Если бы мы не относились пренебрежительно к ребенку, к его чувствам, стремлениям, желаниям, а следовательно, и к играм, мы бы поняли, что он совершенно прав, когда с одним играет охотно, другого же избегает, встречается с ним по принуждению и играет неохотно. Можно подраться и с лучшим другом, но мир быстро восстанавливается, с немилым же и без всякой ссоры водиться неохота.
— С ним нельзя играть, он ревет неизвестно отчего, чуть что — обижается, жалуется, кричит и бесится, хвастается, дерется, хочет быть главным, сплетничает, обманывает — фальшивый, нескладный, маленький, глупый, грязный, некрасивый.
Один маленький плакса и зануда может испортить всю игру. Присмотритесь, как стараются дети обезвредить его! Старшие охотно принимают в игру малыша, потому что он может на что-нибудь пригодиться, только пусть довольствуется второстепенной ролью, пусть только не мешает.
— Дай ему, уступи, пусти: он маленький…
Вот и неверно: взрослые детям никогда не уступают.
Почему он не любит ходить туда в гости? Ведь там есть дети, ему нравится с ними играть.
Играть-то ему нравится, но только у себя или в саду. А там есть пан, который кричит; там пристают с поцелуями; служанка его обидела; старшая сестра дразнится; там собака, которой он боится. Самолюбие не позволяет ему назвать истинные мотивы, а мать думает, что это каприз.
Не хочет идти в сад. Почему? Потому что ему старший мальчик пригрозил, что побьет; потому что бонна одной девочки сказала, что пожалуется на него; потому что садовник погрозил ему палкой за то, что он на газон за мячиком полез; потому что он обещал мальчику марку принести, а она куда-то задевалась.
Есть капризные дети, я их немало видел на своих приемах. Эти дети знают, чего хотят, но им этого не дают, им не хватает дыхания, они задыхаются под бременем родительской опеки. Дети вообще относятся к взрослым весьма прохладно, а предельно капризные дети свое окружение презирают и ненавидят. Неразумной любовью можно искалечить ребенка, и закон должен взять его под свою защиту.