6:03 следующего утра
— Детка, проснись.
Я вынырнула из сна и, открыв глаза, от увиденного подумала, что все еще сплю.
На краю кровати сидел Чейз в длинных свободных шортах для бега и одной из тех обтягивающих футболок для бега с изумительными швами и воротником до середины шеи, все темно-синего цвета.
Как я раньше их не видела? Я с жадностью следила за ним многие годы. Даже много раз наблюдала за его пробежками. Обычно он был в спортивных штанах и кофте с короткой молнией на горле (одежда, которая тоже выглядела потрясающей, но не так, как эта) или в свободных шортах для бега и футболке. Правда, если я видела его где-то в середине или конце пробежки, футболка липла к нему от пота. Что на Чейзе смотрелось хорошо.
И все же.
Сейчас было намного лучше.
Я оторвала взгляд от мускулов, довольно эффектно очерченных футболкой, и, моргнув, взглянула на его лицо.
Он посмотрел мне в глаза и тихо сказал:
— Я на пробежку. Когда вернусь, быстро приму душ. Мы сходим в магазин, закупимся для Малахии и выпьем кофе перед тем, как пойти в библиотеку.
Я не поспевала за ним. Я находилась в тумане от сна и того, что спала рядом с ним (что было приятно), а он выглядел утром суперски, вдвойне сексуально. Я не могла облечь свои мысли в слова.
Поэтому пробормотала:
— Что?
Он ухмыльнулся, и лучше от этого не стало.
Затем наклонился ко мне, так что его ухмыляющееся красивое лицо оказалось очень близко. И обтягивающая футболка, под которой скрывались мышцы, кстати, тоже.
Поэтому я никак не могла настроить мысленный процесс.
— Я на пробежку. Когда вернусь, займемся делами, и на них у нас не так много времени, так что прими душ, я быстро приму его по возвращении, мы перекусим и поедем. Хорошо?
Пока Чейз говорил, мой взгляд скользнул вниз по его груди, и когда он замолчал, какая-то часть моего мозга заметила, что теперь моя очередь говорить, поэтому я спросила:
— Как тебе удается надевать такую тесную футболку?
— Фэй, — позвал он, и мои глаза снова поднялись к нему. Его взгляд скользнул по моему лицу, и он пробормотал: — Бл*ть, ты тоже была такой милой и сонной, когда мы разговаривали по телефону?
— Возможно, — ответила я, поскольку это был вопрос, но, скорее всего, утверждение. Во время наших разговоров я не видела его, сидящим рядом на кровати и выглядящим таким сексуальным. Он находился далеко, просто звучал сексуально. Теперь я могла и видеть его, и слышать.
— Нахрен все, — пробормотал он, будто разговаривая не со мной, а затем продолжил: — отправлюсь на пробежку после работы.
И мое теплое, сонное тело было выдернуто из кровати и перетащено через его колени. Он покрутился, повертелся, а потом я снова оказалась в постели, но не под одеялом, а под Чейзом.
Я снова посмотрела на него.
— Хочешь узнать, как я надеваю эту футболку? — спросил он.
— Да, — выдохнула я.
Его губы приблизились к моим, мы смотрели друг другу в глаза, и Чейз прошептал мне в губы:
— Тогда сними ее.
Я, правда, была сонной. Как в тумане.
Но даже в таком состоянии, я была готова к такого рода вызову.
Определенно.
8:14 утра
Витая в облаках, я переступила порог кофейни «Ла-Ла Ленд» рука об руку с Чейзом Китоном.
Этим утром он подключил ко рту пальцы. И это было потрясающе.
Я также витала в облаках потому, что после этого я начала ублажать его ртом, но в итоге довела до оргазма рукой. И в процессе всего я его целовала. Я целовала его. И это звучало и ощущалось приятно.
Еще больше я витала в облаках, потому что после этого мы приняли душ, и я уговорила Чейза позавтракать в «Ла-Ла Ленд».
Это не составило труда.
Я просто предложила:
— Давай сэкономим время, пропустим завтрак дома и возьмем что-нибудь у Шамблза и Солнышко.
Поскольку его намыленные руки были на моей обнаженной влажной коже, а глаза следили за движением его рук, он рассеянно пробормотал:
— Мне подходит.
Глядя, как он следит за движением своих рук, я подумала, что могла бы попросить его воссоздать мне модель Сикстинской капеллы с миниатюрными реалистичными деталями, и построить сарай, где мы могли бы выставлять ее, продвигать и продавать билеты, и даже тогда он сказал бы: «Мне подходит».
Мне это понравилось. Из-за этого я не чувствовала себя странно и смущенно, находясь голой и мокрой с Чейзом в душе.
Я чувствовала много чего другого. Много прекрасного. И я чувствовала себя желанной. Лелеемой.
И всесильной.
Мысленно я отметила это на будущее.
Наконец, я витала в облаках потому, что перед «Ла-Ла Ленд» мы с Чейзом поехали в продуктовый магазин. Я не знала, почему это заставило меня витать в облаках. Поход в продуктовый магазин — дело повседневное. Но почему-то заниматься повседневными делами, как и накануне, бездельничая и смотря телевизор, казалось волшебным, когда я делала это с Чейзом.
Это не означало, что накануне не чувствовалось легкости. Иногда это было весело, иногда мило, например, когда он посмеивался над выходками Шона, Гаса, Лесси, Джульетты и команды из «Ясновидца». Я обрадовалась, что этот сериал ему пришелся по душе, и мне нравилось слушать его уютный, непринужденный смех. Я не подозревала, что он был уютным и непринужденным. Я не подозревала, что он много смеялся. Чему я тоже обрадовалась. Пусть даже причиной тому стали персонажи сериала, но я радовалась самому факту.
Поэтому, несмотря на то, что мы просто покупали продукты для Малахии и пробыли в магазине недолго, по какой-то причине я знала, что запомню мой первый поход за покупками с Чейзом на всю оставшуюся жизнь. Как фантастический отпуск. Как особенный день рождения.
