Измена. Начать сначала - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 40

Глава 40

Я проснулась от аромата выпечки. Не открывая глаз, вдохнула запах деревенского дома, протопленного печкой, и улыбнулась. Впервые за последнее время мне было легко и хорошо. По ощущениям, я проспала до самого обеда. Открыла глаза. И судя по солнцу, время действительно приближалось к полудню.

Ветерок в открытое окно раздувал ситцевые занавески. А со двора доносилось квохтанье курочек и крик петуха, который призывал их к порядку.

Мне выделили мансардную комнату, с небольшим персональным балкончиком. Здесь раньше жил их сын, но теперь он жил и служил в полиции в Пудоже. Тетя Варя даже слышать не хотела, чтобы я жила в своем доме.

— Галка, ты в своем уме? Ты хоть видела, в каком состоянии дом? Будешь спать, а на тебя крыша свалится. Не выдумывай. Чай, не чужая, — припечатала она, отсекая все возражения.

Так я и осталась у них на ночь.

Я встала, потянулась и вышла на балкончик. Вдохнула полной грудью. Господи, хорошо то как. Может, остаться здесь навсегда? «Угу, и умереть от тоски через месяц. Или даже раньше. Ты же, Солнцева, не умеешь ни коз доить, ни курей кормить», — противненько так прогундосил внутренний голос.

Со своего второго этажа мне был хорошо виден подвесной сот через реку Оять. А там, на той стороне, зеленел чуть ли не заповедный лес. Местные старики говорят, что лес без вмешательства человека вернулся к своему первозданному состоянию, что, мол, туда снова вернулись духи.

Я хмыкнула, вспоминая, как дядя Мирон вчера под местное пиво мне это рассказывал.

Конечно, они меня сразу не отпустили спать. Сначала приветили-накормили, как это было принято, налили пиво собственного производства, олудь, так оно здесь называлось.

Я совершенно забыла о коварстве этого напитка. Пьется легко, а ноги почему-то потом в кучу не собрать. И вот под это пиво у меня они вдвоем все и вытрясли. Как я жила все это время, от кого сбежала и что собираюсь делать дальше.

— Вот вы, бабы, дуры, — стукнул кулаком по столу дед Мирон так, что мы с теткой Варей подскочили от неожиданности.

— А ну, — грозно сказала она мужу.

— Дуры и есть, — убежденно кивнул он. — Мужика хорошего обидела. Убегла. А он там, небось, мучается и не знает, что произошло.

— Так сам виноват! Пригласил, а сам… — у меня от вновь проснувшейся обиды защипало в носу и так себя жалко стало, что я опять начала всхлипывать.

— Ну что сам-то, глупая? Ну, подумаешь, потанцевал с шалавой какой. А ты вообще уверена, что это он был?

— А кто же еще? Он, конечно, — хоть я и была убеждена в своей правоте, но голос прозвучал неуверенно. И теперь, особенно после пива, мне стало казаться, что там, в зале, действительно был не Игнат.

— Черт. Нужно было подойти и убедиться. И вмазать ему, если это был он, — мрачно, заплетающимся сказала я. — Что б знал.

Сказала, как припечатала, и уронила голову на сложенные на столе руки. Жутко захотелось спать.

— Теть Варь, пойду я спать, а? Я ж почти двое суток на ногах, — жалобно попросила я. — Не могу больше. И олудь этот ваш…

— Галюха, скажи, классную штуку я сварил, а? — подмигнул мне дядя Мирон.

— Угу, — промычала я в ответ. На большее я уже была не способна.

— Завтра повторим. Буду тебя лечить. А потом еще и баньку по-черному сделаю, всю дурь у тебя из башки выпарим, — дядя Мирон был полон энтузиазма. А мне стало страшно.

— Дядь Мирон, может, не надо? У меня не такое здоровье как у вас. Я простой городской житель, ослабленный цивилизацией, — я постаралась изобразить максимально жалостливую интонацию, на какую только была способна.

