Просто крыса.
Это он расфорсил конфликт в Death Breath.
— Теперь он не сможет списать нас со счетов. Мы прогулялись по аэропорту в полном составе, ещё и с девчонкой. Все увидели. Пускай делает из этого сенсацию.
— Я думаю, он ничего не напишет, — Андрюха ухмыльнулся и отрицательно замотал головой, завязывая свои патлы в узелок. — Журналист публикует только разоблачения. Это слишком хорошая новость для его блога.
Кажется, на спинку моего кресла легли чьи-то ладони. В плечи упёрлись острые ногти.
— О ком вы говорите? — Ева выглянула из-за подголовника. — Что за журналист?
— Блин, Юрген. Давай езжай, — он слушал нас, сидя с открытым ртом.
Я пихнул парня в бочину, и блондин зашевелился. Завёл минивен, а через мгновение мы тронулись, удаляясь от догоняющей нас толпы фанатов.
Что за журналист? Хах!
— Ты уж точно читала его блог, — и это меня подбешивало. Интересуется, блин, музыкальными новостями. Нашла, чему верить.
— Может, и читала. Я могла не заметить, — сразу видно, «любознательная» девочка. — Скинь ссылку.
Мы выехали на кольцо и встали в пробку. Я раздраженно вздохнул, взялся за телефон, что почти разрядился, и отправил Еве адрес на открытую в браузере вкладку. Глянул искоса, как она уткнулась в экран. И посмотрел расстроенно на Муратова в глубине салона, а он в ответ кисло улыбнулся.
Да, парень. Нам было, что скрывать. Когда тебя знает вся страна, грешить становится гораздо труднее.
У журналюги походу были ещё и последователи. Всё, что он писал, быстро расползалось по сети. Блоги делали перепосты, кто-то просто крал его новости без источника. Поэтому, Ева могла и не знать.
Девчонка подняла напуганный взгляд с телефона.
— Урод какой-то, — хоть в чём-то я был с ней согласен.
— Как и любой в шоу-бизнесе.
Ева осунулась. У неё раскрылся и дрогнул рот, на котором после курения уже подстерлась вишнёвая помада. Я отвернулся к лобовому стеклу, но Андрюха решил поддержать разговор.
— Просто маньяк. Лезет к артистам в трусы и позорит на всю страну.
Спасибо, дружище. Это именно то, что ей было важно сейчас услышать.
Из меня отстойный заступник или сострадалец. Поэтому я просто хмыкнул, глядя на колонны машин.
После Андрюхиного высказывания все прискорбно помалкивали, нацепив наушники. Аэропорт и студия находились в двух противоположных концах, поэтому мы отстояли в пробке на въезд в пригород, дали разворот и сорвались по КАДу через окраину Питера, по огромному мосту.
По центру мы так и не проехались. А судя по тому, что работы было много, до прогулок дело могло и не дойти. В отражении стекла я увидел, что Ева вообще не смотрела в окно. Её не интересовал вид на Невскую губу, на Кронштадт. А хвалёная архитектура её бы точно не впечатлила. Кажется, девчонке настоиграл Петербург. Потрясающе… Как это возможно?
Я всё сидел и думал. Что такого ей было скрывать, от чего Ева напугалась журналиста…
Я и сам немного опасался. Если вскроется подмена Юдина, прогремит жёсткий скандал. Моя карьера будет уничтожена. Но разве настолько сумасшедшая идея может прийти в голову кому-то, кроме меня? Чтобы догадаться, нужно хотя бы допустить такую мысль… Это немного успокаивало.
Снег лежал только за городом и то, ошмётками на чёрной земле. Остальное, что падало — тут же таяло, не задерживаясь на асфальте. Мы долетели до коттеджа часа за полтора, а за это время заснули все, кого не сморило в самолёте. Всё это время я наблюдал в окно голые серые ветки. Типа любовался природой и, временами, грудами мусора.
Мы съехали с трассы, зарулив в жилой массив. Остановились возле ворот, над которыми выглядывал трёхэтажный кирпичный «дворец». Здесь мы будем жить весь месяц.
Юра заглушил машину и стало мертвенно, оглушительно тихо. Кругом — сплошной лес. Дома стояли на приличном расстоянии друг от друга. Место для любителей самоизоляции и трехметровых заборов.
— Ну всё, приехали, — у меня онемела задница.
Хотелось отлить.
Мы с Юргеном обернулись в салон, откуда не донеслось ни единого возгласа облегчения. А там — сонное лежбище.
— Вы бухали что ли? — Юра обиженно раскатал губу. — Без меня?
— Нет. Я им запретил до вечера. Впереди целый рабочий день, — я дотянулся до руля, с силой зажав сигнал.
Подъем.
На улице раздался визг и звуки вспорхнувших птиц, в салоне тут же послышались маты.
— Лё-ё-ёня! Тварь!
Я знаю, знаю.
— Надо было их здесь запереть.
Ева ничуть не испугалась. Только поморщилась, растирая уши. Крепкая у девки психика…
— Какой план, Господин? — сонливо пролепетала она.
Глядя на то, как Ева погладила себя по лицу, зачесав острыми когтями волосы со лба, я весь обмер. Она надула губы, задрала к потолку руки и потянулась, выпячивая грудь. Кожаная куртка была расстегнута, а ткань на чёрном облегающем блейзере под горло натянулась. И это зрелище показалось мне сексуальнее, чем когда девчонка пыталась оголиться. Особенно во дворе пустого трехэтажного коттеджа и особенно, когда я имел представление, что скрывается под неприглядной одеждой.
Ева было потянулась к ручке двери, но потом нырнула ею в рюкзак и достала зеркало.
Я зачем-то пялился, пока девка не выглянула одним зелёным глазом из-за его ободка. Чёрный зрачок, расширившийся в темноте салона, нацелился на моё лицо.
Кхм, план…
— Сейчас оставляйте вещи в гостиной и спускайтесь в студию. Раскладываться будете потом, после записи.
Ева не моргала.
— А приемы пищи нам положены? — Гриша перекатился башкой по подголовнику.
— Я закажу доставку. До города десять минут.
Юрген вышел, а за ним — Муратов с челкастым с заднего ряда. Андрей тоже потащился разбирать сумки, а когда он вылазил, я намекнул ему, чтобы он забрал с собой Гришу.