Алиса
Солнечный свет заливает акры сельскохозяйственных угодий, а я наблюдаю, как Ханна Джей бросает цыплятам пригоршни корма. Все они бросаются врассыпную в погоне за крохотными шариками.
— Разве они не восхитительны, мисс Алиса? — Лицо девочки лучится благоговением, вызывая во мне схожие эмоции.
— Безусловно.
— Вот этого я зову Малыш Фрэнки. — Она указывает на самого маленького цыпленка, ковыляющего позади всех, стараясь не отставать. — Он самый младший, и его всегда оставляют позади, поэтому я стараюсь давать ему немного больше корма.
Спрыгнув с забора, она опускается на колени и кормит его с ладони, а другой рукой нежно гладит по головке.
— Нелегко быть таким маленьким, да, малыш?
Райан улыбается мне.
— Животные много для нее значат. Она очень о них заботится.
— Как замечательно.
Это говорит о сострадании, которое мы все могли бы больше проявлять в этом мире, даже к самым крошечным существам.
Ханна смотрит на меня, протягивая пакет с кормом.
— Не хотели бы вы их покормить?
Я колеблюсь, желая принять предложение, но боюсь, что, в конечном итоге, сделаю что-то не так.
— Давай, — подбадривает меня Райан, хлопая по плечу. — Это весело.
— Хорошо. — Улыбаясь, подхожу к Ханне и опускаюсь рядом с ней на колени. — Что мне делать?
— Протяните руку.
Я делаю, как она велит, получая пригоршню гранул.
— Теперь сделайте ладонь плоской, как блин.
Взяв меня за запястье, она направляет мою руку в загон, предлагая еду, которая лежит у меня на ладони.
— Идите сюда, — воркует она птенчикам. — Она не причинит вам вреда.
Три цыпленка медленно ковыляют к нам, склевывая корм с моей ладони. Кончики клювов щекочут кожу, вызывая у меня смешок.
Ханна Джей улыбается, волнение в ее глазах отражает мое собственное.
— Разве не классно?
— Очень, — соглашаюсь я.
— Папа Тэтчер всегда говорит, что животные — одни из лучших творений Бога, и они могут стать лучшими друзьями, когда вам это нужно.
Она смотрит на меня в ответ, будто знает, насколько мне мог бы пригодиться друг, ее мудрость так же велика, как и ее сердце.
— Хотите познакомиться с хрюшками? — спрашивает она.
— Я бы с удовольствием. — Я поднимаюсь на ноги, отряхивая с подола пыль.
— Сюда. — Она ракетой летит в сторону свинарника.
— Не беги, — кричит Райан ей вдогонку. — А то опять…
Ее фраза превращается в вздох, когда Ханна спотыкается и приземляется в большую кучу лошадиного навоза.
— Упадешь… — Райан в отчаянии закрывает лицо ладонями. — О, боже.
Я тоже морщусь, сочувствуя бедной девочке.
Ханна переворачивается и садится, ее лицо искажается от отвращения.
— Фу!
Не в силах сдержаться, мы с Райан хохочем. К счастью, Ханна не обижается, ее собственный смех смешивается с нашим.
— Мама, помоги. Это так мерзко.
Мы спешим к ней, поднимая ее на ноги.
— Вот почему я всегда говорю тебе не бегать, — мягко упрекает Райан. — Пойдем, тебе нужно принять душ и переодеться.
— А как же хрюшки?
— Им придется подождать. Ты ничего не будешь делать, покрытая с ног до головы лошадиным дерьмом.
— Но я им нужна, — возражает Ханна, явно расстроившись. — Если я не приду в обычное время, они будут беспокоиться.
— Что, если я составлю им компанию до твоего возвращения? — предлагаю я.
Ханна Джей смотрит на меня снизу вверх.
— Вы не против?
— Вовсе нет.
— Было бы здорово. Спасибо, мисс Алиса. — Она подходит ко мне, чтобы обнять, но потом передумывает. — Передайте им, что я быстро.
— Обязательно.