Как свадьбу.
Это чувство эйфории угнездилось во мне, когда я вошла в «Ла-Ла Ленд», вероятно, в тысячный раз, но на этот раз впервые с Чейзом (что тоже казалось особенным), и оно осталось со мной в значительной степени.
Я сразу увидела Шамблза. На нем были круглые очки а-ля Джон Леннон с ярко-зелеными линзами. Лоб опоясывала бандана цвета радуги, косматые светлые волосы были собраны в причудливый пучок на макушке и спадали до плеч.
Он взглянул на нас, вытянул вперед руку, указывая пальцем туда-сюда между Чейзом и мной, его губы задвигались, произнося громко:
— Ты! С тобой! Вы вместе! Чума! — Затем он опустил руку и прокричал: — Солнышко! Детка! Все эти кофе на вынос были по отдельности, а теперь они вместе! Подтверждаю! Наша милая Фэй заполучила горячего полицейского!
Как раз в тот момент моя эйфория испарилась, и лицо опалило жаром.
Из задней комнаты выбежала Солнышко, а Чейз, снова прочитав меня, отпустил мою руку и обнял за плечи, в защитном жесте прижимая к себе. Не имея иного выбора и потому что мне было приятно, я обвила рукой его узкую талию.
Ни один из нас не мог сказать ни слова.
Потому что Солнышко хлопала в ладоши, подпрыгивала и кричала:
— Мне нравится!
Мы добрались до стойки (к сожалению), и Шамблз посмотрел на Чейза:
— Не в обиду твоим братьям, чувак. Есть и другие горячие местные федералы, но они не такие горячие, как ты.
— Шамблз — парень, — Солнышко наклонилась, сообщая мне этот известный факт, — но он чувствует себя комфортно в своей мужественности, поэтому способен замечать сексуальность и без проблем делиться своим мнением. Он не в моем вкусе, — она мотнула головой в сторону Чейза, — но я думаю, все сестры согласятся, что твой парень в какой-то степени горячий.
Это не вызывало сомнений.
— Эм… — пробормотала я.
— Я ценю комплимент, но думаю, вы оба немного смущаете Фэй, поэтому я также был бы признателен, если бы ради нее вы немного более спокойно проявляли свою радость, — сказал Чейз тихим голосом, который, тем не менее, звучал властно и в то же время странно нежно.
Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на его профиль, пораженная и одновременно совсем не удивленная.
— Не вопрос, — прошептал Шамблз, будто на него шикнули в библиотеке, а не легко упрекнул красавчик-полицейский. Затем он посмотрел на меня и сказал: — Извини, Малиновый Звездочет.
Кстати, если вы были завсегдатаем кофейни и нравились Солнышку и Шамблзу, то получали хиппи-имя. Я знала это, потому что, знакомясь с Лорен и Лекси, узнала, что Лорен называли «Лепесток цветка», а Лекси — «Полуночное солнце». Обычно они просто называли меня «Звезда» для краткости, как Лори — «Лепесток» и Лекси — «Полночь».
Они были странными. Они были хиппи. Они были единственными знакомыми мне хиппи, поэтому я не знала, были ли они странными хиппи. Но они точно были милыми.
— Все в порядке, Шамблз, — уверила я с улыбкой.
— Круто, что ты читаешь, потому что чтение — это круто, — мягко продолжил он. — Но еще круче то, что ты не читаешь, а вместо этого стоишь рядом с горячим парнем.
Никогда еще не звучало более правдивых слов.
Моя улыбка стала шире.
Шамблз улыбнулся в ответ.
Затем он подпрыгнул, развернулся, двинулся к эспрессо-машине и выкрикнул:
— Латте с фундуком и тройное латте скоро будут.
— Нам нужен завтрак, Солнышко, — сказал Чейз, и она устремилась к прилавку с домашней выпечкой Шамблза.
— Вижу, ты уже хорошо влияешь на красавчика, Звезда, — сказал мне Шамблз, возясь с кофемолкой. — Он никогда ничего не заказывал, кроме кофе. Хотя один раз заказал смузи с ложкой протеинового порошка. Единственная причина, по которой я держу протеиновый порошок, заключается в том, что он и муженек Полночи просят добавлять его в свои напитки.
— У горячего парня есть имя, Шамблз, — тихо сказала я сквозь улыбку и надеялась, что не прозвучу грубо. — Его зовут Чейз.
Шамблз, показывая, что он не обижается, бросил мне через плечо шальную ухмылку и ответил:
— Мы знаем, как его зовут, но я из тех, кто называет людей так, как их видит.
Вот и все.
— Лазурит Отважный, — в этот момент пробормотала Солнышко себе под нос.
— Идеально, — пробормотал в ответ Шамблз.
— Что? — спросила я, и Солнышко посмотрела на меня.
— Лазурит, — тихо объяснила она, — по цвету его глаз. Отважный, — она помедлила, и я почувствовала, как у меня перехватило горло, прежде чем она закончила, — это он.
Это было прекрасно. Если когда-либо и существовало хиппи-имя Чейза, так это было оно.
Чейз так не думал, и я поняла это, почувствовав, как напряглось его тело, и он спросил:
— Что за хрень?
Я посмотрела на него.
— Это твое хиппи-имя. Я — Малиновый Звездочет. Лекси — Полночное солнце. Солнышко — Богиня Солнечных Лучей. А ты Лазурит Отважный.
— Я не… — начал он, но я сжала его талию и покачала головой.
Его челюсть напряглась, но он промолчал.
Взглянув на витрину, я заказала черничный кекс с посыпкой из коричневого сахара. Чейз решил полакомиться морковным кексом из цельнозерновой муки, который оказался самым полезным среди всей выпечки.
За все заплатил Чейз, я даже не полезла за кошельком. Потому что Чейз платил. Я уже усвоила этот урок. На самом деле, я усвоила его, когда в третий раз попыталась написать ему, что кофе во время засады будет за мой счет, а он ответил:
Детка, я плачу. Точка.
