Ева была аккуратно накрашена и вкусно пахла парфюмом. Тянучие ириски… Сухость во рту мешала мне оценить её амбре в полной мере, поэтому я просто недовольно фыркнул, согнувшись над диваном.
— Что-то потерял? — коварно оскалилась девка, поглаживая свои бесконечные волны. — Водичку?
Я приостановил раскопки в гостиной, злобно отшвырнув пару лязгающих по полу бутылок, и облизал иссохшие губы. Ева вызволила из-за спины минералку. Побултыхала у моего сморщившегося носа и сладенько ухмыльнулась.
— Оу, Господин заболел, — девчонка принялась откручивать крышку, неподдающуюся из-за длиннющих ногтей. Они с похрустываниями оцарапали пластик. — Бедный.
Миллионы лет эволюции привели женщин в маникюрный салон, чтобы они не смогли самостоятельно даже подтереть жопу.
Я закатил глаза и нетерпеливо выхватил бутылку. Пить из неё на коленях — совсем уж унизительно — нужно отодвинуть стул. Его ножки мерзко взвизгнули, скользнув по кладке, а я, оглушено на него рухнул.
— А ты, я смотрю, выздоровела, шутница, — когда моих губ коснулось горлышко бутылки, я чуть не закрыл глаза.
Но Ева так смотрела на меня сверху вниз, что я не решился терять бдительность, и лишь слегка утолил жажду. Животворящая жидкость смочила рот. О…
— Не облажайся сегодня, ладно? — смягчил я тон. — Иначе ты просто похоронишь моё желание тебя поиметь и, тем более, продвигать. Мне ничего не стоит вместо дуэта выпустить другой готовый сингл, я ведь ещё про тебя не рассказывал. На интервью пойду один, контракт — расторгну, и будешь кусать локти.
У девчонки зашкаливал борзометр. Продюсерская своевременная оплеуха не помешает.
Но Киса лишь расправила плечи, оставшись непреклонной в своей дерзости. Её бюст сильнее выдался вперёд, и девка невинно улыбнулась.
— Я постараюсь.
Ну и где готовность выпрыгнуть из трусов? Это не то, что нужно говорить продюсеру… Не то, глупая девчонка!
— О-о-о, здорова, — кто-то третий выхватил у меня открытую бутылку из-за спины и начал громко осушать.
Я устало обернулся. Юрген выглядел отвратительно, словно вчера его скрутила в ковёр гигантская Годзилла и попыталась скурить, переломав пару рёбер. Глаза у него были раскрасневшиеся, губы обветренные. А короткий белый ёжик начинал отрастать, превращая звукаря в седой одуванчик. Этот сорняк наверняка заманался часами сидеть с каждым музыкантом в студии и мечтал о том дне, когда мы свалим. Вот, кого по-настоящему стоило жалеть.
Ну, или нет. Юрген допил воду и, не находя сил моргнуть, уставился на сиськи девчонки, просвечивающие через одежду. М-да. Она усмехнулась. А я — тут же вспомнил наш спор по поводу её сценического образа. И что Ева хотела сказать своим внешним видом сегодня?
Змея выползла нас загипнотизировать?
— Мы пойдём распеваться. А ты давай, поешь и подтягивайся.
Хрен ей! Пора заняться делом. Я толкнул Юру в бедро и вскочил со стула, изображая подъем сил. У самого чуть потемнело в глазах.
— Понял.
Он потерянно кивнул. Мне тоже не мешало позавтракать. Но вряд ли я мог сознаться в том, что к сегодняшней записи Ева подошла ответственнее меня.
Мы с ней спустились в студию. Я, она и её два преследующих мои случайные взгляды отвердевших соска, просвечивающих сквозь блейзер. Мне было трудно думать и перемещаться в пространстве, поэтому я опустился на крутящийся стул звукаря.
Чтобы не тормозить из-за идиотского внешнего вида девки, стал включать комп без Юргена и загружать программу. Вчера в срочном порядке все парни прописали партии. Муратов, как самый настоящий Ваня, придумал бодрый мотивчик, наимпровизировал Юргену на целый получасовой трек, а тот сидел, выбирал лучшие куски и сводил с ритм-секцией до одиннадцати вечера. Потом напился и уснул прямо за компом, пришлось транспортировать его в кровать. И надо же, никто не заподозрил в Ванечке самозванца! Ни одного усомнившегося взгляда! Парни восхищались талантом первого попавшегося юнца, пока Юра, между прочим, сотворивший чудо из черновиков, давал храпака на весь этаж.
— Писать начнём с тебя. Ты первая вступаешь, — буркнул я из-за плеча, стараясь не оборачиваться к Еве.
На компе загрузился проект, семь дорожек с забором из прыгающих частот.
— Хорошо, — девчонка подкралась сзади и наклонилась к монитору, задев моё плечо грудью. Я напрягся, ощутив её округлости, и проскрежетал зубами. — Расскажешь мне, как это делается?
Что она хочет услышать? Ева искала поводы приблизиться, и это дико вымораживало. Я оставался голоден во всех смыслах. Нехотя втянул в лёгкие воздух, что она принесла с собой, встав с дивана. До сих пор пахло сладкими бабскими штучками для охмурения.
— Как делается «что»? Как рот открывается? — прорычал я и вспомнил, что было бы неплохо покурить.
Начал нервно нащупывать пачку в кармане спортивных брюк, испытывая внезапный тремор в груди, но потом догадался, что девчонка и на улицу за мной увяжется. В курилке в московском «Подвале» ей было холодно, а от этого шли мурашки и…
Трудный денёк намечается.
