Но в комнате было омерзительно чисто, как будто даже чище, чем до нашего приезда. Мои брови поползли выше, ко лбу. Не исключено, что Муратов провёл здесь санитарную чистку, не дай бог прикоснуться к чему-нибудь, вдруг осталась сперма. Справедливо. Сам он сидел на кровати, заправленной без единой складки, и едва ли не левитировал над покрывалом. Упаси господь, промять его задницей… Ну и шизик.
— Эй! — он точно услышал, что я заглянул, но притворялся.
И не шелохнулся. Поднял один только взгляд с книжки, вероятно, раздумывая о том, как долго ему придётся меня душить.
— Чё читаешь? — я вошёл, не дожидаясь приглашения, и остановился возле него, разглядывая корешок.
Муратов всё ещё молчал. Решил меня игнорить?
Стоило говорить, насколькоменя бесили обидчивые людишки?
— Стихи? — ну вот, а я рассчитывал увидеть «Маленького принца». — М-м, Сергей Есенин…
Я не удержался и прыснул, небрежно толкнув книжку в его руках.
— И как, нравится?
— Очень, — отрезал Ваня. — В отличие от твоих текстов.
Он сжал её крепче и вытаращился на меня исподлобья своими обезумевшими голубыми глазами.
Муратов у нас романтик. Я-то думал, бабулька скрутила парня в баранку, а он добровольный психопат. Неужели, черпает вдохновение у «певца из народа»? В таком случае, нехорошо иметь двойные стандарты. К своей-то персоне я чувствовал презрение, а между прочим, до уровня данного поэта никогда не опускался.
— Не знал, что тебя восхищают мужики, избивающие баб. Трудно ему, наверное, было трахать свой гарем. Целые три тысячи девиц, напрашивающихся на кулак.
У Ванечки округлились глаза и запершило в горле.
— Настолько сильное похмелье? — раздавлено прорычал он, откашлявшись. Хах.
— Нет, любознательность. Почитай на досуге его биографию.
Я заметил, как у Муратова поубавилось агрессии и взгляд заволокло пеленой. Возможно, этот факт разбил ему сердце. Бедняжка.
Он отшвырнул книжку и потёр руки, словно вляпался в дерьмо.
— Сделай вид, что только проснулся и спускайся вниз. Андрей весь день будет на студии, а вам нужно хорошенько порепетировать готовый материал.
Я вышел. Не стал дожидаться, когда Муратов расплачется. Пошёл по коридору к лестнице, попутно дёрнув ручку двери соседней с моей комнаты. Всё ещё было заперто.
Ну и пошла ты, Киса.
Парни приползли в гостиную, а я спустился к Андрюхе с Юрой, разложившись на диване. На почту пришло извещение, наверное, готов заверенный контракт, а ещё несколько ответов на мои запросы об интервью. Вчера я успел наснимать немного коротких видео со студии, а этим утром прогружал в блог, успевая вести переговоры с ведущими каналов. Я ненавидел напрашиваться на журналистские мероприятия, но это, к сожалению, было неотъемлемой частью карьеры музыканта. Особенно в преддверии релиза.
Когда мне было уже вполне насрать, соизволит ли Ева вернуться сегодня, девка спустилась по лестнице с намокшими от масла пакетами с едой. Ну ни хрена себе. Она постояла у порога, дождавшись, когда Юрген выключит микрофон, и, как ни в чём небывало, стала раздавать парням съедобную взятку. Андрюха тут же прибежал из-за стекла на запах горячей выпечки и начал варварски поедать осыпающийся крошками круассан. Юра был с ним солидарен, нахваливая подхалимку. Небось, и наверху всем раздала. А они только и рады.
— И тебе привет, Господин. Держи, — Ева протянула мне пакет и томно улыбнулась.
На её девчачьих скулах был лёгкий румянец после улицы.
— Чего такой хмурый?
Я почувствовал, что нижняя челюсть приоткрылась, и во рту стало как-то прохладно. В её руках остался только пластиковый стакан, из которого она прихлёбывала.
Девка вернулась бодрая, свежая. В развратной кофточке с узкой просвечивающей вставкой от декольте до пупка. И неприлично источала запах крепкого кофе.
— Ты где была? — я раздражённо отшвырнул пакет на соседний диван, приняв его из замёрзших рук девчонки.
Тот громко зашуршал, ударившись о спинку.
— Вещи забирала, — она повела одной бровью, изображая непонимание. — Тебе не передали?
— М-м-м, вкусно! — Юрген показал большой палец, облизывая запястье на второй руке, пока Андрей размазывал по волосам сгущёнку. Фу, бл*ть. — Спасибо, Киса. Ты просто супер.
Они с Андреем обделались начинкой, чуть не капая на миди-клавиатуру. Обязательно ей было тащить эту дрянь сейчас?
— Если в следующий раз свалишь молча — запру двери изнутри.
Что-то мне подсказывало, что изворотливая девка способна забраться и в окно. Но это была всего лишь аллегория… Ну, или нет.
— Ладно, — равнодушно хмыкнула она. — Слушай, я разбирала вчера «Дорогую». Когда мы будем её записывать? Мне нужно ещё немного времени, чтобы попривыкнуть к тональности. Приходится слегка микстовать… Не то что бы я не умела… Просто некомфортная позиция.
Да знаю…
Я недовольно поморщился, как будто Киса была обязана владеть всеми пятью октавами, но её это не смущало.
— Либо же, ещё один вариант, если ты… — она собиралась предложить понизить тональность.
Ну уж нет. Прежде, чем Никольская договорила, я всунулся со своими размышлениями.
— Позже! Запишем её позже. У тебя есть время, — сурово буркнул я. — На этой неделе будем писать другие песни, так что, сосредоточься на них. Я тебе сейчас скину голосовые, где немного напел мелодию. Послушай и выучи. Может, будут какие-то предложения, я готов выслушать. Если… Окажется высоко, будем думать.
Думать, как из вокала девки сделать более девчачью версию! Это наивно, но я рассчитывал, что большинство девушек умеют верещать, как птички. Но Ева не могла.
Чтобы продемонстрировать её глубокую
глотку
тембр, придётся мне верещать птичкой.
— Учи побыстрее только, — я уткнулся в неё тяжёлым угрожающим взглядом. И без Кисы хватало нервяков. — Справишься — отдам тебе один сольник. Под тебя специально напишу.
У Евы вытянулось лицо, а глаза потеряли привычный обольстительный прищур.
— Ого… — выдохнула она. — Хорошо.
Даже не знаю, заслужила ли девка такое внимательно отношение. Но пока она бродила где-то ночью, я подостыл. Даю последний шанс, вертихвостка!