Так что.
Точка.
Мы попрощались и уже возвращались к грузовику Чейза (мой джип мы оставили возле моего дома перед поездкой в магазин), когда Чейз начал:
— Фэй, я не большой любитель…
Я резко затормозила и, потянув его за талию, остановила и его тоже (мы все еще обнимали друг друга).
Чейз посмотрел на меня, и я прошептала:
— Не надо.
— Детка…
Я покачала головой и повернулась к нему, вставая на цыпочки.
— «Детка» срабатывает для тебя, милый, но в этот раз, пожалуйста, не используй ее. Таким видят тебя люди в этом городе. Ты отважный. Не знаю, почему тебе это не нравится, почему у тебя такое странное выражение лица и тон голоса, когда речь заходит об этом. Хотелось бы мне знать и, надеюсь, что мое желание исполнится, когда ты будешь готов рассказать мне. Но оставь это им. В этом городе, после того, что произошло, люди должны верить в это. И особенно Солнышко.
Солнышко тоже была похищена и ранена серийным убийцей Далтоном Макинтайром. Арни Фуллер не начал ее поиски даже после убийства Тони Пейн. На ее поиски отправились Тейт и Вуд, и они же вызвали полицию себе в помощь. После этого Солнышко какое-то время была тихой и молчаливой. Теперь же вернулась к своему обычному состоянию.
Поэтому всем нужно было верить, что за значками, защищающими этот город, стояла отвага.
Но Солнышко нуждалась в этом вдвойне.
Чейз уставился на меня, и на его квадратной челюсти дернулся мускул. Но он ничего не сказал, и я правильно восприняла это как уступку.
Я глубоко вдохнула и надеялась, что поступаю правильно, когда приподнялась на цыпочках и поцеловала его в челюсть.
Поступок оказался правильным.
Потому что Чейз вздохнул, его рука вокруг моих плеч сжалась, слегка обняв, а затем ослабла, говоря мне отступить и идти дальше.
Я отступила, устроилась у него с боку и пошла дальше.
Но это не означало, что я не беспокоилась о том, что только что произошло. Я не ошиблась. Чейзу не нравилось быть местным героем.
Любой мужчина должен быть скромным. Так говорил мой папа.
Но дело было не в этом.
Здесь крылось нечто более глубокое, более темное.
И я надеялась, что однажды он поделится этим со мной, чтобы я могла осветить его сомнения.
9:16 утра
Я увидела, как Чейз открыл дверцу «Юкона», вышел, а затем захлопнул ее и неторопливо направился ко мне.
Малахия так и не появился. Он никогда так не опаздывал.
Никогда.
Я закусила губу, когда Чейз приблизился, и его взгляд упал на мои губы.
Остановившись передо мной, Чейз поделился своей догадкой:
— Либо он увидел, что ты стоишь там, и решил не подходить, либо опаздывает.
— Или что-то случилось, — предложила я альтернативную версию.
Чейз перекинул волосы мне через плечо, обвил пальцами мою шею и мягко приказал:
— Не делай поспешных выводов, дорогая.
Я снова прикусила губу.
— Может, для него еще слишком рано, — продолжил Чейз. — Ты говорила, что Кристал пообещала подежурить вчера вечером. А раз Кристал так сказала, то она сдержит обещание. Когда мы приехали, сумок здесь не было. Значит, вчера он приходил. Сегодня ты здесь, на виду. Возможно, он не готов к встрече.
Я перестала кусать губу и кивнула.
— Я должен был быть на работе более часа назад. Мне пора.
Я и не подумала об этом. Он говорил мне, что его график в значительной степени зависит от совершаемых преступлений, но его рабочий день был с восьми до пяти, и каждый второй уик-энд — дежурство. Мы две недели следили за ящиком для возврата, а значит, он в течение двух недель ежедневно опаздывал на работу.
Я склонила голову набок и спросила:
— У тебя будут проблемы из-за опоздания?
— Кэп знает о Малахии и слежке. Телефон при мне, если я им понадоблюсь, они знают, где меня найти, так что, нет. Но я никогда так не опаздываю, поэтому мне пора.
Я кивнула.
— Что собираешься делать? — спросил Чейз.
— Эм… пойду домой, переоденусь, сяду в машину и вернусь, проверю, на месте ли сумки. Если да, то припаркуюсь на улице и понаблюдаю.
На этот раз Чейз кивнул.
— Хочешь, я тебя подвезу?
Я покачала головой.
— Нет, прогулка пойдет мне на пользу.
Рука на моей шее сжалась, а затем Чейз задал вопрос, который мне очень, очень понравился.
— Сегодня вечером мы у тебя или у меня?
Он хотел снова увидеться со мной и поскорее.
Ура!
Отпраздновав про себя, я обдумала его вопрос. Его дом был лучше моего. Как и его кухня. Но моя одежда находилась у меня дома. А я не принадлежала к той категории людей, кто знал, что будет носить всю неделю. Даже не на следующий день. Утром я обычно стояла перед шкафом минут десять, выбирая.
Хотя я предполагала, что спрашивая о моем или его доме, Чейз имел в виду не только то, где мы встретимся и поужинаем, но и где будем спать.
Возможно, я ошибалась.
Но все же надеялась на обратное.
Запоздало и нерешительно я ответила:
— У меня.
— Хорошо, — пробормотал он, наклонив голову, чтобы прикоснуться губами к моим губам, а затем отстраниться на дюйм. — В твоем доме есть мебель, которую я с нетерпением жду опробовать.
Он оставался на ночь.
Ура!
Я приблизилась к нему, его рука скользнула к моему затылку, и он подарил мне поцелуй, который включал в себя не только губы.
Когда он снова отстранился, то не отпустил меня, но сказал:
— После работы отправлюсь на пробежку. Буду у тебя около половины седьмого.