— И остерегайтесь Гаса, — предупреждает она, подняв указательный пальчик. — Иногда он может озорничать, но у него доброе сердце.
Я киваю.
— Гас. Озорник. Поняла.
— Ладно, пойдем, чтобы ты могла поскорее вернуться. — Райан берет Ханну за руку, одними губами говорит мне «спасибо», а затем направляется в сторону дома.
Я продолжаю свой путь к свинарнику, который расположен с другой стороны большого красного амбара. Там я нахожу четырех милейших розовых поросят, всех покрытых грязью.
— Ну разве вы не самые милые создания.
Один, хрюкая, подбегает ко мне. Опустившись на колени, осторожно протягиваю руку и глажу его, смеясь, когда он тычется своим грязным пятачком мне в ладонь.
— Ты такой же грязный, как Ханна Джей, может, тебе тоже нужно помыться.
В ответ он прыгает в лужу и обрызгивает меня грязной водой. Взвизгнув, я отскакиваю назад и, смеясь, отряхиваюсь.
Поросенок гарцует вокруг, явно довольный собой.
Я упираю руки в бедра.
— Дай угадаю, ты, должно быть, Гас. Ханна предупреждала меня о тебе. Наверное, мне следовало прислушаться, да?
Как раз в тот момент, когда поросенок убегает к своим друзьям, из амбара доносится шум, привлекающий мое внимание.
Любопытство толкает меня вперед, звук становится громче с каждым шагом. Добравшись до амбара, открываю большие двойные двери и ахаю от того, что вижу.
В закрытых стойлах стоят несколько лошадей, и при виде них весь мой мир вспыхивает новыми красками. Они все разномастные. Черные, коричневые, даже чисто белые. Некоторые проводят свой день за поеданием сена, в то время как другие отдыхают и спят.
Одна особенно выделяется среди других: животное беспокойно мечется в замкнутом пространстве, издавая беспомощное ржание. Душераздирающие звуки взывают к каждой частичке моей поврежденной души, притягивая ближе.
Я останавливаюсь перед воротами стойла и вглядываюсь в красивую мордашку, чувствуя некое родство с этим животным. Неуверенно поднимаю руку, но лошадь резко отшатывается. Моя рука замирает в воздухе.
— Все в порядке, — ласково успокаиваю я. — Я не причиню тебе вреда.
Наши взгляды встречаются на целую секунду, что придает мне смелости снова протянуть руку. На этот раз мне удается установить контакт, моя ладонь ложится сбоку шеи. От моего прикосновения беспокойство лошади мгновенно спадает.
— Вот так. Видишь? Бояться нечего.
Из ноздрей лошади вырывается прерывистое дыхание, ее глаза закрываются, когда я успокаивающе глажу ее по шее.
— Ох, будь я проклят…
Вздрогнув от внезапно раздавшегося голоса, оборачиваюсь и вижу отца Брэкстена, стоящего в открытом дверном проеме. Я быстро опускаю руку и отступаю от лошади.
— Простите.
В ответ на извинение он склоняет голову набок.
— За что, ради всего святого?
— Я ждала Ханну Джей и услышала лошадей. Я не хотела входить без разрешения.
Он отмахивается от моего беспокойства.
— Чепуха. Мой дом — твой дом. Я тебе уже это говорил.
На моем лице появляется улыбка, я благодарна за то, что не переступила черту.
Он жестом указывает на лошадь.
— Она тебе нравится?
— Очень. — Я поворачиваюсь обратно к невероятному животному и смотрю в ее блестящие черные глаза. — Как ее зовут?
— Лила, — отвечает мужчина, подходя ближе. — Это означает дикая и свободная.
Имя кажется довольно подходящим для прекрасной лошади.
Она вытягивает шею ко мне, снова ища моего прикосновения.
Я бросаю взгляд на Тэтчера, молча спрашивая разрешения.
Он кивает.
— Давай.
Приблизившись, я снова поднимаю руку, на этот раз поглаживая по морде и носу. Кажется, она настолько ищет утешения в прикосновениях, что нежно трется о мою ладонь, растапливая мое сердце.