— Надо, Галка, надо, — почему-то печально отозвался дядя Мирон. — Вот и будем укреплять твой дух. Моральный и физический.

Меня аж передернуло. Надеюсь, на пробежку он меня не отправит с утра пораньше, а то ведь с него станется. Сына своего он гонял так, что тот легко с самого детства до сих участвует во всяких забегах и марафонах. Я с подозрением посмотрела на дядю Мирона. Тетя Варя перехватила мой взгляд и насмешливо подмигнула.

— Не дрейфь, прорвемся, — улыбнулась она на мне. — Идем, горюшко ты наше, покажу тебе твою комнату.

И вот сейчас я стояла на балкончике и вспоминала наши ночные посиделки. Прямо по классике — на троих. Голова немного гудела.

— Смотри-ка, проснулась! А чего не спускаешься? Там Варва вкусного приготовила, ждет тебя, — до отвращения бодрый дядя Мирон стоял во дворе и весело смотрел на меня снизу.

Я с улыбкой помахала ему и кивнула.

— Давай, Галка, в темпе, а то все сам съем, — и он все такой же раздражающе бодрой походкой пошел в дом.

Когда спустилась, меня на столе уже ждал ароматный чай с травами, калитки и творог.

— Тетя Варя, я же так привыкну и вообще от вас уезжать не захочу, — жадно откусывая еще теплый пирожок, прошамкала я с набитым ртом.

— Так и оставайся, мы же тебя не гоним, — она удивленно на меня посмотрела. — К тому же, когда ты еще дом в порядок приведешь.

— Спасибо, теть Варь, — я вздохнула. — Я благодарна вам за заботу, но мне нужно побыть одной. После завтрака схожу, оценю масштабы разрушений в доме. Главное, чтобы крыша была целой, — я опять вздохнула. Я прекрасно понимала, что дом, оставленный без присмотра, очень быстро разрушается и приходит в негодность.

— Одной ей нужно, посмотри ты на нее, — проворчал дядя Мирон. — Наворотила черте что в своей жизни, а теперь в нору хочет забиться. Ну ничего, Генка на днях приедет, мозги тебе на место вставит, если у меня не получится. Ну, готова? — дядя Мирон так сурово на меня посмотрел, что мне стало страшно.

— К чему? — пискнула.

— К труду и обороне, — припечатал дядя Мирон.

Я хотела было отрапортовать «всегда готова», но вовремя остановилась и уже с подозрением воззрилась.

— А что вы там придумали для меня? — сощурилась на него.

— Что, что, дом проверять. Ты ключи то хоть взяла?

Чччерт. Я виновато посмотрела на дядю Мирона.

— Ясно, — почти сплюнул он от досады. — Ну пошли тогда взламывать замок. Потом новый поставлю.

Он посмотрел на меня, хотел видимо добавить что-то еще, но потом махнул рукой и пошел в сарай за инструментами.

Дом деда встретил поскрипывающими половицами и настороженным вниманием. А еще нежилым затхлым запахом.

— Сейчас первым делом проверим печь. Сама сможешь разжечь? — покосился на меня дядя Мирон.

Я фыркнула. Не такая я уж и безрукая.

— Дядь Мирон, есть газеты и щепа? А то здесь наверняка все отсырело.

— Сделаем, — кивнул он и вышел.

Вернулся с охапкой старых советских газет и с целым ящиком щепы.

И вскоре я уже разводила огонь в печке, разжигая газеты и следя за дымом. Все оказалось не так уж плохо. Печка не дымила и после прогрева отлично растопилась. Крыша прохудилась только в одном месте, но это было не критично. Дом по-прежнему был крепок и пригоден для жилья. Разве что прибраться, постирать коврики, занавески, перетряхнуть матрасы, одела и подушки и проветрить все. Но уборку решила отложить. Сил на всё это сейчас не было.