— Хорошо, до скорого.
— Ага, — пробормотал он, снова приблизившись, чтобы коснуться моих губ, затем отодвинулся и еще раз сжал мою шею. — Пока, детка.
— Пока, Чейз.
Он отпустил меня, и я наблюдала, как он идет к своему грузовику.
Когда его грузовик тронулся с места, я ступила на тротуар. Проезжая мимо, Чейз махнул мне. И я помахала в ответ.
Затем я сделала так, как и сказала Чейзу. Отправилась домой, переоделась, села в машину и вернулась к библиотеке.
Сумки все еще стояли на месте.
Мне это не понравилось.
Я развернулась, припарковалась на улице и принялась ждать.
В десять тридцать я заскучала, мне нужно было убраться дома, купить продукты, заскочить в спортзал и приготовить еду и развлечение для горячего парня.
Итак, в последний раз взглянув на сумки, ожидающие у ящика, с тяжелым сердцем и беспокойством я поехала домой.
23:48 той же ночью
Я отключила Nook, осторожно подвинулась и положила его на тумбочку. Потом потянулась, чтобы выключить свет.
Чейз спал позади меня в постели.
Мне это понравилось.
Мы хорошо провели вечер. Поужинали и поболтали ни о чем. Чейз дразнил меня, я смеялась. Я тоже старалась рассмешить Чейза. Мы вымыли посуду. Я почитала, прижавшись к боку Чейза, мой Nook опирался на его пресс, Чейз лежал на спине, смотря игру по телевизору.
По окончании игры Чейз пробормотал: «Увидимся в постели», что я восприняла как сигнал готовиться лечь спать.
Я так и сделала, немного нервничая в шелковой ночной рубашке кремового цвета, настолько кремовой, что она переливалась перламутром. Без кружев, простая, элегантная и короткая. Я нервничала, потому что в ту минуту, когда вышла из ванной, то увидела, как Чейз пристально смотрит на меня.
Добравшись до края кровати, я начала ставить колено на матрас, но оно не коснулось кровати. Потому что развалившийся на спине Чейз приподнялся, сделал выпад, и я оказалась на спине в постели, Чейз на мне.
— Моя девушка и ее сексуальные ночные рубашки, — пробормотал он с легко читаемым одобрением, и это было связано не только с его тоном, но и с его руками, блуждающими по шелку.
Потом он поцеловал меня.
Прежде чем погрузиться в дымку поцелуя Чейза, я сделала мысленную пометку позвонить Лекси и попросить ее и Венди вернуться в торговый центр. Я не купила так много ночных рубашек или нижнего белья.
Мне нужны были запасы.
Мы немного подурачились, но Чейз снова не занялся со мной любовью.
— Завтра, — пробормотал он мне в губы, и я собиралась сказать ему, что чувствую себя прекрасно, но его рука скользнула мне в трусики и обхватила попку.
Это было приятно.
Как здорово! Это будет завтра.
И этой ночью я не была разочарована.
Но когда мы закончили, спать мне расхотелось. Какое-то время я болтала, Чейз мне отвечал. Он не велел мне замолчать, но по его голосу я слышала, что он устал.
Поэтому тихо сказала:
— Ложись спать, я почитаю на диване.
— Читай здесь, — возразил он.
— Свет…
Его руки вокруг меня сжались.
— Читай здесь, детка. Мне не мешает.
— Хорошо, — прошептала я.
Так я и сделала. Он не лгал. Свет ему не мешал. Минут через пятнадцать после того, как я начала читать, я проверила его, он спал на боку, засунув одну руку под подушку, а другую вытянув перед собой на кровати.
Я воспользовалась этой возможностью, чтобы изучить его, так как никогда не видела его спящим. Длинные темно-коричневые ресницы отбрасывали тень на щеки. Красивое лицо было расслабленным и не менее красивым. Большое, мощное тело не двигалось.
Изучая его, я не удивилась исходящей от него крайней сексуальности, даже в бессознательном состоянии.
Чисто мужская красота.
Положив Nook на тумбочку, я выключила свет и устроилась спиной к нему, думая, что, может быть, мне следует подстроиться под его график сна. Последние две ночи я засыпала в его объятиях. Было приятно видеть его здесь, со мной, в моей постели. Но обниматься с ним перед сном было лучше.
Ванна не помогла.
Его слова на следующее утро после того, как я отдала ему свою девственность, всплыли в моей голове.
Столько всего происходило, и все это было так знаменательно, что тогда я не подумала, зачем он повел меня в ванную.
Я хочу позаботиться о тебе. Ты позволишь мне, Фэй?
Он думал, что причинил мне боль, и поступил так, чтобы облегчить ее.
Мое сердцебиение успокоилось, лежа на подушке, я улыбнулась, как раз в тот момент, когда Чейз обнял меня за талию и потянул через кровать. Он не прижал меня к себе, а подмял под себя, полностью окутав своим телом.
Он делал так и накануне.
В тот раз мне понравилось.
Как и сейчас.
— Закончила? — пробормотал он сонно-сексуальным голосом.
— Ага, — ответила я, скользнув рукой вниз по его руке и обвивая его запястье на моем животе.
— Хорошая книга? — продолжал он бормотать.
— Ага.
— Хорошо.
Я вжалась в него глубже.
Его рука вокруг меня напряглась.
Я вздохнула.
Я почувствовала, как его рука расслабилась, а вес тела опустился на меня.
Он уснул.
Мои глаза закрылись, и я последовала за ним.
22:23 следующей ночи
Я охнула, когда Чейз, обняв меня, перекатился, и я обнаружила, что мы все еще связаны, но я сижу на нем сверху.
О, мой fraking бог.
Он снял запрет на секс. Мы много чем баловались, прежде чем он, наконец, снова взял меня. И я наслаждалась этим, лежа на спине, обвиваясь вокруг Чейза, пока он нежно и ритмично вонзался в меня.
