Маша
Он ушел…
Смысл произошедшего обрушивается, когда я захожу в кабинет, не доев любимое блюдо, хотя в другой раз вполне осилила бы его. Надо наверно было прибраться, а не оставлять все как есть, только затушив свечки, но я была не в силах. Чуть позже пойду. Я даже ничего не смогла ответить Насте на ее сначала радостное «Ну как все прошло?», а потом и на обеспокоенное «Вы поругались что ли?».
Двигаю мышкой, выводя ноутбук из спящего режима, и тупо пялюсь в монитор.
Ну я ведь этого и хотела? Желания сбываются… Только почему мне сейчас так плохо?
Я ведь все сделала правильно. И не только я — Женя тоже поступил очень мудро и по-мужски, решив оставить меня — нас в покое.
И хотя я изо всех сил стараюсь тоже думать по-взрослому, все равно внутри все затопляет обидой. Почему он так быстро от меня отказался? Я ведь ему нравилась? Нравилась, как и мечтала все эти годы. Или это было просто игрой моего воображения?
Так и не сумев переключиться на работу, чтобы доделать хотя бы Женины фотки, пишу Фине и ухожу пораньше, прихватив с собой ноут, чтобы поработать дома.
Когда дохожу до Насти, вижу, что стол уже прибран и на нем лишь привычная вазочка с конфетами для посетителей.
— Насть, а стол…
— Не парься. Я все убрала, там была-то пара тарелок.
Вообще не пара, но ладно. Больше Настя ничего не говорит и не спрашивает, и я ей очень благодарна за все.
Такси подъезжает быстро. Да и во многих других мелочах чувствуется поддержка — будто кто-то невидимый окутывает меня заботой, понимая каково мне сейчас. И это не дает пасть духом еще ниже.
Доехав до дома, плетусь в ванную, захватив телефон, где-то глубоко-глубоко наивно думая: вдруг Женя напишет или позвонит. Хотя умом понимаю, что будет лучше, если не напишет. Достаточно нашего общения, иначе потом будет еще больнее. А все, что сейчас происходит, пройдет. Однажды мне было даже хуже, но я выкарабкалась. Справлюсь и сейчас. Если бы виделась с Ромой, то возможно вообще не увлекалась бы Женей, но имеем то, что имеем. Возможно, это была проверка, перед тем как мы поженимся. И я с этой проверкой справилась. Ну фактически. Чувства и мысли не в счет.
Давайте уже ваше счастье, — неосознанно улыбаюсь я пусть и грустной улыбкой, лежа в ванной с солью.
И потом, во всем надо искать хорошее — не все так плохо. Мне удалось не втрескаться в Женю по уши, а всего-то по ключицу. Но уже завтра я остыну немного, а потом ещё немного и плюс-минус через неделю совсем не буду думать о нем. Пожалуйста, пусть это будет так, — поднимаю глаза к потолку, представляя в том направлении небо.
На этом моменте пара слезинок все же стекает по щекам.
Да, немного обидно, что оказалась для Жени, как и предполагала, увлечением, но так лучше. И если я смогла пережить его полное безразличие, то и это точно смогу.
Выхожу из ванной, чувствуя себя лучше. Аппетита по-прежнему нет, поэтому проходя мимо кухни, сразу иду в комнату и беру планшет. Включаю мелодраму, но после 20 минут просмотра выключаю, потому что понимаю, что не хочу смотреть фильмы про любовь. Безуспешно потыкавшись в поисках хорошего фильма без любви, решаю прогуляться.
Одеваюсь и, взяв телефон в руки перед выходом, замечаю пропущенный от Ромы — видимо он звонил, когда ходила за водой. Мысленно прошу прощения и не перезваниваю. Сейчас мне хочется побыть одной.
Недалеко от меня есть парк — иду туда, но и здесь всюду встречаю «идеальную» любовь: парочки целуются, хихикают, и наверняка думают, что искренние чувства и есть вот это все. А меня почему-то злит их непосредственность. Сейчас я убеждена: любовь это не страсть, а уважение.
Вновь вспоминаю Рому и то, что не позвонила ему, даже не ответив на его недавно пришедшее: «Привет. Ты как?». Достаю телефон, чтобы исправиться и… Кладу обратно.
Не хочу. Мне нужно немного времени, а Рома моего уныния не заслуживает.
Как и не заслуживает, чтобы его невеста вздыхала по своей первой любви, каким бы обаятельным и красивым он не был.
Резко прерываю этот голос во мне, не дав ему разговориться на полную силу. Итак тошно. Жаль, что сейчас нет возможности встретиться со Светой — моей близкой подругой. Хотела бы я поделиться с ней тем, что творится на душе, но она в Токио по работе и очень загружена, поэтому последние две недели мы общаемся редко и то, только в мессенджерах.
В пятницу беру дополнительный выходной и еду к папе. И не только потому что обещала, а потому что и правда нуждаюсь побыть рядом с близким человеком. Еду в наш с ним общий в прошлом дом.
Он так и не встретил женщину после смерти мамы. Мама ушла когда мне было семь — скоропостижно скончалась от болезни, как говорят в таких случаях. Сейчас понимаю, что у него были отношения, но, видимо, не достаточно серьёзные, потому что он никогда не приводил женщин домой, хотя папа у меня молодой — ему немногим больше сорока, и, в целом весьма симпатичный. Помню реакцию Светы на него, когда та впервые увидела его.