— Дядь Мирон, я переберусь сюда, хорошо? Правда не хочу вас стеснять. Тем более, Генка приедет, вы же в его комнате меня поселили, — спросила я у дяди Мирона, который в этот момент складывал в свой сундучок инструменты. Замок все-таки пришлось выломать, и он как раз закончил врезать новый.

— Галка, делай так, как тебе будут лучше, — вздохнул он. — Мы всегда рады тебе. Но ты хоть на ужин приходи, у тебя ж шаром покати, — он покосился на меня. — Завтра в магазин смотаемся, купишь себе все необходимое.

Я в порыве благодарности подскочила к нему и обняла. Он окаменел от неожиданности. Суровый деревенский житель, он давно уже отвык от таких откровенных проявлений чувств. А потом несмело подложил ладонь на спину, приобнимая одной рукой.

— Ну, ну. Чего ты, чего? Эх, Галка ты, Галка, — ласково и как-то смущенно пробормотал он.

— Дядь Мирон, спасибо. Вы даже не представляете, как много с тетей Варей для меня делаете. У меня ж никого не осталось. Вы да Макс еще, — всхлипнула я. Что-то я совсем расклеилась, глаза все время на мокром месте.

— Так ты и нам, чай, не чужая. Голенькую в корыте еще помню, — он хитро посмотрел на меня и подмигнул. — И Генка тоже это помнит.

— Вы на что намекаете, а? — я отстранилась от него и, уперев руки в боки, грозно посмотрела на него.

— Так прямо тебе говорю. Бросай ты всех этих городских хахалей, вон Генка до сих пор сохнет по тебе. Он у меня ого-го. И рукастый, и за ним будешь как домовой за печкой. Тепло и надежно, — он рассмеялся, видя мое сердитое лицо.

— Все, все, ухожу. Вещи сейчас заберешь?

— Сейчас, с вами схожу, — мрачно буркнула я, все еще сердясь на него за сводничество.

Вернулась в свой дом я не сразу. Тетя Варя не отпустила меня просто так, посадила за стол и поставила передо мной горшочек с тушеной картошкой с мясом из печи. От него исходил такой аромат, что я не смогла отказаться.

— Приходи на ужин, — кивнула она мне, когда, забрав рюкзак, я отправилась к себе.

А дома, уже закрыв за собой дверь, как будто отгородившись от всего внешнего, я решила все-таки посмотреть всем своим неприятностям в лицо.

Начала я с электронной почты. Подключила ноутбук, настроила интернет и открыла почтовый ящик. И, конечно, на меня посыпались письма. Больше всего было от Макса. Потом еще от какого-то неизвестного адресата. От Стаса там тоже было, что меня сильно удивило. Он не любил писать письма.

Я вздохнула, понимая, что сейчас получу по шапке, и открыла первое письмо от Макса. А потом по очереди еще три от него же. Во всех четырех письмах он на чистом матерном сообщал мне все, что про меня думает. В пятом письме он уже успокоился и перешел к рабочим вопросам, объясняя, что в первую очередь мне нужно сделать и в какие сроки сдать готовую статью.

Письмо от Стаса я пока решила проигнорировать и открыла письмо от неизвестного адресата.

«Ты не отвечаешь на мои сообщения и недоступна, из чего я сделал вывод, что ты закинула меня в блок. Галя, я знаю, чем вызвана твоя эмоциональная реакция. И поверь, я бы на твоем месте поступил бы не менее эмоционально, если бы увидел тебя с каким-нибудь мужиком. Я понимаю, у тебя есть все основания мне не доверять, учитывая твой предыдущий опыт. Но я сейчас напишу то, что изменит твой взгляд…»

Резкий и громкий стук в дверь заставил меня оторваться от письма и подскочить на месте.

— Галка, ты там? Открывай! Медведь пришел! — громогласно пробасили снаружи.