Мне это очень нравилось.
Теперь же я не знала, что делать.
Чейз тоже сел подо мной в моей постели. Его рука двинулась вверх по шелку ночнушки, к шее, к затылку, он обхватил его и наклонил так, чтобы коснуться губами моего уха.
— Двигайся, милая, — прошептал он, обвивая меня рукой за талию и слегка приподнимая.
— Двигаться? — охнула я.
— Объезди меня, — настаивал он, вызывая мурашки только этими двумя словами. — Быстро или медленно, как хочешь, но не выпускай меня полностью.
Объездить его.
Ладно, хм… до Чейза я была девственницей, но я смотрела телевизор, фильмы, читала любовные романы. Я знала о существовании других поз, кроме миссионерской.
Чейз знакомил меня с новыми.
Так что я приподнялась.
Хм, ощущалось как-то не очень.
И скользнула вниз.
О, так лучше.
Попробовала еще раз.
Да, опускаться было приятнее, но чтобы ощутить это, нужно было подняться.
Так что я сделала это снова.
Я нашла свой ритм, а потом обнаружила, что быстрый ритм нравится мне намного больше. Я также обнаружила, что мне чертовски нравится мой ритм, когда я добавила руки, блуждающие по телу Чейза, и рот и язык, исследующие его шею.
Инстинктивно я обнаружила нечто потрясающее при скольжении вниз: если опуститься до конца и глубоко надавить, вращая бедрами, ощущения… были… великолепные.
Великолепные не только для меня, но и для Чейза.
Я поняла это, когда он зарычал мне в шею, затем откинул голову и приказал:
— Фэй. Рот. Сейчас.
Я подняла голову и поцеловала.
Между прочим, я сделала это по пути вниз и кружа бедрами.
Фракингноменально.
Рука Чейза переместилась с моей талии вверх по боку, по ребрам к груди. Обхватив грудь ладонью, Чейз надавил большим пальцем на сосок и перекатил.
Я резко опустилась на Чейза, прервала наш поцелуй, откинула голову назад и сильно кончила, задыхаясь и хныча.
Мой оргазм еще длился, а Чейз уже перевернул меня на спину, обвил мои ноги вокруг своих бедер и стал врезаться в меня быстрее и жестче, чем первой ночью. Гораздо быстрее и жестче, чем я объезжала его.
Я все еще кончала, а не прекращающиеся толчки Чейза стали вновь приближать меня к краю, и я не была уверена, — такого еще никогда раньше не было, даже отдаленно, — либо я снова начала кончать, либо мой оргазм длился очень долго.
Он все равно закончился до того, как Чейз испытал свой оргазм, так что, хоть и с затуманенным зрением, но я его видела.
Поразительное зрелище.
После того, как Чейз кончил, он уткнулся лицом мне в шею, но, в отличие от первого раза, не остался внутри. Он медленно входил и выходил, четыре раза (я считала), прежде чем скользнуть до конца и замереть.
В его движении чувствовалась безмерная ласка, некий нежный дар, который я получала, и в то же время отдавала, и это означало, что мне тоже есть что отдать.
Мне это понравилось.
Одна его рука скользнула по моей ночной рубашке сбоку, и он пробормотал мне в кожу:
— В следующий раз, когда я возьму тебя, детка, хочу, чтобы ты была голой. Думаешь, ты будешь готова к этому?
Я думала, что как только Чейз начал, я ни о чем особо не думала. Если бы я мыслила ясно, то, вероятно, не была бы готова. Поскольку я не мыслила ясно, то готова была.
Еще я думала, что с его стороны было невероятно мило, спросить меня об этом.
Поэтому прошептала:
— Да.
— Хорошо.
Я сжала его в объятиях.
Чейз поднял голову и посмотрел на меня, одна его рука пробралась в волосы сбоку головы, и его большой палец начал лениво и ласково кружить по виску.
Это тоже было невероятно мило.
— Кончила только от моего члена, — тихо отметил он, и его слова заставили меня моргнуть, глядя на его красивое, довольное лицо.
— Что?
— Так как я все еще внутри тебя, надеюсь, ты сможешь принять истину, что не так много женщин кончают только от члена мужчины.
Так как он все еще был внутри меня, и я только что кончила дважды, или же один раз, но очень сильно и долго, и я должна была принять истину, то, в конце концов, ответила.
Но нерешительно.
— Учитывая, что… до этого, твой палец был на э-э… затем твой палец был между… ну, знаешь, а затем я касалась…
Я замолчала, а он усмехнулся и прошептал:
— Я понял, Фэй. Ты завелась.
Я расслабилась под ним, улыбнулась и пробормотала:
— Да.
— Мне нравится, — продолжал шептать он.
Я смутилась. По-моему мнению, мне нравилось все.
Какая часть нравилась ему?
— Э-э… — начала я, его ухмылка превратилась в улыбку, я начала тонуть в ней, а потом Чейз сделал нечто потрясающее.
Он перекатил нас так, что оказался на спине, я оказалась на нем, оседлав его, и мы все еще оставались связанными.
Вау.
Я моргнула, глядя на него, в то время как он обеими руками зарылся в мои волосы, отводя их назад и удерживая там, в то же время, умудряясь предплечьями удерживать меня.
— Мне нравится все, милая. Охрененно великолепно открывать тебе все это, наблюдать за твоей реакцией, — как ты восторгаешься, обретаешь уверенность, пробуешь что-то свое. Но я имел в виду, что мне нравится, что ты можешь кончить, просто взяв меня. — Он притянул мою голову к себе, поцеловал в губы и осторожно потянул за волосы, отводя мою голову назад, и закончил: — Охренеть как сильно.
— Это хорошо, — прошептала я, потому что так и было на самом деле.
Его руки у моего затылка задвигались, чтобы держать волосы только одной, а затем его свободная рука скользнула вниз по моей спине и легла на поясницу, после чего он мягко сказал:
— Доктор.
