Мои глаза удерживают его, когда он грубо сглатывает, его губы слегка приоткрываются, а брови слегка хмурятся.
— Умный. — Он насмехается над этим, но его аргумент прерывается, когда мой язык находит начало его V-образной линии. — Решительный. — Я опускаюсь ниже, заставляя его снова зарычать, прежде чем мои пальцы находят завязку на его спортивных штанах. — Страстный.
Я опускаю ткань, и он помогает мне, поднимая свою задницу с шезлонга.
— Сексуальный. Темный. Немного сломанный, но во многом совершенный.
— Калли, — выдыхает он, когда я облизываю его твердую длину.
Обхватывая рукой основание его члена, я обвожу языком головку, наслаждаясь глубоким стоном, срывающимся с его губ, и тем, как его бедра подскакивают на шезлонге.
— Черт возьми, Ангел, — рявкает он, когда я наконец беру его в рот. — Ах, чееерт, — стонет он, его пальцы запутываются в моих волосах, посылая вспышку боли вниз по позвоночнику. — Твой рот. Блядь. Мне этого никогда не будет достаточно.
— Хорошо. Потому что у тебя не будет шанса, — признаюсь я, прежде чем снова прижаться к нему.
Возможно, я неопытна в этом, но я быстро поняла, что ему нравится. Где лизать, насколько сильно сосать, и в мгновение ока его длина набухает у меня между губ, готовясь к удару.
— Черт, ты так хорошо сосешь у меня, красавица. Твой рот грешен.
Как раз перед тем, как он кончает, раздается грохот, который звучит так, будто он исходит изнутри дома. Но я не хочу, чтобы это заканчивалось здесь, несмотря на то, как его глаза расширяются, когда он удерживает мои, я не сдаюсь.
Я беру его глубже, сосу сильнее, и не секундой позже его низкий стон удовольствия раздается вокруг нас, когда он кончает мне в горло.
Садясь, я вытираю рот тыльной стороной ладони, его вкус наполняет мой рот, когда я проглатываю его.
— Черт возьми, да, — выдыхает он, притягивая меня за волосы и прижимаясь своими губами к моим.
Его язык едва касается моего, прежде чем раздается еще один хлопок и крик.
— Черт.
Прежде чем я понимаю, что происходит, меня швыряют на шезлонг с такой силой, что я, черт возьми, чуть не отскакиваю с другой стороны.
К тому времени, как я поднимаю взгляд, Деймон уже прячется за раздвижной дверью и заглядывает внутрь темного дома.
Он выглядит как долбаный Джеймс Бонд, стоящий там. Если Джеймсу Бонду было почти восемнадцать и он был невероятно сексуален, то есть.
— Что это? — шепчу я.
Он машет мне рукой, чтобы я заткнулась, прежде чем проскользнуть в дом.
Мое сердце подскакивает к горлу, когда его окутывает тьма, и моя паника усиливается.
— О черт, — тихо выдыхаю я, пробираясь к дверям, отчаянно пытаясь услышать что-нибудь, что может происходить внутри.
До меня доносятся тихие голоса, но у меня нет шансов услышать, что они на самом деле говорят. Мое сердце бьется так сильно, что заглушает все остальное происходящее.
У меня дрожат руки при мысли о том, что итальянцы найдут нас. О том, что они придут сюда, чтобы забрать меня.
У меня скручивает живот, когда я думаю о том, что Деймона поймали, что они заберут и его тоже. О том, что они причинят ему боль из-за меня.
Мои ноги двигаются без команды для моего мозга, и я быстро обнаруживаю, что огибаю гостиную по направлению к блоку, где Деймон спрятал свое оружие и оружие Алекса после того, как мы вчера тренировались по стрельбе по мишеням на пляже.
Я съеживаюсь, когда скрипит выдвижной ящик, но секунду спустя громкий крик боли наполняет дом, и я двигаюсь быстрее.
Деймон.
Держа пистолет на поясе, я направляюсь по коридору. Громкий хлопок и крушение какой-то мебели заставляют меня подпрыгнуть, но я заставляю себя сохранять спокойствие.
Деймон смертельно опасен. Лучший солдат, который когда-либо был у папы и дяди Дэмиена.
Если кто-то и может справиться с тем, что сейчас происходит на кухне, и обеспечить мою безопасность, то это он.
Но я отказываюсь съеживаться, как слабая маленькая леди. Потому что я не такая. В моих жилах течет кровь Чирилло, и я полна решимости проявить себя. Быть не просто легкомысленной наследницей, которая не может защитить себя и тех, кого любит.
Мои шаги замедляются от осознания этого, но у меня нет времени останавливаться от тяжести этого прямо сейчас. Особенно когда еще один громкий хлопок и вопль достигают моих ушей.
Бросаясь вперед, я снимаю пистолет с предохранителя, как показывал мне Деймон, и переступаю порог.
Мои глаза расширяются от того, как все это происходит, когда трое парней, одного с нами возраста, выходят против Деймона, который сжимает нож и выглядит намного лучше, чем каждый из них.
Нога Деймона врезается в живот одному из них, отбрасывая его назад ко мне. Я отпрыгиваю в сторону, все еще невидимая, когда прячусь за углом.
— Ублюдок, — ворчит Деймон, и я поднимаю взгляд, чтобы обнаружить двух других на нем, нож в его руке со звоном падает на пол.
— Ты сказал, что это место будет легкой добычей, — жалуется один из парней, но никто не отвечает.
Парень на полу недалеко от меня начинает подниматься на ноги, и я улавливаю свой момент.
В ту секунду, когда он на полпути вверх, я обхватываю его рукой за горло в удушающем захвате — снова, точно так, как мне показывал Деймон — и прижимаю дуло пистолета к его виску.
— Отпусти его, или этот не выйдет отсюда с вами. — Мой холодный, жесткий голос прорезает воздух, и все взгляды обращаются на меня.
Глаза Деймона расширяются от шока, но я почти уверена, что также не упускаю того, как они темнеют от желания.
Двое парней, которые начали его одолевать, делают, как им сказали, и отступают.
Один из них тянется к своему боку, и я быстро понимаю, что из него льется кровь. Один взгляд на нож, который скользнул по полу, говорит мне, что именно там произошло.
— Мы пришли сюда не за неприятностями, — кричит парень под моим прицелом, его голос срывается от страха. — Мы думали, что тут пусто.
— Так ты собирался ограбить это место?
— Нам жаль, ладно? — говорит парень без ножевого ранения, пытаясь отступить к распахивающейся двери.
— Мы не можем просто позволить тебе уйти отсюда сейчас. Что, если ты натравишь на нас полицию?