, какой же бесявый у него голос!» — снова подумала бы, но вместо того слегка прикрыла глаза и так же слегка повела головой в сторону, в ответ получив такой же пакостный смешок.

— Или ты не рада меня видеть? Очень жаль, я вот очень. Круто смотришься в этом платье и этом месте.

Он наконец оторвался от меня, прекращая обдавать парфюмом, который я же ему и подарила — пряный, вишневый и сладкий, — потом издал еще один свой фирменный смешок и пошел дальше по коридору, будто победил! Руки сцепил за спиной, походка вальяжная, и мне хватило всего пары секунд, чтобы понять: этого я допустить не могу ни за что!

— И это все, что ты способен был придумать? — выдавила, еще обналичивая свои флешбеки, но лишь пару секунд…

Дальше я расслабилась, откинувшись на спинку дивана, а знакомая до дыр фигура замерла, не успев отойти на расстояние, на котором он бы меня не слышал. Я прекрасно осознавала, что он делает и зачем, каждое его слово — намек, который был понятен только нам, и каждый этот намек направлен лишь на то, чтобы ужалить меня побольней. Он здесь только за этим — сделать мне больно.

— Жалкое зрелище.

— А говорила, что никогда больше со мной не заговоришь… — протянул привычным, насмешливым тоном, заставив закатить глаза, — Кажется и не такое жалкое, да?

— Поверь, все твои попытки провалены с треском. Ты зашел с выигрышной позиции, застал меня врасплох — браво, но это все?! Даже как-то печально проигрывать с таким раскладом.

— Проигрывать значит?

— Хочешь убедится в этом? — я слегка кивнула и хмыкнула, подавшись к столу, откуда плавно стянула тонкую, платиновую цепочку, где чередовались характерные бусинки из того же металла, — Может повернешься и посмотришь, как я выгляжу в твоем подарке? А то как-то нетактично выходит…

Молчал. Я знала, что теперь его черёд психовать, даже видела, как он хотел повести головой, как я всегда делала, когда злилась, но вовремя сдержался — это улыбнуло. Поднявшись на ноги, я подняла брови и, уперевшись рукой в стол, другой гладила выступающие камни на кресте, продолжая додавливать.

— Тебе же и платье понравилось, и место, и мне ты рад…

— О, я просто в восторге.

— Еще бы, я же просто чудо, а с этим крестом и вовсе будет полный набор.

— Оставлю это зрелище для богатеньких деток…

— Как так? Или правду о тебе говорят, что ты — всего лишь маленькая, трусливая сучка?

БАМ! Конечно ход очевидный, но зная куда бить, даже очевидные ходы прокатывают. Он резко повернулся, блеснув глазами в темноте — родными и такими любимыми. Я поэтому то и злилась на него так сильно, потому что также сильно любила. Это наша привычка — бить наотмашь, чтобы побольнее было. Год назад он ударил меня так, что я прорыдала минимум неделю и действительно поклялась больше с ним не разговаривать, чем ударила его в ответ. Сегодня история должна была повторится, иначе просто быть не могло. Медленно выпрямившись, я показательно расцепила застежку цепочки за чем Элай пристально следил, а потом закрыла ее уже на своей шее, улыбнулась и пожала плечами.

— Каков вердикт? Деньги потрачены зря?

Элай продолжал прожигать во мне дыры и кипеть, я видела даже с расстояния, как часто сжималась мышца на челюсти, и ждала взрыва. Чем же кончится наша новая стычка? Кто останется в дамках?

— Очень театрально, малышка, — наконец заговорил он, и, раз уж я его явно провоцировала, Элай не стал стоять в стороне.

Спокойно подойдя ко мне, остановился и улыбнулся, жадно разглядывая мое лицо. Я видела это и знала одно — он по мне очень скучал, я же скучала. В эту секунду я его ненавидела и это было взаимно, но тем не менее факт оставался фактом, и ничто его изменить не могло. Нашу связь просто невозможно было разорвать…

— Ты похожа на девушку, кому очевидно подойдет такой крест.

— Еще что-нибудь скажешь? Мне все еще недостаточно больно.

— Думаешь это моя цель? Сделать тебе больно?

— Уверена на сто процентов. Я же сделала — твоя очередь. Давай, а то пока слабовато.

— Хочешь посильнее? — ухмыльнулся, а потом вдруг посмотрел на Кристину и кивнул, — Ты, видимо, Кристина?

Подруга опешила и нахмурилась, но раньше, чем успела что-то сказать, я выступила вперед и прошипела.

— Не впутывай…

— Приятно познакомится, я — Элай, — проигнорировал меня с холенной улыбочкой, — Говорят, что ты предложила Амелии пожить у тебя? Что ж. Если ты однажды проснешься, и ее не будет, не вини себя. Это в ее характере — сбегать и…

— Да заткнись! — дернув Элая за руку, вернула себе внимание, о чем сразу же пожалела.