Такого комментария я не ожидала, поэтому нахмурила брови и склонила голову набок.
— Что?
— Противозачаточные, дорогая.
— Но я принимаю противозачаточные.
Чейз моргнул и уставился на меня.
Потом спросил:
— Что?
— Я на противо…
Я резко замолчала, потому что туман эйфории, наконец, рассеялся, и я вернулась в реальную жизнь.
Когда мне исполнилось двадцать, мой цикл изменился. Месячные всегда шли регулярно, сопровождаясь легкими спазмами, ничего страшного. Затем, вместо четырех дней, они начали длиться два, стали очень болезненными, а иногда и с головными болями, не изнурительные, но и не доставляющие удовольствия.
Самое ужасное во всем этом были спазмы. Месяц за месяцем, в первый день я просто умирала. Чтобы с ними справиться, мне приходилось отмокать в горячей ванне и принимать большие дозы ибупрофена. Если я не принимала меры уже с вечера, то приходилось пропускать занятия в колледже, или даже не ходить на работу. Спазмы были очень продолжительными, я не могла спать, поэтому на следующий день ходила как зомби.
Когда мое состояние стало отражаться на учебе и работе, я, в конце концов, обратилась к врачу. Мне прописали противозачаточные и вуаля! Цикл пришел в норму, спазмы и головные боли прошли.
Я принимала таблетки регулярно, но никогда по назначению, потому что нужды в этом не было. Так что я никогда не думала об этом с такой точки зрения.
До нынешнего момента.
— Ты на таблетках?
Голос Чейза вернул меня в настоящее и в то же время напомнил, что это не та история, которой я хотела бы поделиться.
— Эм-м…
Рука с поясницы исчезла, обвившись вокруг моей талии, и Чейз тихо позвал:
— Фэй.
— Ага, — прошептала я.
Его брови сошлись вместе.
— Есть причина?
— Эм…
— Фэй, серьезно, мой член все еще внутри тебя, — напомнил он. — Это не просто то, о чем мы можем говорить. Это то, о чем мы должны говорить.
— Хм…
— Милая…
— У меня начались серьезные проблемы с месячными, прием таблеток регулирует их, и я больше не испытываю такой сильной боли, — протараторила я.
— Ясно, — ответил Чейз, как ни в чем не бывало, затем заключил: — Отлично. В следующий раз я возьму тебя голой и без презерватива. Всю тебя. Чертовски великолепно.
Он отпустил мои волосы, обнял обеими руками, приподнял голову с подушки и прикоснулся губами к моим губам.
Затем перевернул на спину, выскользнув из меня, наклонил голову, поцеловал меня в плечо и пробормотал:
— Сейчас вернусь.
Снова перекатился и выбрался из постели. Я ошеломленно смотрела, как двигаются мышцы его спины и плеч, его руки свободно раскачивались по бокам (наряду с другими, гм… частями его тела), когда он шел в мою ванную.
Ладно, я догадалась, что мне не нужно смущаться обсуждать месячные с Чейзом.
Приятно знать.
Я перекатилась так же, как и Чейз, свесилась с края кровати и схватила с пола трусики. Когда Чейз вернулся, я уже сидела в них, прижав колени к груди и обхватив их, откинувшись на подушки, прислоненные к изголовью.
Можно сказать, я спокойно воспринимала его наготу. Даже в ясном сознании. Вероятно, потому, что его тело походило на ходячее, движущееся, с текущей по венам кровью произведение искусства. Или, вероятно, потому, что он комфортно чувствовал себя обнаженным, и это передавалось и мне.
В любом случае.
Я воспринимала его наготу спокойно.
Было нечто чудесное в том, что он скользнул голым в мою постель после того, как занимался со мной любовью, что не смутило бы даже самую большую ханжу.
Он натянул одеяло до пояса, погрузился предплечьем в подушку и поднял на меня глаза.
— Я беспокоюсь о Малахии, — объявила я, и его лицо смягчилось.
— Так и знал, что мы заговорим об этом, — пробормотал он.
Да, потому что в тот день я отправила ему четыре сообщения о сумках, которые Малахия не забрал. Ни вчера. Ни сегодня.
Я повернулась к нему, отпустила ноги, подвернула их буквой «S» и наклонилась к нему.
— Чейз, он два дня не приходил за сумками. На этот раз я не болталась на виду. На этот раз мы сидели в твоем грузовике на улице, — напомнила я ему.
— Может, он засек нас в грузовике, — предположил он.
— Или, может, увидел меня в понедельник, испугался и больше не вернется. Когда я уходила вечером, сумки все еще были на месте.
— Все будет хорошо, Фэй, — тихо заверил он.
Я покачала головой.
— Что-то случилось.
— Возможно, но все будет хорошо.
Я уставилась на него.
Чейз обхватил меня за талию и потянул вниз на кровать, чтобы мы оказались рядом.
— Я сделал звонок, — сообщил он.
Я приподнялась на предплечье, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
— Кому?
Он долго смотрел на меня, прежде чем вздохнуть и сказать:
— Деку.
Я почувствовала, как мои брови поползли вверх.
— Деку?
— У Дека сейчас нет срочной работы, так что есть свободное время. Когда сегодня утром Малахия не появился, я позвонил Деку. Он его ищет.
— О, боже, — выдохнула я.
Чейз сжал мою талию.
— Детка, все будет хорошо.
— Дек кажется немного безумным, — прошептала я.
— Да. Но он не дурак. Он знает, что ребенок подвергался жестокому обращению, шнырял по мусоркам и напуган до смерти. Он будет действовать деликатно.
— Но…
Его рука напряглась, дергая меня к нему, не оставляя мне иного выбора, кроме как лечь обратно на подушку, после чего Чейз навис надо мной.
— Он будет действовать деликатно, — прошептал он.
— Ты уверен? — прошептала я в ответ.
— Ага.
Я вдохнула, выдохнула и кивнула.
— А пока мы продолжим делать все, как раньше, — продолжил Чейз.