Тэтчер ставит ногу на закрытую стойку рядом с нами, наблюдая за нашим общением.
— Ты ей определенно пришлась по душе.
Его слова мне нравятся.
— Думаете?
— Я знаю. Она никогда не подпускала к себе людей так близко.
Я хмурюсь, удивленная этим фактом, учитывая, какая она ласковая.
— Почему?
— У нее проблемы с доверием, она сильно страдала.
Я пристально смотрю на него, ожидая уточнения.
— Два года назад я забрал ее из приюта, — мрачно объясняет он. — Всю первую половину своей жизни она подвергалась жестокому обращению.
Эта информация врезается в мое сердце неописуемой болью.
— Ее собирались усыпить. Говорили, что она непослушная и ей нельзя доверять. Я не согласился и оказался прав. Она робкая, но не опасная. Все, что ей нужно, — это немного ласки.
Я смотрю на лошадь, пока глажу ее, с ненавистью осознавая, что ей пришлось перенести.
— Как кто-то мог причинить вред столь прекрасному созданию?
— Я задавался тем же вопросом.
Иная интонация в его голосе возвращает мое внимание к нему. В его глазах отражаются доброта и сострадание, он явно говорил не только о лошади.
— Иногда жестокость, с которой мы сталкиваемся, совершается без причины и повода, но я пришел к выводу, что даже самые мрачные времена могут привести нас туда, где мы изначально должны были быть.
Мой взгляд падает на его кисть с отрубленными пальцами, вспоминая, что ему тоже выпала изрядная доля страданий.
— Брэкстен рассказал мне, что с вами случилось много лет назад, — осторожно говорю я. — Мне жаль, что кто-то причинил вам боль.
Он одаривает меня грустной улыбкой.
— Жизнь в мире, где тебя определял цвет твоей кожи, была нелегкой. И все же я здесь, сорок лет спустя, совершаю полный круг с единственной женщиной, которую когда-либо любил, и воспитываю мальчиков, которых люблю так, как если бы они были моей родной плотью и кровью.
Исходящая от него гордость при упоминании о сыновьях дает чувство свободы, и я могу только надеяться однажды познать ее.
Отводя взгляд, прочищаю горло и говорю то, что уже давно должна была сказать.
— Мистер Крид, я очень сожалею о неприятностях, которые доставила вам и вашей семье. Я не хотела, чтобы так все случилось.
В воцарившейся тишине я пристально разглядываю свои сандалии.
— Может, ты ничего не доставляла. Может, беда привела тебя к нам.
От его слов я поднимаю голову, снова встречаясь с ним взглядом.
— Видишь ли, я верю, что у всех нас есть судьба, определенный путь, по которому мы должны следовать. Возможно, это твой путь.
Я размышляю о его словах, рассматривая такую возможность.
— Что, если я слишком заблудилась и сбилась со своего пути? — спрашиваю я, в реальности говоря о разбитом сердце. — Как я могу следовать ему, не имея прошлого, которое могло бы меня направить?
— Прошлое не имеет значения, дитя. Твоя судьба не позади тебя. Она впереди.
Сила его заявления проникает в мое сердце, пригвождая к месту.
Он придвигается ближе, нежно беря меня за плечи.
— Некоторые люди всю свою жизнь мечтают забыть свое прошлое, но ты… у тебя есть шанс начать все сначала. Быть той, кем хочешь. Твои возможности безграничны.
Его слова так наполнены пониманием, мудростью и наставлением, что дают мне надежду на будущее.
— Вы мудрый человек, мистер Крид. Теперь я знаю, откуда это у вашего сына.
Любовь в его глазах сияет так же ярко, как звезды в самые темные ночи.
— Ну, знаешь, как говорят. Каков отец, таков и сын.
Я улыбаюсь ему в ответ.
— Иди сюда, дорогая. — Он притягивает меня к себе, его руки заключают меня в теплые и любящие объятия. — Я знаю, что ты напугана, и не могу винить тебя за это. Ты через многое прошла, но бояться не нужно. Мой сын позаботится о тебе. Мы все позаботимся, потому что так и поступает семья.
