В большом сарае было две круглых, хорошо укатанных площадки. Посреди каждой из них стоял столб, к которому с помощью рычага был прикреплён тяжёлый жёрнов - массивное каменное колесо, похожее на дорожный каток.
На одной площадке безрогий вол катал жёрнов, медленно ходя по кругу. Приказчик подвёл Ённама к другой площадке и указал на рычаг, чтобы он вращал его и катал по кругу жёрнов, как вол рядом.
- Мне это не под силу, ведь я же не вол! - воспротивился было мальчик.
- Не болтай лишнего. Кому сказано - крути! Как будто я не помню, что ты мог в день пять мешков риса обрушить, а сейчас таращишь глаза на жёрнов, будто впервые его увидел. И знай наш закон: велят тебе стать волом - работай как вол, прикажут стать псом - полезешь в будку. Жаловаться некому. А ну, крути-ка жёрнов!
"Да я для него всё равно что вол!" - подумал мальчик, силясь сдвинуть и повернуть тяжёлый жёрнов. Такое зло его разобрало, так хотелось вцепиться в приказчика, ударить его, но он удержался, снова вспомнил, что сейчас он не Ённам, а Лачуга и должен ещё оставаться им. "Плакать, но есть горчицу" гласит корейская поговорка. Так и Ённам, обливаясь потом, крутил и катал по кругу проклятый жёрнов. От напряжения ноги тряслись, запеклись губы, в горле пересохло. Но он всё крутил и крутил. Вспомнились ему тогда слова песенки из дедушкиной сказки:
Жёрнов, жернов, крутись же, крутись.
Поверну тебя раз - спину заломит,
Будто работал целых три дня.
Поверну два раза - заноют плечи,
Будто трудился все десять дней.
Жёрнов, жёрнов, катись же, катись.
Придёт пора - и мы заживём в своём доме.
Когда-нибудь и мы будем досыта есть рис.
Ённаму было приказано работать всю ночь до рассвета и так обрушить пять мешков риса. Уже стало смеркаться, когда с гор до него донёсся плач птички совушки: "Фи-ю, фи-ю, фи-ю!.."
"Почему это так жалобно, так надрывно кричит птичка?" - удивлялся он.
- Эй, лодыри! - услышал он опять яростный голос помещика, бранившего своих домочадцев. - Сколько раз я велел вам уничтожить этих назойливых птиц? Идите и домой не возвращайтесь, покуда не убьёте эту гадкую птицу!
У помещика были свои причины ненавидеть совушек. Давным-давно, ещё у его деда батрачила девушка-сиротка, у которой были два братца. Хозяева презирали малышей-нахлебников. Девушка работала день и ночь и за себя, и за своих маленьких братьев. От непосильного труда она заболела и умерла. С тех пор каждую ночь за околицей кричала-плакала совушка.
- Это сестра, ставшая совушкой, тревожится о братьях, - говорили крестьяне. И действительно, в крике птицы чудились слова:
Фи-ю, фи-ю, фи-ю!
Где мои братики, фью?
Они голодны и печальны, фью!
Их обижают и бьют, фи-ю!
Устав от людских пересудов, хозяин выгнал детишек из дома на мороз, и они погибли. Совушка по-прежнему прилетала к усадьбе и кричала-плакала до рассвета.
- Это она злодея помещика проклинает, - говорили люди.
Фи-ю, фи-ю, фи-ю!
Хозяин - дрянной человек, фью!
Смерть ему, смерть, фи-ю!
Гибель дому его, фи-ю!
Старики помнят, как настигла смерть деда помещика, как сгинула его жена, как беды одна за другой обрушивались на его семью.
Ённам же не знал всего этого и не понимал, почему нынешний хозяин усадьбы так панически боится совушек.
5
Вечером следующего дня Ённама опять заставили катать по кругу жёрнов. Снова услышал он голосок совушки, и ему почудилось, что птица зовёт его. Он выглянул наружу, а птаха, заметив его, влетела к нему в сарай и похлопала крыльями над его головой.
- Милая совушка, тебя что-то тревожит? Сядь, расскажи, я попытаюсь тебе помочь, - прошептал мальчик.
Совушка смело присела на протянутую ей ладонь и будто заплакала:
- Фи-ю, фи-ю, фи-ю!
- О чём ты, совушка? - обратился к ней Ённам. - Почему помещик такой жестокий? Ведь он погубит тебя, если поймает. Скорее улетай отсюда подальше, пока его нет.
Но совушка далеко не полетела, а села на ветку тополя у ворот помещичьей усадьбы и, глядя на светящиеся окна дома, громко закричала:
- Фью-фью! Фью-фью! Фью-фью-фью!
Столько ненависти слышалось в этих звуках, что помещик тут же выбежал на крыльцо.
- Вон она сидит на тополе! Бери ружьё и стреляй! - крикнул он сыну.
- А если я её убью, ты купишь мне новое ружьё? - начал торговаться тот.
- Стреляй - тебе сказано. Дому беда грозит, а он рассуждает. Если убьёшь я куплю тебе не только ружьё, - обещал хозяин.
Ённам заметался в тревоге. Он уже слышал, что хозяйский сынок - настоящий головорез, слоняется по посёлкам с дробовиком и подстреливает чужих кур и уток, не обращая внимания на увещевания людей. Ённам побежал к тополю.
- Улетай, тебя хотят убить! - прокричал он, но птица будто не поняла его и, слетев ему навстречу, села на нижнюю ветку.
А в это время сын помещика уже целился в совушку, подкрадываясь к ней всё ближе. В отчаянии Ённам метнул камень на ветку, где сидела птица. Через мгновение прогремел выстрел. "Погибла птичка", - подумал Ённам. Но вдруг он снова услышал её голос:
Фи-ю, фи-ю, фи-ю!
Я поняла, зачем ты бросил камень:
Ты хотел спасти меня, спасибо.
В этот миг вихрем налетел на мальчика сын хозяина.