Я снова кивнула.
— Теперь ты почитаешь или ляжешь спать?
Я предположила, что это означало, что Чейз устал. С другой стороны, время для его отбоя уже миновало.
— Почитаю, — тихо сказала я, и он ухмыльнулся.
Потом наклонил голову и поцеловал одним из своих милых, нежных поцелуев с открытым ртом и ленивым движением языка. Пальцы на моих ногах подогнулись, я обвила его обеими руками, зарывшись ими в его волосы.
Когда поцелуй закончился, Чейз оторвался от моих губ и пробормотал:
— Читай.
— Хорошо, — пробормотала я в ответ.
Он приподнялся, поцеловал меня в нос и чуть отодвинулся.
Я перекатилась на свою сторону кровати и взяла Nook.
Лампа Чейза погасла.
Я включила Nook и начала читать. Через час я выключила его, отложила на тумбочку и выключила свет.
Едва я улеглась, как мою талию обвила рука и потащила по кровати, в основном, подминая под Чейза.
— Закончила? — сонно пробормотал он.
— Ага.
— Спокойной ночи, детка.
— Спокойной ночи, Чейз.
Его рука сжалась.
Я теснее прильнула к нему.
Его вес лег на меня.
Я закрыла глаза и погрузилась в сон.
22:07 ночи, три дня спустя
— Чейз.
— Бл*ть, детка.
— Чейз!
— Дай мне свой рот.
Я сделала, как мне велели. Через полсекунды я простонала ему в рот свой оргазм.
Когда я закончила, его рука, обхватывающая мою голову, прижала мое лицо к его шее, и он продолжил набирать скорость.
Я опиралась спиной об изголовье, крепко обхватывая Чейза ногами, и также крепко держась за его плечи. Он стоял на коленях, поддерживая меня одной рукой под попку, а другая его рука была в моих волосах.
И он проникал глубоко, двигая бедрами вверх и врезаясь в меня.
Серьезно, секс… был… потрясающим.
Я убрала одну руку с его плеча, скользнув ею вниз по его спине к ягодицам, и сжала так, что почувствовала работу мышц.
Грандиозно.
— Господи, бл*ть, — прорычал он мне в шею сквозь хрипы.
Я училась распознавать знаки. Он был близко.
Я вцепилась в него крепче.
— Господи, бл*ть, такая охрененно узкая, узкая и сладкая, — стонал он теперь сквозь хрипы.
Мне это понравилось. Так сильно, что я провела языком по его шее.
Он напрягся сильнее, хаотично дергая бедрами, одной рукой сжимая мою попку, а другой стискивая мои волосы, и я услышала его глубокий гортанный стон, а также почувствовала его на своей коже.
Да. Серьезно.
Секс… был… потрясающим.
Его дыхание выровнялось, рука отпустила волосы, соскользнув вниз и обвив мою шею.
Я держалась крепко и не шевелила ни единым мускулом.
— Милая городская красотка-библиотекарша носит сексуальное нижнее белье, еще более сексуальные ночные рубашки и кончает, когда ее трахают, прижав спиной к изголовью кровати.
Я моргнула, глядя в его шею.
— Что?
Чейз не стал повторять.
Вместо этого спросил:
— Сколько времени прошло после того, как я прижал тебя к изголовью, и ты кончила, детка? Секунда?
Я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него.
Он отодвинулся, чтобы улыбнуться мне.
— Ты меня дразнишь? — спросила я, не зная, как к этому отношусь.
— Да, — подтвердил он. — Но хоть я тебя и дразню, замечу, это чистейшая Божья правда. Я взял тебя, и ты обезумела.
Я почувствовала, как мои глаза сузились, и рявкнула:
— Ну, было горячо.
— Да, было. И стало еще горячее, когда ты обезумела за секунду до того, как кончила.
— Чейз! — снова рявкнула я, но это единственное, что я могла из себя выдавить.
— Это правда.
— Это была не секунда.
— Полторы секунды, — исправился он, вроде как.
— И не полторы секунды! — мой голос стал повышаться.
— Точно-точно. Всего полторы секунды, не больше.
— Не знаю, как я отношусь к твоим поддразниваниям, когда я голая, — парировала я.
Его улыбка стала порочной.
— Имеешь в виду, голая, чертовски мокрая, все еще с моим членом внутри?
Я почувствовала, как запылали щеки, отвела взгляд за его плечо и пробормотала:
— Не важно.
— Господи, самая мокрая и самая узкая из всех, что у меня когда-либо были, — продолжил он, и мой взгляд вернулся к нему.
— Чейз!
Он прижал меня к изголовью, улыбка погасла, а на лице и в глазах отразилась напряженность.
— Все, что ты даешь, Фэй, — он вжался в меня бедрами, — чисто, непорочно, и только, черт возьми, мое, и это прекрасно. Но в остальном… то, какая ты мокрая, какая ты узкая, как сходишь от меня с ума, как было только что. Детка. Бл*ть. Ты должна знать, что в сочетании со всем остальным, эта красота зашкаливает.
Хм. Мне это понравилось.
Офракенно сильно.
Я прикусила губу.
Его глаза опустились к моему рту, и его улыбка вернулась.
Затем я оказалась на спине в постели, он на мне, отдавая приказы.
— Я тебя отпущу. Ты приведешь себя в порядок, вернешься, и мы начнем второй раунд.
Мои брови взлетели вверх.
Второй раунд?
У нас никогда не было второго раунда.
— Серьезно?
— Завтра не на дежурство, — напомнил он.
— Ну да, в отличие от меня, — в свою очередь напомнила я ему.
По-прежнему улыбаясь, он тут же парировал:
— Да, но твоя работа начинается в девять тридцать. Ты можешь выспаться.
Это было правдой.
Я выдержала его взгляд.
Затем прошептала:
— Второй раунд, значит?
Его глаза засверкали, и он прошептал:
— О, да.
О.