Она очень раскрепощенная в плане общения с противоположным полом, но вот в тот день она выглядела как смущенный подросток. Меня очень позабавило это, но потом, когда она отказывалась приходить ко мне в гости, было уже не так весело.
С ней мы подружились после моего перевода в последний вуз. Я и раньше-то была нелюдимой, с бывшими девчонками-однокурсницами общалась в основном в универе, а вот после перевода вообще замкнулась в себе и ни с кем не общалась до тех пор, пока нас с яркой и общительной Светой не поставили в пару по курсовой.
— Маш, а почему ты такая замкнутая? Ты же нормальная. Прикольная вон, — на какой-то день нашей работы спросила Света.
Я лишь пожала плечами, не желая обнажать еще свежую рану после того, что произошло с Женей, но увидев в тот момент в Свете хорошего человека, позволила нашей дружбе зародиться.
Много изменений моих произошли также благодаря ей.
— Але, Маш, ты чего сутулишься? — как-то на последней паре спросила она, хмуро глядя в область моей спины. — Это же на лице сказывается и на прикусе. Почему брекеты не поставишь? Только их надо обязательно с остеопатом параллельно выпрямлять. Я тебе классную клинику посоветую. Мама там работает, она все время в шоке, что они творят. Пипец там такие приходят… Ну как ты, только еще хуже, а выходят красавицами, — да, в выражениях Света иногда не стеснялась, но я понимала, что говорила она от чистого сердца, а не чтобы унизить или возвысится, поэтому воспринимала нормально. — Ну не сразу выходят, ясен пень, но спустя полгода вообще не узнать. Ты бы хоть красилась, что ли. Пошли сегодня к стилисту? Я на покраску записалась. Если у Анжелки время будет — и тебе образ подберет.
После того почти монолога и начался путь превращения меня из гадкого утенка в нынешнюю Машу. Ее слова будто открыли мне глаза, и от помощи я не отказалась, через какое-то время увидев в зеркале преображённую версию себя.
Я лежала на валике, ходила к остеопатам, научилась пользоваться косметикой, нашла свой стиль и даже носила брекеты. А потом, опять же благодаря Свете, начала встречаться с Ромой.
Пока папа на работе, доделываю работу и отправляю Фине, чтобы та сама переслала готовые фото Жене. Доплачивал он ей, поэтому считаю резонным показать результат, хотя обычно она мне в этом вопросе полностью доверяет. Ну и с Женей не придется пересекаться даже в электронно-почтовом формате.
Могла бы поехать на работу, как всегда делала при таких ситуациях — в студии рабочая атмосфера, удобный второй экран. Но сейчас еще слишком свежи моменты с Женей, о которых это самое рабочее место мне будет напоминать.
Хотя воспоминания, правда более ранние, все же обрушиваются на меня, едва я захожу в свою спальню: вот здесь я обрабатывала ссадины Клыкову, а потом, усадив на свои колени, он начал меня целовать, а потом… Зажмуриваю глаза, пока в памяти проносятся мучительно-сладкие флешбеки.
А потом — на утро он сказал то, что окончательно поставило между нами точку…
Папа приходит пораньше, и я со всей своей теплотой обнимаю его, едва он успевает раздеться. Он всегда меня защищал и оберегал. Мой самый лучший для меня папа. Он, ничего не спрашивая, обнимает в ответ, лишь внимательно вглядываясь после в мои глаза.
— Все хорошо, пап. Такое бывает… — отвечаю на беспокойство в его глазах и слегка улыбаюсь.
— Если он тебя обидит — я ему не только уши оторву, но и все что торчит, — все же говорит папа.
Уже «обидел» и совсем не тот, про кого говоришь ты, пап…
Потом мы ужинаем, обсуждаем все на свете, и я более умиротворенная ложусь спать, немного найдя силы для переписки с Ромой до этого.
Субботу и следующий день также провожу с папой, а вечером воскресенья соглашаюсь на предложение Ромы провести вечер и ночь у него.
Я не могу отказать. И не потому что не умею говорить «нет» — как раз в этом вопросе я себе чаще напоминаю пуританку, но сейчас я хочу хотя бы немного утолить то желание, с которым живу уже несколько дней.
Рома классный. Он заказывает еду из ресторана, на телефон отвлекается редко и только по необходимости, спрашивает, как прошла рабочая неделя и почему я не пошла на работу в пятницу, на что получает мои скупые ответы, не обличающие всей правды. После делает мне массаж, а потом, наверно впервые во время секса с Ромой, я испытываю оргазм.
И то, почему это случается именно сейчас, меня раздавливает, потому что во время близости я представляю Женю. Его губы, руки, глаза. И когда «Женя» губами Ромы касается моей шеи я улетаю.
Он просто был моим первым, и так как в памяти он освежился своим присутствием, психика и выдаёт такие выкрутасы, — объясняю я себе, но не могу отделаться от свербящего чувства неправильности моего поведения.
А через неделю мы с Ромой идем подавать заявление в ЗАГС.