Семья — то, что этот человек дал мне с момента моего прибытия к ним. От этого мир, в котором я очнулась, становится намного менее одиноким.
— Эй, старик, ты подкатываешь к моей девушке?
От игривого голоса Брэкстена мы с Тэтчером отрываемся друг от друга, мое сердце подпрыгивает от того, что он назвал меня своей девушкой.
— Нее, парень, — усмехается Тэтчер. — Просто выказываю ей немного любви, вот и все.
Он улыбается мне, все еще держа за плечи.
— Если ты меня извинишь, мне нужно уладить кое-какие дела.
Я киваю.
Как только он уходит, я поворачиваюсь к Брэкстену, стоящему у входа в амбар. Прислонившись к одной из дверей, он смотрит на меня так, что в животе порхают бабочки.
— Привет, — неуклюже приветствую я, теребя ткань сарафана.
— Страна Чудес, — отвечает он с дерзкой ухмылкой. — Что стряслось с твоим экскурсоводом?
— О, э-э… по дороге к поросятам она упала в лошадиный навоз.
Его брови удивленно приподнимаются, а затем из него вырывается хриплый смешок.
— Только этот ребенок умудрился бы угодить в лошадиное дерьмо.
— Для нее это было определенно не лучшим событием этого утра. — Улыбнувшись, заправляю за ухо прядь волос.
Он наблюдает за движением, веселье исчезает с его лица, оставляя на его месте нечто более эмоциональное.
— Видимо, остались только ты и я. Чем займемся?
Он не ждет ответа. Оттолкнувшись от двери, направляется ко мне, каждый его шаг плавный и решительный. Как у хищника, выслеживающего жертву.
Наверное, сейчас самое подходящее время сказать ему, что я должна быть в свинарнике и ждать Ханну Джей, но, кажется, я онемела, не говоря уже о том, чтобы шевельнуться. Его неистовый взгляд обездвиживает.
Это напоминает мне о сегодняшнем утре. Об овладевшими мной напряженностью и потребностью.
И я не знаю, что делать с этой напряженностью.
От которой я втайне млею всякий раз, когда Брэкстен рядом.
Чем ближе он подходит, тем в более бешеном ритме бьется пульс. Стук такой громкий, что в ушах ревет. Этот шум прерывается, когда Брэкстен останавливается возле меня, опираясь руками по обе стороны от моей головы, прижимая к воротам стойла, кажется, этот маневр вошел у него в привычку.
— Алиса, ты хоть представляешь, что делаешь со мной, когда вот так трахаешь меня глазами?
О, боже!
Жар пронизывает каждую мою клеточку, проносясь сквозь меня вихрем атомов. Я хочу извиниться, но в данный момент не могу связать ни слова. Не когда тепло его тела опаляет меня, его мужской аромат вторгается в мои чувства, его…
— Вот вы где!
Я поворачиваю голову в сторону стоящей у входа Ханны Джей, которая только что приняла душ. На ней джинсовый комбинезон в обтяжку, ковбойские сапоги и ковбойская шляпа — наряд достойный настоящего фермера.
— В свинарнике я вас не нашла и подумала, что, возможно, вы забрели сюда. — Ее взгляд перемещается на своего дядю и компрометирующую позу, в которую он меня загнал. — Дядя Брэкс, ты когда-нибудь слышал о личном пространстве?
Я прикусываю губу, не зная, смеяться мне сейчас или плакать.
Судя по пораженному стону Брэкстена, он, похоже, того же мнения. Оттолкнувшись от меня, он подходит к племяннице и переворачивает ее вверх тормашками, подвешивая вниз головой.
— А ты когда-нибудь слышала о том, чтобы не мешаться под ногами?
Ханна истерически хохочет, прижимая шляпу к голове, пока Брэкстен раскачивает ее взад-вперед.
Сжалившись, в конце концов, он переворачивает ее обратно и держит в своих объятиях. Она обвивает его шею маленькими ручками и смотрит на него с такой любовью и обожанием, что эти эмоции наполняют всю конюшню.