— Кха-кхм… Я не знаю, что тебе сказать… Микрофон должен всегда оставаться на расстоянии двух пальцев ото рта. Работай челюстью, открывай пошире. Но это ты и так умеешь, — хрен знает, можешь представить, что отсасываешь. Да-а-а! Сейчас только этого не хватало. Я не стал прикалываться вслух, потому что от фантазий становилось хуже только мне, но точно не ей. — И в микрофон надо петь. Не разучилась ещё?
Ева приоткрыла рот, томно укореняясь зелёными омутами прямо в моих забегавших глазах.
У меня бесконтрольно запульсировало между ног. Пенис погорячел, начал твердеть и тяжелеть. Стало поздно думать о мерзостях, чтобы уняться. Я почувствовал, что Киса всё ещё искоса разглядывает моё краснеющее лицо, и отвернулся, закатив глаза. Но девчонка тут же нашла меня в отражении стеклянной створки шкафа, ласково ухмыляясь. Облизала губу, и та маняще заблестела.
Мне не хотелось интересоваться в данный момент чем-то, кроме записи песен. А Киса грубо пользовалась моей мужской сутью, как молотком, превращая теорию популярности целомудренной девочки в отбивную. С утра я не мог смочить горло, теперь устал сглатывать слюну, скапливающуюся во рту. А когда увидел в отражении, как Ева спокойно приблизилась своими облизанными губами к моему раскалённому уху, прикусил язык и чуть не зарычал.
На секунду к ней перешёл весь контроль над ситуацией.
— Господин, как насчёт… Расслабиться сегодня? — от её обжигающего приторного шёпота я не сдержал вздох, но попытался замаскировать его под скучающий.
Девка мягко уложила ладонь на моё плечо, и по телу разбрелась сковывающая дрожь. Симптомы говорили о том, что я переборщил с поддавками. Чтобы не нагнетать неоправданный интерес, нужно было в первый же день… Киса вдруг неожиданно выпустила когти, вонзаясь в кожу на шее, и я слегка вздрогнул, потеряв единственную здравую мысль. Раздраженно зажмурил глаза, не желая отвечать на провокацию. Ну уж нет. Сначала хорошая работа в студии — только потом я подумаю над этим сомнительным предложением.
Но, пока я дышал на ладан, Ева использовала свою вторую руку, опустив её под стол. Ноготки пробежались по моей плоти, приподнявшейся из-под ткани спортивок, а я никак не мог очнуться от цепенящего морока. Девчонка шокировала, даже несмотря на то, что я был курсе — она не из робких. Просто не верилось, что я наткнулся натакуюбеспринципную киску…
Я обмер в её ладони, разрешая крепко ощупать член по всей длине, на сколько это позволяли штаны. Даже раздвинул ноги пошире. Ева распоряжалась своими прикосновениями так напористо, словно работала в бюро оценки размера половых органов. Хах, забавно. Я ждал, что она вот-вот залезет мне в трусы с рулеткой. Это нестрашно. Хуже было только ощутить её острые когти, прокравшиеся под резинку белья. Я в ужасе задержал дыхание, когда ледяные кончики её пальцев дотронулись до разгоряченного низа живота. Мне перестал быть виден ослепляющий монитор за водопадом её шелковых волос, спадающих на столешницу. Зато в опасной близости от лица оказались приоткрытые блестящие губы, что она никак не оставляла в покое.
Пока Ева не предпринимала попыток дотянуться ими до моего рта, я сохранял бдительность и следил за её шаловливой тонкой рукой. Она отогнула ткань и огладила меня по венам на стволе, наощупь добравшись до намокшей головки. Теперь между ног пронзительно ныло и норовило взорваться в любой момент. Кончить на стол Юргена будет полным п*здецом. Особенно, если не успеть убрать до его прихода.
Как быстро его стошнит?
Кажется, девчонка не собиралась мне дрочить. Просто оценила масштабы её провинности, жестоко раздразнив меня перед записью.
Она с силой сжала пенис, натянув на головку кожу, и стала приближаться к моему напрягшемуся рту кончиком острого языка. Мне дико захотелось усугубить эту ситуацию до крайне возможного расстояния между нами. Поэтому я ждал.
Думаю, Ева заподозрила неладное, когда я не стал подаваться навстречу, мимолётно поморщилась и даже недовольно вздохнула. Уф, что же Киса предпримет теперь?
Девчонка решила притянуть меня за шею свободной рукой. Наглости ей было не занимать, но я тут же поймал её тоненькое запястье и брезгливо отшвырнул. Наши губы замерли на расстоянии толщины первой гитарной струны. Я отодвинулся, а Ева озадачено повела бровями. Её потеплевшая рука моментально разжалась внизу и чуть не поднялась вверх, изображая сдачу с поличным.
Я был зол лишь слегка. Больше развеселён.
— Никаких поцелуев со мной, девчонка. Иначе вышвырну.
14. Праведница
Сюрприз! Я на дух не переносил пускать в свой рот чужие мерзкие языки. Ненавидел, когда моё лицо пытались потрогать загребущими ручками. Уже пять лет без исключений я испытывал состояние безопасности и прекрасно веселился, не подпуская тёлок выше пояса. Это был вопрос моего личного комфорта, который больше я никогда не ставил под сомнение. Сохранять рот чистым от каждой встречной, что напрыгивала мне на член, а ещё сотням других е*ырей, стало необходимостью. Брезгливость — вещь такая, не всегда удобная. Зато мне было хорошо.