— Милашка.
Голос Дека прозвучал так тихо, что Чейз едва мог его расслышать из-за хрустящего под ногами снега.
Чейз не вдумался в это слово, потому что его разум поглощали другие мысли.
О том, что они уже десять минут шли через темный лес у подножия восточных холмов, окружавших город. Последние пять из которых неуклонно поднимались в гору.
С тех пор, как они покинули Су-стрит, самую восточную улицу, граничащую с городом, они не видели ничего, кроме деревьев, камней, снега и лютого холода.
Совсем не весело даже для него — здорового мужчины немного за тридцать. Мысль о том, что Малахия проходил этот путь, чтобы достать то, что ему может понадобиться в городе, наполняла его беспокойством. Или еще большим беспокойством, чем он уже испытывал. Он знал, что паренек скрывался, но пребывание в заснеженной, холодной глуши, где бродили дикие животные, некоторые из которых представляли опасность, подняло ситуацию на другой уровень.
Разум Чейза также поглощала мысль о том, кто остался в больнице.
По прибытии туда, Чейзу, Фэй и Сайласу не разрешили увидеться с Малахией, так как тому срочно оказывали помощь.
Чейз предъявил свой значок и попросил ввести его в курс дела, спустя пять минут после полученной информации к ним вышла медсестра скорой. Она пришла за данными о Малахии, например, есть ли у него аллергия на какие-то лекарства и почему он в таком состоянии. К сожалению, они ничего не могли рассказать ей об аллергии на лекарства, но, по крайней мере, смогли заполнить некоторые пробелы касательно его состояния.
Перед уходом она сообщила, что крайнюю обеспокоенность состояния мальчика вызывает истощение, обезвоживание и инфекция, но не в таком порядке. Повезло, что им удалось найти вену и ввести через капельницу физраствор и антибиотики, отогреть его и продезинфицировать раны, чтобы оценить степень повреждений.
К тому времени, когда Чейз с Деком ушли, чтобы встретиться с офицерами в сарае и лично осмотреть его и окрестности, прибыла Сондра, и к ним вышел доктор с новой информацией.
У Малахии обнаружили перелом плечевой кости. Она уже начала срастаться, так что пришлось ее заново ломать и вставлять на место. Также повезло, что неопытный глаз Дека не видел ничего, кроме внешних повреждений. Малахия, очевидно, промыл раны, как смог, тем, что, судя по запаху от его свитера, было шампунем, купленным ему Фэй. На самые тяжелые раны он нанес мазь с антибиотиком — Неоспорин от Фэй. Хорошо, что он промыл раны и использовал мазь, но лечение задержалось, инфекция все еще вызывала опасения, поэтому доктор настаивал на сильных антибиотиках внутривенно.
Малахия находился в отделении интенсивной терапии, потому что по-прежнему существовали некоторые опасения, что инфекция распространится, и мальчик может потерять гребаную ногу и гребаные кисти рук.
Согласно политике больницы, только члены семьи могли посещать пациентов в критическом состоянии, поэтому сперва им отказали в посещении. Чейз объяснил обстоятельства, в том числе тот факт, что ребенок был бездомным, а Фэй была ему самой близкой семьей и единственным известным им человеком, кто за несколько недель выходил с ним на связь. Доктор немедленно смягчился, понимая, что даже если забота исходила от едва знакомого человека, забота была заботой.
Чейза и Фэй впустили к Малахии, и при первом взгляде на его маленькое тело с воткнутыми в него трубками, перевязанными руками, синяками на все еще опухшем лице, рукой в гипсе, перевязанной ногой на возвышении, Чейз подумал, что Фэй не выдержит. Многие, будь то мужчина или женщина, не выдержали бы. Черт, даже Чейзу пришлось втянуть воздух, чтобы сдержаться.
Но Фэй выстояла. Подошла прямо к нему, слегка провела пальцами по его волосам и наклонилась к его уху.
— Это Фэй. Мы с Чейзом здесь, Малахия. Мы с тобой. Мы нашли тебя. Теперь ты в безопасности, — прошептала она. — Ты в безопасности, милый. Теперь только поправляйся. Мы рядом, и тебе больше ничего не угрожает.
Чейз нашел стул и пододвинул его к койке, после чего коснулся ее поясницы. Она все еще склонялась над Малахией, водя пальцами по его волосам, но почувствовав прикосновение, оглянулась и поймала его взгляд.
— Садись, детка, — прошептал он.
Она кивнула и села, пододвинула стул поближе и обхватила пальцами его предплечье.
Чейз дал ей немного времени, затем убрал волосы с ее плеча и наклонился ближе.
— Пора заняться делом.
Фэй повернула голову, снова встретилась с ним взглядом и сразу же, не задавая вопросов, кивнула.
Но прошептала:
— Возвращайся скорее.
— Обязательно, — пообещал он. — Я пришлю твою маму.
Она снова кивнула и повернулась к Малахии.
— Чейз должен уйти, Малахия. Но он вернется, — прошептала она.
— Подвинься немного, дорогая, — пробормотал Чейз, Фэй запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, потом откинулась на стуле, и Чейз нагнулся к Малахии.
Он обхватил пальцами костлявое плечико и наклонился к его уху.
— Будь сильным, приятель. Ты в порядке. Теперь за тобой присматривают.
Осторожно сжав плечо, Чейз отстранился и посмотрел на Фэй, теперь в ее глазах стояли слезы.
Он хотел ее утешить, но чувствовал, что если сделает это, ее сдержанность ослабнет.
Поэтому поцеловал ее в носик, отстранился на полдюйма, посмотрел ей в глаза и прошептал:
— Скоро вернусь.
— Хорошо, Чейз.
Он отодвинулся, обхватил ее челюсть ладонью, провел подушечкой большого пальца по ее розовым губкам, отпустил и ушел.