— Мало? Ты похожа на свою сестру.

— Трахни себя в очко.

— Нет, спасибо, обойдусь. И ты с этим не спеши, говорят, что это больновато. Хотя…если планируешь пойти по ее стопам и облюбовать член какого-нибудь престарелого ублюдка, лучше начинай тренироваться уже сейчас.

Звонкая пощечина наотмашь прозвучала настолько громко, что кажется заглушила даже басы из огромных колонок, а его это только насмешило. Элай засмеялся, прижав руку к лицу, пока я аж задыхалась от злости, даже ярости. В глазах то и дело темнело, и мне хотелось его придушить, да настолько, что я и не заметила, как у меня за спиной Рома поднялся на ноги. Это заметил Элай, который тут же вскрыл и свои истинные чувства, вторящие тем, что горели в моем сердце. Он резко посмотрел на моего друга и процедил.

— Даже не вздумай, друг. Помнишь, чем кончилось в прошлый раз?

— Ты же понимаешь, что я тебя не боюсь, Элай?

— Тогда ты прямое подтверждение общественного мнения о том, что все футболист — дегенераты конченные.

— И кто из нас двоих дегенерат?

На реплику Ромы, взгляд Элая потяжелел, и я снова знала, что будет дальше, поэтому раньше, чем он это исполнил, выступила вперед, преграждая путь к другу. Прямо наперекор. Элая это только повеселило, и он, продолжая пускать молнии одними глазами в Рому, холено улыбнулся.

— Защищаешь свою подружку? Очень трогательно.

— Будь ты нормальным… — не унимался Рома за моей спиной, — Пришел бы и извинился, как минимум.

— Ты будешь учить меня общаться с моей…

— Ой, простите, что кто-то посмел давать тебе советы! — повысила голос, отчасти чтобы привлечь внимание, а отчасти чтобы прекратить их стычку.

В прошлый раз Рома действительно получил по полной, ведь он был гораздо слабее Элая, даже не смотря на всю их разницу в комплекции и не в пользу последнего. Элай был ниже ростом, уже в плечах, но это полностью окупала его неуемность и бескомпромиссность, особенно если кто-то лезет в его личное пространство и задевает его интересы. Мне это все было абсолютно ни к чему — разнимать драку не входило в планы этого дня, поэтому самым логичным выходом стал перевод внимания на свою персону и никак иначе.

— Ты сам выгнал меня, а теперь приперся сюда сегодня и тыкаешь в это носом, будто это был мой выбор?!

— То есть это был не твой выбор?! И разве ты сама не напрашивалась?! Ты же меня провоцировала, прямо как пару минут назад!

— Ты не воспринимаешь меня всерьез! — заорала, не выдержав и шагнув к нему ближе, — Не тебе решать, что правильно, а что нет! Это моя жизнь, и я имею право строить ее как и где хочу!

Он только рассмеялся, а у меня как схлынуло. Я вдруг перестала видеть смысл во всех этих разборках, как по щелчку осознав, что мы никогда не придем к консенсусу. Он всегда будет таким же твердолобым, как сейчас, и он никогда не будет готов видеть во мне самостоятельную личность, а не свою тень…

Это было обидно. Сложа руки на груди, я отступила и тихо, уже спокойно протянула, всматриваясь в его глаза. Теперь у меня не было цели его уколоть, у меня была цель в последний раз попробовать побороться за наши отношения…В последний раз, клянусь!

— Как забавно получается…Ты делаешь все, что хочешь и имеешь на это право. Я делаю тоже самое и становлюсь врагом. Не очень то честно, не находишь?

— Какой ты враг?! — устало выдохнул Элай, потерев глаза указательным и большим пальцем, — Что ты несешь, королева драмы?

— Я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас же.

Он резко оторвал руку от своего лица, посмотрел на меня и усмехнулся, наклонив голову на бок.

— Это что приказ?

— Ты меня не слышишь.

— Ты меня тоже.

— Это полемика, которая мне больше неинтересна. Мы закончили. Но прежде, чем ты уйдешь, я хочу получить свою машину.

Элай словил ступор, я приподняла одну бровь — и это была некая борьба взглядов. Он словно спрашивал: ты серьезно? А я отвечала: еще как, милый, еще как.

— Я подарил тебе крест, и он стоит, как машина. Или тебе не нравится? Тогда может я его заберу…

Он потянулся к кресту у меня на шее, но я тут же шлепнула его по руке и саркастично прищурилась, пару раз мотнув головой с улыбкой от уха до уха.

— О нет, дорогуша, это же подарок. А то проигрыш. Головой надо было думать, когда садишься за доску с кем-то вроде меня. Я никогда не проигрываю, ты же помнишь?

