— Вызовом, — поправляет она. — Тебе нужно поговорить с ним. Этот мальчик ни за что не поверил ни единому слову из того, что он сказал тебе перед тем, как ты покинула тот дом. Он так же напуган этим, как и ты. Любовь ужасна, Калли. Открыть свое сердце — это, безусловно, самое страшное, что он когда-либо делал. И судя по тому, что я подслушала, за свою короткую жизнь он совершил несколько тревожных поступков.
Я киваю, зная лишь о некоторых из них.
— Он через многое прошел.
— Я ни в малейшей степени в этом не сомневаюсь, милая. И именно поэтому ему нужно, чтобы ты сражалась за него.
Я киваю, не в силах не согласиться ни с чем из того, что она сказала.
— Он провел свою жизнь, пытаясь вести свои собственные битвы, чтобы ни на кого не полагаться. Он ожидает, что ты уйдешь, потому что он не верит, что достоин чего-то столь прекрасного и невероятного, как ты.
— Но он такой, — возражаю я.
— Так докажи это ему. Не доказывай его правоту, прислушиваясь к его страхам и позволяя ему уйти от того, что, я думаю, вам обоим нужно.
Мой телефон начинает звонить на кровати между нами, освещая улыбающееся лицо Стеллы.
— Тебе почти восемнадцать, Калли. Впереди тебя ждет вся твоя жизнь. Тебе нужно решить, есть ли у тебя характер, чтобы сделать это тем, чем ты хочешь, или тебя заставят жить так, как хочет для тебя твоя мать.
Я киваю, на грани того, чтобы снова потерять контроль над своими эмоциями, поскольку мой телефон продолжает звонить.
— Я оставляю тебя с этим. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я рядом, хорошо, милая? Зона, свободная от осуждения. Всегда.
Она наклоняется вперед и целует меня в лоб, прежде чем встать и направиться к лестнице.
Стелла прерывает звонок, прежде чем я успеваю ответить, но я игнорирую его еще несколько секунд.
— Спасибо. Я действительно ценю все, что ты для меня делаешь, — говорю я срывающимся голосом.
— Я просто хочу видеть тебя счастливой, милая. В какой бы форме это ни было.
Она ушла, прежде чем у меня появился шанс сказать еще хоть слово, и я остаюсь гадать, почему мне не подарили мать, более похожую на нее. Понимающая, сострадательная, любит меня такой, какая я есть, а не той версией меня, какой она хочет, чтобы я была.
Мой телефон снова начинает звонить, и на этот раз я провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.
— Самое время, — бормочет Стелла. — Мы готовы выдвигаться, ты готова идти?
Я оглядываю себя. — Мне понадобится минут тридцать. Я немного торможу.
В трубке раздается смех. — Кто знал, что Джером был тусовщиком. Я надеюсь, он хорошо к тебе относился, малышка Си.
— Ничего подобного не было, так что даже не думай предлагать это. Мы просто поговорили и напились.
— Ну, честно говоря, я и не знала, что в нем есть такое, так что это произвело на меня впечатление.
Я не могу удержаться от смеха.
— Ладно, я иду в душ. Только не жди, что я буду выглядеть наилучшим образом.
— Уверена, что смысл спа-салона в том, чтобы разобраться с этим.
— Что ж, у них будет работа, — говорю я, поднимаясь с кровати и подходя к окнам, чтобы выглянуть наружу.
С тех пор, как я вернулась, я держала жалюзи опущенными, не желая, чтобы кто-нибудь заглядывал. Но после разговора с Джослин я чувствую себя немного легче, свободнее, и внезапно мне хочется, чтобы солнечный свет вернулся в мой маленький дом.
Я нажимаю кнопки, чтобы поднять жалюзи, и послеполуденное солнце медленно заливает комнату. Тепло касается моей кожи, и я сразу чувствую себя немного лучше. Немного сильнее.
— Хорошо, просто спускайся, когда будешь здесь.
— Конечно. Скоро увидимся.
Я вешаю трубку и минуту или две просто смотрю в сад, радуясь, что никого не вижу поблизости.
Со вздохом я разворачиваюсь на каблуках с намерением направиться в ванную, но меня останавливает стук в дверь.
— Да, — кричу я, надеясь, что это Джослин возвращается, чтобы поговорить еще раз по душам.
Но, к сожалению, в поле зрения появляются идеально уложенные светлые волосы мамы, и я проглатываю стон.
— Разве ты не должна уже быть в спа? Я думала, у вас назначены встречи раньше, чем у нас.
— Да, Стелла скоро заедет за мной, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.
— Хорошо, хорошо. Я просто хотела указать тебе эти даты для твоего дневника.
— Даты для чего? — Спрашиваю я, морщась. Последнее, что мне нужно, это еще один ужин, как прошлой ночью, или мероприятие, которое мне придется пережить сегодня вечером.
— Всего несколько встреч. И немного посидеть няней у тети Селены.
— О, на этот раз ты даешь мне знать? — Я нахальничаю, зарабатывая строгий, равнодушный взгляд холодной женщины передо мной.
— Каллиста, — отчитывает она, как будто я все еще ребенок. — Пожалуйста, просто открой свой дневник, чтобы я знала, что ты их записала.
— Беспокоишься, что я могу забыть? — Спрашиваю я, доставая свой iPad и открывая приложение «Планировщик».
Я перелистываю несколько страниц вперед, видя, что она все еще находится на последней неделе учебы. Вид этой книги заставляет меня осознать, как легко было забыть реальную жизнь, пока я была заперта с Деймоном.
Но прежде чем я перейду к этой неделе, мой взгляд останавливается на том, что я пропустила на прошлой неделе.
Мое сердце подскакивает к горлу, желудок переворачивается в панике.
— Что случилось? — Спрашивает мама, когда я смотрю на маленькое красное сердечко, которое нарисовала в прошлую субботу.
Если бы я не была так шокирована, я могла бы быть впечатлена тем, что она заметила что-то неладное.
— Н-ничего. Я просто кое-что пропустила на прошлой неделе. Что мне нужно записать? — Спрашиваю я, мои руки дрожат, а голова кружится, когда она перекладывает лист бумаги через прилавок.