Дав краткий отчет Деку, Сайласу и Сондре, Чейз отправил Сондру в палату и пояснил Сайласу, чем они с Деком планируют заняться. Они обменялись номерами телефонов. Затем Чейз последовал за Деком на Су-стрит и в лес.
Спустя долгие мгновения после того, как Дек впервые пробормотал то слово, Чейз спросил:
— Что?
— Твоя женщина, — ответил Дек. — Она милашка.
Он был не в том настроении, чтобы его дразнили из-за Фэй.
— Дек… — начал он предупреждающим тоном.
— Без шуток, Чейз. Я серьезно. Она милая. Красивая. С классными волосами. Классной задницей. В классных гребаных сапогах. Охрененно отстойно, что паренек в таком состоянии, и, добравшись до того сарая, брат, ты ничего хорошего там не увидишь. Там настолько хреново, что слов нет. Так что теперь подумай о той, кого оставил в больнице. Потому что, серьезно, чувак, когда мы поднимемся наверх, тебе понадобятся приятные образы, вроде твоей девушки.
Чейз уже готовился к тому, что его ждет в сарае.
Теперь он понимал, что там еще хуже.
Бл*ть.
Дек еще не закончил.
— Выстрой передо мной двести женщин и прикажи выбрать для тебя одну, я бы выбрал ту, что осталась в больнице. Готовясь к тому, что снова увижу, я буду держаться за мысль, что год назад мой друг серьезно увяз с одной гребаной сукой, которая спала на его кровати, а он спал в гостевой комнате. Теперь, когда с этим дерьмом покончено, сегодня ночью, завтра, пока он не поступит с умом и не сделает это законным, а затем, до конца его жизни, эта милашка будет лежать на его кровати. Не психуй, я знаю, что между вами пока все ново. И я также знаю, что ты не тупой. Ты женишься на такой милашке. А раз у меня нет своей милашки, которая ждет меня дома, я буду держаться за тот факт, что мой брат, который всегда этого заслуживал, наконец-то, счастлив.
Старшеклассниками, Дек и Чейз поклялись в братской любви над украденным пивом отца Дека, впервые напившись в хлам в подвале Дека.
С тех пор, сквозь много хороших и плохих времен, их братская любовь росла.
Слова Дека были редкостью, но и такими же настоящими, как и чувства, стоящие за ними. Дек ненавидел Мисти, черт возьми, ненавидел отца Чейза, и не только в последнее время, он знал всю историю. Так что, сказанное им, не удивило Чейза.
А также честно предупредило о том, что ему предстоит увидеть.
Друзья шли молча еще несколько минут, а потом послышались мужские голоса и замерцали лучи мощных фонарей, вроде тех, которыми Дек и Чейз освещали себе дорогу.
— Китон и Декер, — сообщил Чейз о своем приближении.
В ответ раздалось «Йоу» и «Эй» от двух из четырех офицеров в форме, Дэйва и Терри. Оба были новобранцами. Дэйв, ветеран с трехлетним стажем, переехал в Карнэл из Айдахо, чтобы быть ближе к семье своей почти жены в Гно-Бон, поскольку она была беременна и у нее было три сестры, и если добавить к ним их маму, пара обеспечила себя сразу четырьмя няньками. А Терри, выпускник Академии, был родом из Форт-Коллинза.
Дек и Чейз встретились с ним у полуразрушенного сарая размером с большую ванную комнату. Сбившись в кучу, мужчины с фонариками в руках направляли их вверх, а не в лица друг друга, чтобы поговорить при свете.
— Мы не взяли прожекторы, Чейз, потому что тащить их сюда было бы головной болью, а еще потому, что могли бы замести следы, — сообщил Дэйв, и Чейз кивнул.
— Однако мы хорошенько осмотрелись, — добавил Терри. — Действовали как можно аккуратнее, чтобы ничего не потревожить. Не то, чтобы здесь было что тревожить.
А вот это плохо.
Чейз все же кивнул.
Пока избегая сарая, он спросил:
— Что удалось найти?
— Капкан нашли легко, — снова вступил в разговор Дэйв, — к нему вел четкий кровавый след. — Он кивнул в сторону сарая.
— Полагаю, ярдов двести отсюда, — тихо поделился Терри, осторожничая с этим фактом и тем, что он означал, и Чейз напрягся, чтобы не вздрогнуть.
Двести ярдов. Два гребаных футбольных поля. Долгий путь со сломанной рукой, обмороженными кистями и раненой ногой.
Очень долгий путь.
Господи Иисусе.
— Первые пятьдесят ярдов сумел пройти. — Голос Дейва тоже звучал тихо, но он почти шептал, когда закончил: — Остаток пути ему пришлось ползти.
Чейз закрыл глаза и опустил голову.
Он не должен был так запускать ситуацию. Он должен был выследить паренька или раньше отправить за ним Дека. Он не должен был сдаваться и медлить. Он должен был поднажать.
Он этого не сделал.
Господи Иисусе.
— Капкан старый, — продолжил Терри. Чейз открыл глаза и посмотрел на него. — Вероятно, его установили много лет назад и забыли. Он весь проржавел. Его занесло снегом. Мальчик не смог бы его увидеть, даже если бы передвигался днем. Угодить туда — чистое невезение.
Малахии, похоже, очень не везло.
Но часть этой неудачи была на Чейзе.
— Он большой любитель оставаться невидимым, Чейз, — вставил Дэйв. — Много следов найти не удалось, и если освещение будет лучше или вернуться днем, узнаем больше, но, похоже, он их заметал. Мы обошли изрядно большой периметр, но обнаружили лишь следы животных, а единственные его следы — это несколько, ведущих к капкану, с которыми он, вероятно, был не в состоянии возиться, и следы, ведущие от капкана к сараю. Вокруг капкана много разворошенного снега.