Припечатала. Вот прямо видела, как это отразилось на дне его глаз и уже мерзко улыбнулась, слегка наклонив голову вниз. Элай же пару секунд смотрел на меня, пока не прыснул — а что ему оставалось? Он знал, что проиграл, и я собиралась насладиться каждым моментом своего триумфа.

— Видишь? — плавно усаживаясь на свое место, я слегка пожала плечами, — Кажется я куда круче своей сестры, ведь мне ни к чему касаться чьих-то отвисши- яиц, чтобы получить, что я хочу.

— Я никогда не говорил, что тебе необходимо касаться чьих-то яиц.

— Тогда у меня, кажется, галлюцинации?

— У тебя, кажется, способность все утрировать и перевернуть так, чтобы свести в ту версию, которая тебе удобна.

— Ну да, мне очень удобно думать, что ты считаешь меня дешевкой.

— Будем честны. Я и Лильку не считаю дешевкой, судя по ее прайсу, а тебя точно.

— Серьезно будем обсуждать ценообразование?

— Ты сама меня спровоцировала именно на эти слова. И разберемся на берегу: я не ненавижу ее, чтобы ты там себе не думала.

— Ты ненавидишь ту, кем она стала. Мне это известно. Теперь это касается и меня?

Элай слегка прищурился, молчал, поджал губы, словно боролся с собой — а он боролся! Я знала, что ему очень хотелось выплюнуть порцию яда, но, наверно, он и сам чувствовал, что этот момент — переломный. А может он действительно так сильно скучал, что наконец решил отбросить весь свой сарказм?

— Я тебя не ненавижу, Амелия, и тебе это известно.

— Потому что я пока такой не стала?

— Ты никогда такой не станешь, а даже если и станешь, я скорее всего закину на плечо и увезу из этой клоаки, хоть оббрыкайся, но ненавидеть? Этого никогда не произойдет.

Поджав губы, чтобы не улыбнуться, я смотрела ему в глаза теперь без единой злой мысли — он делал тоже. Это было, конечно, немного странно, но так мило, что мне откровенно хотелось пищать — это же все значило одно: наши отношения еще «могут быть», не смотря ни на что. Но уступать так быстро? Ну нет…

Вытянув губы, чтобы окончательно распрощаться с улыбочкой, я приосанилась и еще выше задрала подбородок, чтобы он не рассчитывал на такое быстрое прощение, и снова заговорила.

— Хотела бы посмотреть, как у тебя это получится.

— Твой Рома не выдержал со мной на ринге и одного раунда, а ты и вовсе боевой хомячок. Думаешь не справлюсь?

— Мой Рома занимается футболом, а не борьбой.

— Твой Рома просто мудак.

«Мой» Рома подал голос, громко цыкнув.

— И я тебя люблю, солнышко.

Элай в ответ лишь выставил средний палец, смотря мне в глаза с усмешкой, а я и вовсе проигнорировала их глупое соперничество, сложа руки на груди.

— Я умная и находчивая, а еще очень быстрая. Сначала поймай, а потом строй планы по похищению…

Элай тихо прыснул и помотал головой, а потом взглянул на меня так тепло и открыто, кивнул и прошептал.

— Я улетаю и долго буду вне зоны доступа.

— В курсе.

— Узнавала обо мне?

— Хан любит трепаться, не льсти себе, — притворно отмахнулась, на что получила очередной, но мягкий, смешок.

— Разумеется. Перед отъездом я хотел тебя увидеть. Мне жаль, что год назад все так получилось…

— Мне тоже, — вторя ему, тихо кивнула, а он наклонился и прижался губами к моему виску, прошептав.

— Я по тебе пиздец, как скучал. Каждый день. И буду скучать дальше. Не выкидывай этот крест.

Тут все как-то само собой срослось, будто в голове лампочка зажглась, и я отстранилась, нахмурившись и снова заглянув в его родные глаза.

— Так ты для этого все это исполнил?! Чтобы я не выкинула твой подарок?

— Ты самая дикая, сложная и своенравная женщина из всех, кого я когда-либо знал, а их было немало…

— Фу, — скривилась, но теперь он проигнорировал мой выпад, просто пожав плечами.

— Если бы я отправил тебе его простой доставкой, ты бы это точно сделала. Единственный вариант, который мне оставался — разозлить. Ты же вечно все делаешь назло.

— Зачем? — проигнорировала усмешку, нахмурившись сильнее, и в ответ получила уже грустную улыбку в купе с глазами, полными тревоги.

— Меня не будет на этом континенте, если что-то случится, зато у тебя всегда будет план «Б». Не мог уехать и оставить самое дорогое, что у меня есть, без прикрытого тыла.