Да.
— Хорошо, — выдохнула я, он наклонился, прикоснулся к моим губам, а затем откатился.
Я соскочила с кровати и направилась в ванную, чтобы подготовиться ко второму раунду.
И, да.
Серьезно.
Секс был потрясающим.
00:15 той же ночью
Я лежала в постели, прильнув к боку Чейза, он обнимал меня одной рукой, водя ею под моей ночнушкой от лопаток до пояса трусиков, моя ладонь покоилась на его животе, я прижималась щекой к его плечу, перекинув ногу поверх его бедер.
Прошла почти неделя с момента, как мы сблизились таким образом.
Он работал, я работала. Он бегал или плавал, или поднимал тяжести, я посещала спортзал. Ужинали мы вместе. Однажды, после ужина у меня дома, мы пошли выпить в бар «У Баббы». Он смотрел игру, я читала.
Однако он не смотрел ни один из моих сериалов и твердо отстаивал свою позицию в этом вопросе, даже когда я почти умоляла его посмотреть «Сверхъестественное», сказав, что Дин Винчестер, безусловно, его типаж. Хоть я и сдалась, но на следующей неделе решила попробовать еще раз. Дин и Сэм могли впадать в задушевные, мужские разговоры, и там были демоны, призраки и множество апокалиптических сюжетных линий. Но все же, я полагала, что сериал Чейзу может понравиться в основном потому, что братья ездили на офигенной «Импале». А все мужчины (или большинство из них, а особенно те, кто был мужчиной на сто процентов) любили машины.
Так или иначе, я записала серию с прошлой недели. А поскольку все свое время я проводила с Чейзом, если он не посмотрит ее со мной, тогда как я получу свою дозу Дина и Сэма?
Секс был регулярным (после снятия запрета, утром и вечером!) и становился все лучше и лучше (безумие какое-то). Под руководством Чейза я стала более уверенной в себе, и мы лучше узнали друг друга в постели и вне ее.
Это была еще одна великолепная неделя.
Невероятная. Поразительная. Удивительная.
Единственный минус — Малахия.
Он не появлялся всю неделю, и каждый день я спрашивала Чейза об успехах Дека.
Дек пока ничего не выяснил.
Чейз также расширил поиски, связавшись с близлежащими округами и каждой подведомственной им школой, чтобы узнать, числится ли у них мальчик по имени Малахия.
Ответ был отрицательным.
— Паренек — призрак, — пробормотал Чейз, и его тон красноречиво подчеркивал, что он не считает это хорошим.
Я тоже так думала. Как он мог не числиться ни в одной школе в пяти округах?
— Я беспокоюсь о Малахии, — пробормотала я в тишине ночи, и Чейз перестал водить рукой, крепко меня обняв.
— Я знаю, детка, — прошептал он.
— К этому времени у него должна закончиться еда.
— Дек найдет его.
Я приподнялась и посмотрела на него в темноте.
— Чейз…
Он поднял другую руку, и я почувствовала прикосновение к моей щеке.
— Фэй, детка, Дек найдет его. Мы ничего не можем сделать. Не сейчас. Засыпай. Завтра тебе на работу. Вечером мы встречаемся с твоей семьей. Дек в тупике. А он не любит чувствовать себя загнанным в тупик. Никем, и уж точно не девятилеткой. Сначала это была услуга, которую он мне оказывал. Теперь же она стала его миссией. Он не сдастся, Фэй, и найдет его.
Я затаила дыхание.
Он был прав. Мы ничего не могли сделать в пятницу после полуночи. На следующий день меня ждала работа, а вечером встреча с моей семьей.
Предполагалось, что это будет ужин для мамы, папы, Чейза и меня. Потом об этом узнала Лиза (папа и его болтливый язык). Теперь приедет она с детьми и Бойд, и это накануне вечеринки в честь дня рождения ее сына Джарота.
Не спрашивайте меня об имени Джарот. Я ей говорила, что мальчика будут дразнить и называть «морковкой», так и случилось (прим.: в оригинале имя «Jarot» рифмуется с «carrot» (морковь)). Ей нравилось это имя, а когда ей что-то нравилось, она вела себя как истинная Лиза, готовая на бесчисленные припадки, чтобы получить желаемое. Так что Бойд уступил, лишь бы она заткнулась. Он уступил, но, к счастью, потребовал права дать имя их второму сыну. Его назвали Роберт. Достаточно сказать, что Робби не дразнили на детской площадке.
С другой стороны, Робби был хулиганом.
Джарот вечно возился с Lego, и по его творениям Лиза, Бойд и папа были убеждены в том, что он станет архитектором.
Ему было почти девять.
Робби трижды отправляли домой из садика за то, что он бил детей по носу.
Ему было шесть.
Никто не говорил, кем, по их мнению, станет Робби, в основном потому, что оптимистичным выбором была бы следующая версия Великой Белой Надежды на боксерском ринге. Но с практической точки зрения ему светило стать телохранителем наркоторговца.
— О, ладно, — пробормотала я, а затем устроилась поудобнее.
Рука Чейза с моей щеки перекочевала в волосы, пропустив их сквозь пальцы, прежде чем исчезнуть, а его ладонь на моей спине возобновила поглаживания.
Я расслабилась.
— Мы найдем его, Фэй, — прозвучало тихо, но это было обещание.
Я придвинулась ближе.
Он понимал, что я волнуюсь, и ему это не нравилось.
Но я знала, что он тоже беспокоится. И хотя не хотела этого, мне нравилось, что он переживает за незнакомого ребенка.
— Хорошо, милый.
— Засыпай, — призвал он.
— Хорошо.
— Спокойной ночи, детка.
— Спокойной ночи, Чейз.
Его рука прекратила поглаживания, снова сжав меня, затем ласки возобновились.
Под его движения мой разум успокоился, и я закрыла глаза.
Затем я сделала то, о чем настаивал Чейз. Прижавшись к нему, я заснула.