— Обнаружил несколько капель, похожих на кровь, — вставил Терри, — на пути с северо-восточного холма к капкану.
— Его избили еще до того, как он попал в капкан, — пробормотал Дек.
— Да? — спросил Дэйв.
— Раненая нога из-за капкана, но у него сломана рука и лицо в синяках. Такое капкану не под силу, — объяснил Дек.
Офицеры кивнули.
Но Чейз думал об избитом ребенке со сломанной рукой, у которого все еще хватило присутствия духа, чтобы заметать свои следы на снегу.
Кто, черт возьми, его избивал, от кого он прятался и почему?
Эти вопросы были до странности исключительными и в то же время всеобъемлющими. Каким-то образом, тот, кто это делал, получил для этого возможность.
Но об этом месте они не знали. Мальчик держал его в секрете.
Так как же его продолжали избивать?
Терри посмотрел на Чейза.
— Хочешь, чтобы доставили прожекторы?
Чейз посмотрел на часы, затем его взгляд переместился на Терри.
— Не ночью. Завтра утром мы вернемся, лучше осмотримся при дневном освещении, пройдемся по следу тех кровавых капель, проверим, сможем ли что-нибудь выяснить.
Дэйв и Терри кивнули.
Чейз неохотно повернулся к сараю.
— Там кошмар, чувак, — пробормотал Дэйв. — Терри потерял свою невинность полицейского, увидев это.
Потрясающе.
— Сегодня мне не уснуть, — пробормотал Терри, взглянув на сарай, а затем снова на Чейза. — Сколько лет ему было?
— Не было, а есть. Девять, может, десять, — ответил Чейз.
— Да, есть, конечно, — снова пробормотал Терри, на этот раз быстро, а затем спросил: — Он в порядке?
— Нет, — ответил Чейз.
— Это понятно, — пробормотал Терри.
Чейз некоторое время изучал Терри и решил не говорить ему, что это его не последняя бессонная ночь. Из-за этих воспоминаний и того, что ему только предстоит увидеть. Дорожные аварии. Бытовые ссоры. Жестокое обращение с детьми. Самоубийства. Передозировки. Маленький городок не означал мелкое преступление. Даже при чистых на руку полицейских. Если он останется на этом пути, сделает это своей карьерой, ему хватит воспоминаний, чтобы те преследовали его во снах до конца его жизни.
Если только он не найдет хорошую женщину, которая будет спать рядом с ним.
С этой мыслью Чейз повернулся к сараю, готовый создать нового призрака, который будет преследовать его, призрака, которого могла одолеть только Фэй Гуднайт.
Он почувствовал, как Дек идет рядом с ним, и вместе они направили лучи фонарей на дверь. Покосившуюся, с покоробленными досками. С большими зазорами, как и весь сарай. Ветер, снег — все это прорывалось внутрь и оседало там.
Жалкое убежище, но для отчаявшегося ребенка это было лучше, чем ничего.
Дверь пьяно болталась на петлях, держась благодаря чуду. Сарай построили не в этом десятилетии и не в прошлом. Им, как и капканом, не пользовались и о них давно забыли. Летом это могло быть отличным укрытием. Зимой же сюда могло загнать лишь отчаяние.
Чейз осторожно распахнул дверь, вошел внутрь и сильно напряг все реакции своего тела, размахивая фонариком и стараясь не дышать.
— Помни, парень пролежал здесь какое-то время, чувак, — прошептал Дек позади него.
Запах красноречиво свидетельствовал об этом. Как и состояние спального мешка. Малахия был не в состоянии пошевелиться, так что недельное пребывание обездвиженного тела было ясно видно и смердело в маленьком пространстве. Спальный мешок был расстегнут и широко распахнут, чтобы вытащить из него мальчика, так что внутри все было изрядно перепачкано немалым количеством экскрементов, мочи и обильным количеством запекшейся крови.
Чейз водил фонариком вокруг, следуя взглядом за лучом. С одной стороны сарая Малахия оборудовал себе спальную зону. Под спальным мешком были подстелены какие-то тонкие, рваные куски ткани. Они выглядели грязными, их точно выбросили. Скорее всего чей-то мусор. Поскольку они были постелены под спальным мешком, это означало, что, пока Чейз и Фэй не дали ему этот мешок, он спал на них. Чейз даже не мог разобрать, одеяла это или тряпки. Но они определенно не могли защитить его от холода.
Поверх этого беспорядка лежала маленькая круглая подушечка, определенно кем-то выброшенная, — набивка торчала из дыр грязного материала.
Его подушка.
У подушки лежал разорванный пакет с хлебом, словно это делали неловкими руками, на упаковке и разбросанных белых кусочках засохла кровь. Восемь пустых бутылок воды. Шесть пустых банок энергетика. Бутылка с шампунем валялась на боку, на ней кровь, крышка открыта, шампунь вытекает. Тюбик Неоспорина, без крышки, выжат насухо. Два яблочных огрызка. Пустой пакет из-под мини-морковки с мазками крови. Четыре кожуры от бананов, теперь коричневые, не ровно очищенные, а разорванные, на внутренней стороне видны следы зубов. Мякоть он выгрызал. Закрытый флакончик ибупрофена с кровавыми отпечатками опрокинут на бок. По всей видимости, сломанная рука и отмороженные пальцы мешали ему снять крышечку, но боль была достаточно сильной, чтобы попытаться. Ёмкость с молоком открыта и тоже лежала на боку, жидкость там все еще оставалась, и кислый запах смешивался со смрадом. Фонарик, который Фэй купила Малихии, валялся среди этого бардака, лампа указывала на спальное место, но теперь уже не горела.
Чейз провел лучом фонаря по задней стене и почувствовал в животе спазм.