— Элай…

— Я люблю тебя, Амелия. Прости, что не замечал, как ты повзрослела. Надеюсь, что когда я вернусь, мы сможем все наладить, потому что весь этот год мне без тебя было совсем херово.

— Я тебя тоже люблю и всегда буду. Удачи.

Элай слегка кивнул, мягко улыбнулся уголками губ и оторвался от меня, лишая такого желанного тепла и присутствия. Больше всего на свете мне не хватало именно его — весь этот год казался адом, а теперь, снова обретя его, я вынуждена была потерять…И это было больно…наблюдать, как он уходит и знать, что я не увижу его в ближайшее время, не услышу его голос, не смогу хотя бы в теории позвонить… И разве я могла так просто его отпустить?

— Постой! А как же моя машина?!

Элай замер, а я вцепилась в стол до белых костяшек. Возможно это и было глупо, но я хотела поговорить с ним хотя бы еще пару минут, и услышать еще раз его смех…что и произошло. Элай засмеялся, как делал это только со мной — без издевки, а чисто и звонко, — после обернулся.

— У меня самолет через час. Извини.

— Прикажи переоформить ее одному из своих дебилов, которые носят твой подол!

— Нужно личное присутствие, Амелия. Вернусь и займусь этим вопросом.

Он снова направился к ступенькам, и это уже была самая настоящая наглость и провокация. Я расширила глаза, оскорблено выдохнула, а после заорала ему в спину.

— Это я здесь папочка, и я устанавливаю правила!

— Папочке придется поездить на трамвае.

— Если не можешь отдать тачку — плати!

— Все мои бабки висят у тебя на шеи. Я на нуле.

— Не мои проблемы! Долг платежом красен! Бери кредит!

— Ты серьезно? Что еще мне сделать?

— Да что хочешь! Мне надо заплатить за квартиру на год вперед и оставить немного на жизнь…

— Ты собралась продать мою эксклюзивную тачку, чтобы оплатить квартиру?! — оскорблен выдохнул Элай, в ответ на что я прыснула и пожала плечами.

— На что я планирую потратить свои деньги — только мое дело, а ты будешь думать в следующий раз с кем играешь и что ставишь на кон. У тебя есть неделя.

— Амелия…

— Ничего не желаю слышать! Неделя. Документы и ключи или наличка. И так как ты так хорошо почесал мне за ушком, я позволю тебе оплатить свой проигрыш частями.

— О, ты великодушна…

— Вот именно, — гордо вздернула носик и улыбнулась, — Не исполнишь свои обязательства — я в миг ославлю тебя, как маленькую, трусливую сучку, которая не держит свое слово. Приятного полета.

Элай долго смотрел на меня, я в ответ на него, и мы снова вели немую борьба, пока в стороне Рома не прыснул и не сбил весь настрой. Элай резко перевел на него взгляд, потом прищурился, а потом выставил средний палец и снова развернулся, чтобы уйти. На этот раз я его не останавливала, хотя знала — он точно улыбался, и я улыбалась, наблюдая за его спиной, пока она не растворилась в полутьме лестницы.

Наверно я бы еще долго смотрела в дверной проем, да и смотрела долго, пока Крис не нарушила повисшую тишину театральным кашлем.

— Я очень извиняюсь, но…

— Хочу писать, — неожиданно выдала я, а потом перевела взгляд на тихо ржущего Рому, — Проводи меня.

Ему ничего не оставалось, кроме как встать за мной, а остальным недоумевать — мне же хотелось сбежать подальше. Эта встреча стала лучшим, что со мной было за год, но вместе с тем она слишком сильно подкосила мою выдержку. Ко всему прочему появление Элая ставила много вопросов на обсуждение, а это совершенно не входило в мои планы — давать ответы, которые я не хотела давать…

— М-да… — протянул Рома, когда мы спускались по лестнице, а я вдруг остановилась и серьезно посмотрела другу прямо в глаза.

— Хочу попросить.

— Ну попроси.

— Не говори никому, кто Элай такой. Я не хочу, чтобы они знали, а Адель будет спрашивать сто процентов.

Рома приподнял одну бровь, я же истерично искала причину, почему я не хочу раскрывать карты, причина то должна быть разумной и логичной, а у меня ее не было. Рома и сам, не смотря на то, что был сыном моей крестной, многого не знал — мама не просвещала тетю Алису на сто процентов, и из всего, что происходило в ее жизни, она знала дай бог двадцать. Эту привычку я переняла с лихвой: про мою жизнь никогда и никто не знал всего, кроме моей семьи. Только им можно было доверять…

— Хорошо.

Как гром среди ясного неба. Если честно, то я рассчитывала, что мне придется долго уговаривать его, но он просто согласился, даже не выясняя причин, а потом слегка закатил глаза и усмехнулся.

— Знаешь, твой брат просто фантастический мудак…