— Слышал, ты свалилась в лошадиное дерьмо, — говорит Брэкстен, не потрудившись скрыть своего веселья.
— Да, но теперь я безупречно чиста и готова закончить показывать мисс Алисе окрестности. Хочешь пойти с нами?
Брэкстен поворачивается ко мне.
— Вообще-то, я подумывал о том, чтобы взять мисс Алису на прогулку по тропе. Что ты об этом думаешь?
— Отличная идея! — взволнованно ахает Ханна. — Можем закончить экскурсию на лошадях.
На лошадях?
— Что скажешь, Страна Чудес? — спрашивает Брэкстен. — Готова прокатиться?
— Я бы с удовольствием, но… не знаю как. Я почти уверена, что никогда раньше не ездила на лошади.
— Все в порядке, я тебе помогу, — говорит Брэкстен. — Кроме того, Ханна поедет с тобой, а она профессионал.
— Конечно. — Ее уверенность подпитывает мою собственную.
— Давайте сделаем это.
— Здорово!
От волнения Ханна выпрыгивает из объятий Брэкстена.
— Мы седлаем Трикси? — спрашивает она его.
— Несомненно.
— А можно прокатиться на ней? — спрашиваю я, указывая на Лилу.
Брэкстен качает головой.
— Пока нет, но когда-нибудь.
Я киваю в знак понимания. Как бы сильно мне ни нравилась Лилу, я счастлива получить возможность покататься на любой лошади. Поцеловав Лилу в нос, направляюсь к Трикси, поглаживая ее, пока Брэкстен и Ханна ее седлают.
— Ладно, Страна Чудес. Ты первая.
Я подхожу и встаю рядом с Брэкстеном, чувствуя одновременно возбуждение и нервозность.
— Хватай это и держись крепче, — говорит он, передавая мне поводья. — Теперь вставь левую ногу в стремя.
Наклонившись, он показывает мне, где оно находится. После того, как я засовываю ногу в сандалии в стремя, Брэкстен подходит ко мне сзади, хватая за бедра, невинное прикосновение обжигает меня через одежду. Судя по твердой выпуклости, вдавливающейся в мой зад, он тоже не остался равнодушным.
Его рот приближается к моему уху.
— На счет три отрывайся от земли и перекинь правую ногу через седло. Поняла?
С трудом сглотнув, киваю.
— Раз, два… три.
В тот момент, когда я подскакиваю, он подталкивает меня. Мой сарафан задирается до бедер, но я слишком озабочена тем, чтобы не упасть, чтобы беспокоиться о том, что показываю.
— Ого, здесь намного выше, чем я думала, — нервно смеюсь я.
Брэкстен ухмыляется.
— Ты в порядке?
— Полагаю, что да.
Он поворачивается к Ханне.
— Хорошо, коротышка. Твоя очередь.
— Ага!
Схватив поводья, она подтягивается, как профессионал, хотя Брэкстен рядом, чтобы помочь ей перекинуть ногу через крупное животное. Она садится в седло передо мной, ее головка покоится у меня под подбородком.
Брэкстен подходит к лошади спереди и берет поводья.
— Готовы?
— Да, — хором отвечаем мы с Ханной.
— Поехали.
Он выводит лошадь из конюшни на солнечный свет. Глазам требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к ярким лучам, но как только это происходит, я восхищаюсь красотой окрестных земель, видя их совершенно по-новому.
— Разве не красиво, мисс Алиса? — озвучивает Ханна Джей, уловив мои мысли.
— Невероятно, — шепчу я, охваченная благоговением.
— Это точно.
При звуке голоса Брэкстена я опускаю глаза и обнаруживаю, что он смотрит на меня так, что я ощущаю себя такой же прекрасной, как окружающая нас природа.
Остаток дня мы гуляем, смеемся и создаем воспоминания, которые я буду лелеять вечно. Впервые с тех пор, как я очнулась в больнице, я чувствую, что нахожусь именно там, где мне предназначено быть.