Шесть пластиковых ящиков из-под молока, вероятно, украденных с задворок бакалейной лавки. Три перевернуты на полу сарая, чтобы создать мало чем помогающую защиту от земли и снега. Три поставлены сверху, удерживая драгоценную поклажу подальше от грязи и влаги. В одном лежали тщательно упакованные остатки еды и питья, которые посылали ему Чейз и Фэй. В другом — скудная одежда, аккуратно сложенная. В третьем — другие мелочи: стопки бумажных тарелок и мисок, походные столовые приборы, пузырек с витаминами, зубная паста, зубная щетка, батареи, которые Чейз купил ему для фонарика.
Последним, ближайшим к спальной зоне, был столик, который, судя по его состоянию, Малахия собрал из найденных в мусоре обломков.
Его тумбочка.
А сверху — книги и комиксы. Они были тщательно разложены, почти благоговейно, и Чейз знал, если он подойдет и внимательно присмотрится, они будут методично организованы.
Когда Малахия лежал в спальном мешке и читал, его ценные вещи всегда были у него под рукой.
И эти ценные вещи были под рукой только потому, что они ценились.
Чейз втянул воздух, чтобы подавить всплеск чувства, замораживающих его внутренности, и переместил луч дальше. Больше ничего, никакой мебели, только снежные сугробы, наметенные сквозь дыры в потолке и зазоры в стенах.
А вот в углу напротив спальной зоны, усиливая мерзкую вонь, зияла вырытая яма. Поскольку Чейз стоял близко к двери, нужно было сделать всего шаг, чтобы заглянуть в глубокую яму и увидеть там экскременты. Рядом высилась большая куча земли. Он насыпал ее сверху, вероятно, чтобы избавиться от запаха.
Он не следовал зову природы на природе.
Он делал это здесь.
Потому что не хотел, чтобы кто-то нашел это в другом месте.
Его страх обнаружить себя был настолько велик, что он жил среди собственного дерьма.
Он жил среди собственного, мать его, дерьма.
Чейз провел лучом фонаря по земле вдоль стены.
Там обнаружилось еще три небольших холмика рыхлой земли.
Вашу мать, он жил здесь давно.
Вашу мать, он жил здесь давно.
— Господи Иисусе, — прошептал Чейз.
— Брат, теперь он в безопасности, милашка сидит рядом с его больничной койкой, — тихо сказал Дек возле него.
— Господи Иисусе, — повторил Чейз.
— Я облажался с тем бездомным и должен это отпустить, и, Чейз, чувак, ты тоже должен преодолеть это и отпустить, — продолжил Дек.
Чейз уставился в яму.
Дек молчал, давая ему время.
Потом прервал молчание.
— Не позволяй полиции забрать этого ребенка, — прошептал Дек.
Чейз кивнул, не сводя глаз с чертовой ямы.
— Что бы ни довело его до такого отчаяния, не подставляй его задницу системе, — продолжил Дек, и Чейз повернулся, пронзив друга яростным взглядом.
— Он не попадет в систему.
Дек выдержал его взгляд.
Затем кивнул.
У Чейза зазвонил телефон, и он вытащил его, направляясь мимо Дека к черту из этого сарая.
Как только он снова вдохнул чистый воздух, ответил на звонок и приложил телефон к уху.
— Китон.
— Чейз, это Сайлас. Послушай, сынок, часы посещения подошли к концу, и Сондру и Фэй заставили покинуть палату. Сондра посадила Фэй в ее «Чероки», мы уговорили ее уехать. Она ничего не может сделать, сидя в приемном покое, а все, что она может сделать завтра, у нее получится лучше, если немного отдохнуть. Мы везем ее домой.
— Ясно, — пробормотал Чейз.
Сайлас молчал.
— Сайлас, я все еще у сарая, — сказал Чейз, когда тишина затянулась.
— Хорошо, сынок, но ты не ответил на мой вопрос, — заявил Сайлас.
Чейз моргнул.
Вопрос?
— Извините, я не услышал вопроса.
— Мы везем Фэй домой.
— Это я понял.
— Сынок, мне нужно знать, в чей дом ее везти.
Иисусе.
Спрашивал ли церковный дьякон, отец девушки, которую Чейз лишил девственности, на чьей кровати Чейз хочет спать с его дочерью этой ночью?
— В твой или ее? — уточнил Сайлас.
Охренеть, он реально спрашивал об этом.
Чейз быстро обдумал вопрос и решил, что Фэй захочется быть в знакомой обстановке.
— В ее, — ответил он Сайласу.
— Хорошо. Ты еще долго?
— Уезжаю минут через пять, дорога до Су-стрит займет около десяти минут или чуть больше, потом мне потребуется еще пара минут.
— Ясно. Мы готовы выезжать прямо сейчас. Вероятно, прибудем к Фэй примерно в одно время с тобой. До встречи. Если мы уйдем раньше, увидимся завтра.
Завтра?
Он не спросил, просто сказал:
— Хорошо, Сайлас.
— Если меня не будет, когда ты приедешь, — мягко продолжил Сайлас. — Присмотри за моей девочкой. Фэй во многих отношениях похожа на свою маму, а не только в прическе и характере. Она может стойко пережить кучу дерьма, сынок. Держаться такой сильной, что ты даже и не узнаешь, что внутри она страдает. Но она страдает. И сейчас один из таких моментов. Ты меня понял?
Вот оно. Причина, по которой Сайлас Гуднайт не возражал против того, чтобы Чейз спал рядом с его дочерью.
— Я понял вас, Сайлас, — тихо ответил Чейз.
— Думаю, да, — пробормотал он, — до скорого, Чейз.
— Увидимся, Сайлас.
Чейз отключился.
Дек, Терри и Дэйв подошли ближе, но заговорил Дэйв.
— Что ты хочешь сделать с тем, что внутри?
— Ты сделал фотографии? — спросил Чейз.
— Да, около сотни, — ответил Терри.
— Хорошо, — сказал Чейз, кивнув. — Ящики из-под молока со всем содержимым и книги привезите в участок. С книгами аккуратнее. Оставьте их в том виде, в каком они есть, во что бы то ни стало. Я заеду за ними, когда их позволят пронести в больницу, и я хочу, чтобы он получил их в том виде, в каком оставил. Понятно?
Дэйв кивнул и сказал:
— Да.
Чейз посмотрел на Дека.
— Я должен ехать к Фэй. Они покинули больницу.
— Хорошо, Чейз. Я помогу парням с вещами мальчика.
Чейз кивнул Деку, затем Дэйву и Терри, после чего повернул назад, откуда они с Деком пришли.
Он шел темной, тихой ночью, луна серебрила снег, на который деревья отбрасывали свои тени, и единственным звуком, раздававшимся вокруг, был хруст подошв его ботинок по ледяному насту, покрывавшему землю.
Но единственное, что он видел перед собой, — внутренности того сарая.
И он все еще ощущал вонь.
Ему нужна была Фэй.
Дек был прав и ошибался. Мысль о ней не помогла бы ему забыть увиденное.
Ему нужна была Фэй.
А Малахии, кем бы он, черт возьми, ни был, нужно было все.
Чейз моргнул, и первое, что увидел, — мягкие светло-голубые простыни на кровати Фэй.
Другими словами, он видел простыни, потому что Фэй не было с ним в постели.
Он сел и уже собирался встать с постели, но замер, увидев ее на диване. На ней был его свитер, и она натянула его на прижатые к груди колени. На ее ногах были массивные, толстые носки. Голова повернута в сторону, подбородок покоится на руке, лежащей на спинке дивана, глаза устремлены в окно, освещенное первым поцелуем рассвета.
Она выглядела как обычно мило, но в ее профиле Чейз также увидел что-то такое, что уже однажды видел на ее лице. Что он видел много лет назад. О чем забыл, пока не увидел снова.
Это произошло в один из тех редких случаев, когда они оказывались в одном и том же месте в одно и то же время, и она на несколько секунд ловила его взгляд, прежде чем быстро отвести свой и уйти.
Это произошло сразу после его женитьбы на Мисти.
Он увидел печаль.
Теперь он знал, что означало то воспоминание, и когда Фэй повернулась к нему, и ее взгляд остановился на нем, в тот момент этот взгляд пронзил его лезвием.
Она наклонила голову, прижалась щекой к колену, но выдержала его взгляд.
— Я люблю этот город, — прошептала она.
— Возвращайся в постель, — прошептал он в ответ.
— Прожила здесь большую часть жизни, уезжала учиться, но вернулась так быстро, как только смогла.
— Дорогая, вернись в постель.
— Мне бы хотелось отправиться в путешествия, многое повидать, заняться чем-то интересным, но я бы всегда возвращалась сюда.
— Милая, иди в постель.
— Ты спас этот город, — продолжила она шептать, и он почувствовал, как все его тело напряглось.
— Фэй, детка, вернись в постель.
— Не знаю, какие у тебя секреты, но какими бы они ни были, я всегда буду верить, что ты спас мой город.
— Ложись в постель, Фэй, или я приду и заберу тебя.
— Ты должен спасти его, Чейз, — она все еще шептала, ее щеки раскраснелись, и не от смущения, а потому что она боролась с эмоциями.
С Чейза было довольно.
Откинув одеяло, он подошел к ней, поднял с дивана и отнес обратно в постель. Уложил ее на кровать, присоединился к ней, натянул на них одеяло и обнял.
Фэй уткнулась лицом ему в грудь, одну руку просунула под его тело, так чтобы крепко обнимать его обеими руками.
— Если он потеряет руки… — ее голос звучал приглушенно и хрипло, еле различимо.
— Перестань, — хрипло приказал он.
Она втянула воздух, и Чейз притянул ее ближе.
Прошлой ночью Сондра и Сайлас все еще были у Фэй, когда он приехал, потому что они прибыли за несколько минут до него. За выпивкой они тихо поговорили в гостиной Фэй, прежде чем ее родители почувствовали себя спокойно, оставляя Чейза заботиться об их девочке.
Перед уходом они обменялись с Фэй крепкими долгими объятиями. Чейз получил более короткое, но сердечное объятие от Сондры и крепкое рукопожатие с парой хлопков по плечу от Сайласа.
После того, как они ушли, Чейз налил Фэй еще бокал вина и открыл себе еще пива, и она устроила ему допрос о том, что он нашел в лесу и где это было.
Чейз ответил: «ничего», но она все не отступала, и тогда он сказал, что ей этого не нужно знать.
Когда она сдалась, то посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
— Я и так знаю, раз ты мне не говоришь.
Она даже и представить себе не могла, поэтому Чейз обрадовался ее капитуляции.
Он принес ей еще выпить. Чтобы расслабить и попытаться взбодрить, он сказал, что посмотрит сериал, который она умоляла его посмотреть.
Это сработало. Она слегка улыбнулась и даже выглядела немного взволнованной, пока возилась с телевизором. И заснула в середине серии.
Чейз, однако, бодрствовал. К счастью, Фэй заснула до того, как он признался, что сериал был неплохим, хотя в нем и было что-то гиковское: два брата взяли на себя самопровозглашенную миссию по спасению мира от кучи фантомов, демонов и монстров, их лучшими друзьями были ангел в плаще и какой-то деревенщина, не снимавший потрепанной бейсболки.
Фэй ненадолго проснулась, когда он стал укладываться спать. В полудреме сделав свои приготовления на ночь, она присоединилась к Чейзу, а затем снова погрузилась в сон, свернувшись калачиком.
Чейз не следил за ней долгое время.
И сейчас Чейз держал Фэй в объятиях, пока она боролась со слезами.
Он опустил подбородок ей на макушку и сказал:
— Дорогая, выпусти это из себя. В слезах нет ничего плохого.
— Не хочу, чтобы он видел мои красные глаза и лицо в пятнах, если он очнется, — ответила она все тем же хриплым голосом, а значит, в ее горле все еще стоял комок.
— Когда он очнется, Фэй, все, что он увидит, — это красоту. Поверь мне, он парень, я парень, это все, что мы видим.
Она покачала головой, как могла, так как утыкалась лицом ему в грудь, затем откинула голову назад и поймала его взгляд своими ясными глазами.
— Перестань быть милым, — прошептала она.
«Никогда», — подумал он, заглянув в ее кристально-голубые глаза.
Он приподнял ее, чтобы они оказались лицом к лицу.
И предложил ей выход.
— Хочешь подумать о чем-то другом, а не о той огромной куче дерьма, которой является вся эта ситуация?
— Пожалуйста, — мягко ответила она.
— Я не знаю его истории. Не знаю, кто его близкие. Как он оказался в таком положении. На все это мне плевать. Мы должны думать о том, как все устроим, как избавим его от этого, как дадим что-то хорошее. Возможно, приемных опекунов, потому что в этом может быть «возможно». Но сейчас я имею в виду действительно что-то хорошее. Безусловно, если органы опеки не смогут устроить его в приемную семью, он ни за что на свете не попадет в гребаный приют для мальчиков.
Все ее лицо просветлело, и она тут же заявила:
— Я позабочусь о нем.
Чейз знал, что так и будет.
Поэтому осторожно и мягко сказал ей:
— Этого не произойдет.
— Чейз…
— Фэй, — оборвал он ее, — я коп местной полиции, которая только недавно подверглась чистке. Я могу ловко обойти систему, но должен делать это открыто, чтобы не возникало вопросов, и этот ребенок получил бы то, что ему нужно. И, детка, я знаю, ты бы дала ему то, что нужно, но сейчас у тебя нет возможности сделать это, потому что ты живешь в однокомнатной квартире над цветочным магазином.
Ее носик сморщился, потому что это было правдой, но ей это не нравилось.
И все же она согласилась.
— Ты прав.
— У меня большой дом, но я холостяк, у которого есть девушка, и она остается у меня на ночь, и, повторюсь, ловкость обхода системы должна быть честной, поэтому я не могу просто взять ребенка под свое крыло, не совершив определенных действий. И при этом никто не должен судить мою девушку, которая остается у меня на ночь.
— Мама и папа, — сразу предложила она.
— Да, — ответил он. — Или Кристал и Бабба, или Тейт и Лори.
— Или Бойд и Лиза, — добавила она.
— Верно, или Солнышко и Шамблс, — продолжил он.
— Нам нужно позвонить, — прошептала она.
— Нам нужно позвонить.
— Кому в первую очередь?
— Твоим родителям.
Она ухмыльнулась, печаль полностью исчезла с ее лица.
— Они согласятся.
Это Чейз уже знал.
— Ага, — пробормотал он.
Ее ухмылка превратилась в улыбку.
— Они подойдут для него идеально, и мы все время можем с ним видеться.
Это он тоже знал.
— Ага, — повторил он.
— Звоню им немедленно.
Он посмотрел на будильник, потом на нее.
— Сейчас шесть тридцать.
— Они проснутся.
— Готовы ли они обсуждать вопрос о ребенке, когда не так давно дом был только в их полном распоряжении?
— Готовы, — тут же ответила она.
Чейз и здесь решил, что она права.
— Поцелуй меня, а потом бери трубку.
Она улыбнулась еще шире, так что он почувствовал эту улыбку на своих губах, когда она его поцеловала.
Закончив поцелуй, она быстро чмокнула его в губы, выкатилась из его объятий и потянулась за телефоном.
Чейз слез с кровати и направился в ванную.
К тому времени, как он вышел, Фэй уже завершила телефонный разговор и сидела на кровати, ее пляшущие весельем глаза устремились прямо на него, а губы прошептали:
— Они согласились.
Затем она широко улыбнулась.
Чейз улыбнулся в ответ.
Затем он пошел на кухню и приготовил своей девушке завтрак.
— Чейз, я тебя понимаю, но у меня еще не было времени полностью оценить ситуацию. То, что я уже знаю… — начала Карина Пападакис.
Она работала инспектором службы защиты прав ребенка и стояла с Чейзом возле отделения интенсивной терапии.
— Он дьякон в церкви, — прервал ее Чейз. — Она разрабатывает программы воскресных служб. Он косит церковный газон. Серьезно, Карина, Сондра Гуднайт даже не позволяет своей двадцатидевятилетней дочери произносить «фрак», выдуманное ругательство из научно-фантастического телесериала. Жизнь с ними пойдет этому мальчику на пользу.
Он уже выразил желание поместить Малахию в семью Гуднайтов, и Карина совершенно справедливо и неудивительно отказалась из-за процедуры.
— Они в возрасте, — тихо ответила Карина.
— Да. В возрасте. А значит, уже вырастили троих детей, так что знают, что делать. Один из этих детей — мама двоих мальчиков. Другой — городской библиотекарь со степенью магистра. Третий — в армии, служит нашей стране.
— У них нет свидетельства приемной семьи.
— Так добудь его для них.
— Для этого потребуются посещения в их дом, занятия для приемных родителей… — начала она.
— В таком состоянии, Карина, мальчика не выпишут завтра, — заметил Чейз. — У тебя есть время и уже имеющаяся информация об этом ребенке, и, не сомневаюсь, так как хорошо знаком с тобой, что чем больше ты будешь о нем узнавать, ты горы свернешь, чтобы ускорить процедуру.
Он не ошибался в этом. Были люди, которые находили себе работу. Карина Пападакис нашла свое призвание. Работа у нее была не из легких, но никакой другой человек в этом городе не справился бы с ней лучше. У нее было достаточно времени для выполнения своих обязанностей, так как она, вероятно, сломала бы себе спину, чтобы сделать это, даже если бы ее нагрузка увеличилась вдвое. И она действовала бы с осторожностью.
Карина выдержала его взгляд, а затем аккуратно напомнила:
— Судя по медицинским отчетам, мальчику может потребоваться особый уход. Рассказанная тобой история, уже свидетельствует об этом.
— Ты же знаешь, я не подведу этого ребенка. И можешь поверить моему слову, то же относится и к моей женщине. Это ее родители. У нее есть племянники примерно его возраста. Ее сестра живет в Гно Бон. Отправишь парня к Гуднайтам, и он перейдет от жизни в собственном дерьме в сарае у черта на куличках к жизни в современном доме в районе Брейди Банч в десяти минутах от города, в хорошей, сплоченной семье, которая, уверяю тебя, может справиться с особым уходом. В этих людях столько доброты, Карина, что они могут справиться со всем.
— Чейз, — тихо сказала она, — я слышала, что вы с Фэй Гуднайт делали для этого мальчика, но…
Она замолчала, чуть вздрогнув, а ее взгляд скользнул за его плечо, поэтому Чейз обернулся, увидев спешащего к ним Сайласа.
— Привет, — он с ухмылкой кивнул Карине, остановился рядом с ними и пробормотал: — Простите, что прерываю.
Затем повернулся к Чейзу и вытащил коробку, которую Чейз не успел рассмотреть, а после продолжил:
— Послушай, Чейз, — он потряс коробку. — После церкви мы с Сондрой заглянули в торговый центр. Моя Фэй говорит, что Малахия любит много читать, и, поскольку руки у него не в порядке, мы купили ему одну из этих модных электронных книг.
Он снова потряс коробку.
— Парень в магазине электроники сказал, что все, что ему нужно сделать, чтобы перевернуть страницу, это нажать кнопку сбоку. У них даже продавались небольшие подставки, на которые можно установить книгу, чтобы не приходилось держать ее самому. Ее мы тоже купили. Пока он не сможет нормально пользоваться руками, продолжит читать книги вот так, полагаю, нажать кнопку он сможет.
Он опустил коробку, посмотрел на нее и пробормотал:
— Правда, ее нужно включить внизу с помощью какой-то штуковины, но Сондра, Фэй или я могли бы делать это за него.
К ним присоединилась Сондра, казалось, совсем не замечая Карину, и протянула Чейзу пакет. Заглянуть внутрь у Чейза тоже не было возможности, так как Сондра опустила пакет и заговорила.
— Пижамы, — объявила она. — Теплые. Думаешь, ему позволят их надеть?
Не дождавшись ответа, она повернулась к Карине, с которой еще не была знакома, и сообщила:
— Больничные одеяла такие тонкие. Мальчику нужны теплые пижамы. — Потом ее голова заметалась туда-сюда, взгляд за что-то зацепился, и она быстро отошла, бормоча: — Вот медсестра. Спрошу ее.
— Мне нужна розетка, — сказал в этот момент Сайлас. — Надо зарядить этого малыша.
И он умчался на поиски.
Чейз смотрел, как Сайлас шел, опустив голову, явно выглядывая розетку. Затем Чейз увидел Сондру, стоящую с афроамериканкой, не медсестрой, а доктором Малахии. Она была одета в халат, длинные блестящие черные волосы собраны в толстый хвост, и они рассматривали темно-синие фланелевые пижамные штаны с принтом из самолетиков и улыбались.
Чейз оглянулся на Карину.
— Я ускорю процесс, — пробормотала она, ее губы дернулись, и она отошла, взяв сумочку, чтобы вытащить телефон.
Было воскресенье, и Карина Пападакис, женщина, с которой он работал не раз, ответила на его звонок и оставила свою семью, чтобы встретиться с ним в больнице.
Теперь она стала звонить коллегам, которые, вероятно, тоже не работали по воскресеньям.
Чейз ухмыльнулся ее удаляющейся спине.
Затем направился к Сайласу, чтобы помочь найти розетку.
— Извините, детектив Китон за неловкость, но я пригласила вас сюда, потому что, к сожалению, нам предстоит этот разговор, — начала администратор больницы. — Теперь, когда мальчику оказана неотложная помощь, и у него нет страховки, нам нужно обсудить…
— Не беспокойтесь о больничных счетах, — прервал ее Чейз. — Я все оплачу. Если у вас имеется специалист, который может дать совет доктору Хьюз и помочь спасти его руки и ногу, пожалуйста, сообщите ей, пусть она обратиться за помощью.
Администратор в замешательстве моргнула, затем собралась с мыслями и сообщила:
— Доктор Хьюз — выдающаяся педиатр-реаниматолог. Нам повезло, что она работает у нас.
Чейз выдержал ее взгляд, кивнул и ответил:
— Рад слышать. Но если есть что-то еще, что можно сделать для мальчика, я хочу, чтобы это было сделано. Даже если его придется перевести в другую больницу.
Она быстро дала ему информацию, на которую ему было плевать:
— Мы полностью оборудованный травматологический центр второго уровня. Единственный в горах за пределами Лавленда и Гранд-Джанкшен.
— У него сильные травмы, — напомнил ей Чейз.
— Наше учреждение отлично укомплектовано, — настаивала она.
— Я вам верю. Я все же хочу, чтобы для Малахии было сделано все возможное, — ответил Чейз.
— Насколько я понимаю, мальчик сам промыл раны и обработал их. Гангрена не началась. Он ненадолго потерял подвижность, но угроза полной потери конечностей уже миновала.
— Мэм, — Чейз слегка наклонился к ней, — в течение неопределенного времени этот мальчик один жил в сарае в лесу, без света, без отопления, а туалетом ему служила яма, которую он сам вырыл в углу. Ему не нужно вытерпеть все это, только для того, чтобы учиться жить без нормально функционирующей конечности или лишиться их вовсе. Я понимаю вашу гордость за больницу. А вам нужно понять, что у меня есть средства, чтобы позаботиться о том, чтобы мальчик получил наилучший уход, какой только может быть. Поэтому я прошу вас помочь мне в этом. В противном случае, я найду способ сделать это самому. А теперь, пожалуйста, поговорите с доктором Хьюз и спасите руки и ногу этого ребенка.
Она выдержала его взгляд и прошептала:
— Я поговорю с доктором Хьюз.
— Буду вам обязан.
Четко и ясно поняв его точку зрения, она потянулась к телефону.
Чейз кивнул ей, встал со стула, на котором сидел напротив нее за столом, и покинул кабинет. Тем временем у него зазвонил телефон.
Вытащив его, Чейз посмотрел на экран и ответил:
— Китон.
— Кровь завела в тупик, брат, — сообщил ему Дек.
Дек звонил ранее, сообщить Чейзу, что он будет с офицерами утром прочесывать лес. Теперь его голос звучал так, будто он ехал в своем грузовике.
— Ничего? — спросил Чейз.
— Несколько капель, как и сказали офицеры, вели на северо-восток. Затем исчезли. Может, он их увидел и скрыл. Не знаю. Просто знай, что мы ничего не нашли.
— Следы?
— Ни единого, — ответил Дек. — Из-за ветра, оттепели и осевшего снега исчезли даже попытки их замести. Единственное, что мы нашли, это тропа, ведущая к северной части города, к отелю «Карнэл» и еще одна, ведущая к библиотеке. Обе глубоко протоптаны. Но откуда знать, что это единственные тропы, и кто-то еще не протоптал их, могли быть и другие, но из-за таяния снега и его стараний замести следы, они могли просто исчезнуть. А ближе к сараю, следов нет и вовсе. Умный паренек. Не зная направления, не зная о существовании сарая, о котором, вероятно, не знал никто, к тому времени, когда он приложил усилия, чтобы избавиться от своих следов, он мог побывать где угодно. Никто не узнает, куда он ходил.
Чейз остановился у лифта, но встал в стороне и не нажал кнопку.
— Что думаешь ты? — тихо спросил он, и Дек немедленно ответил, зная, о чем спрашивает Чейз.
— Без понятия. По словам полицейских, на этих холмах есть два жилых комплекса, один высококлассный, другой для жителей со средним достатком и куча старых частных домов, не входящих в состав жилого комплекса. Кроме того, гора слишком крутая, чтобы строить на ней дома. Даже в этом случае, говорят полицейские, и я мог сам в этом убедиться, парню почти невозможно добраться ни до одного из этих домов. Склон холма сменяется отвесной скалой. Я еду на обед, а потом вернусь и еще раз осмотрюсь, вдруг найду какую-нибудь лазейку, через которую он мог пробраться. Может, она куда и приведет, и, может, парнишка не удосужился замести там следы. Если бы на его месте был я, мне было бы девять, и кто-то выбил из меня все дерьмо, я бы сбежал. Не стал околачиваться рядом. Но по какой-то причине он все возвращался за добавкой. Ни его следов, ни чьих-либо еще не обнаружено. Его не нашли в сарае и не избили там, а затем оставили на верную гибель. Я следую своей интуиции, и она говорит, что он не зря ошивался поблизости. Но вот какова причина… ни хрена не понятно.
— Близкие, — прошептал Чейз.
— Что? — спросил Дек.
— Можно понять, что его избили, поймав на краже еды или чего-то еще. Это было бы сурово, но в городе известны несколько семей горцев, решающих свои проблемы по старинке. Эти семьи живут за городом, на холмах или высоко в горах. Удивительно, но я видел, как такое происходит. Но Малахия — умный ребенок, он научился бы не попадаться снова, а Фэй говорит, что неоднократно видела его с явными признаками жестокого обращения. Лично я видел его таким дважды. Тут что-то не вяжется. Возможно, он возвращался в знакомое место за едой или одеждой, его ловили и избивали. Или, возможно, он возвращался, чтобы проведать того, кто ему небезразличен, — брата, сестру, — его ловили и избивали. Он прятался в этом сарае не только от жителей Карнэла. Он заметал свои следы, откуда бы он ни возвращался. Он прятался от тех, кто оставался в его доме. Он прятался от всех.
— Тебе нужно отправить своих парней проверить обитателей тех домов, — пробормотал Дек.
— Да, но я уже проверил записи актов гражданского состояния штата Колорадо, Дек, паренька не существует. Он не местный. Не из этого штата.
Дек молчал.
Затем озвучил вслух мысли Чейза.
— Дело темное, брат.
— Нет, черное.
— Непроглядное, — прошептал Дек, и Чейз понял, что их мысли с Деком совпадают.
Было два сценария.
Первый. Где-то в этой суровой горной местности жила семья, которая сохраняла минимальный контакт с реальным миром, они бы размножались, но рожали не в больнице, о них не было соответствующих записей, и они не отправляли своих детей в школы.
Второй. Малахия и, возможно, один или несколько кровных или сводных братьев и сестер были вырваны из их настоящих семей и воспитывались в тишине суровой горной местности человеком или людьми, скрывавшими их от реального мира по гнусным причинам и для того, чтобы их не разоблачили.
Чейз прожил в этом городе тринадцать лет. Даже если в горах был кто-то, кто тайно избегал общества, они должны были каким-то образом пересечься. Это могло бы ускользнуть от его внимания, но не от внимания Фрэнка, выросшего в этом городе. Он бы о них знал и что-нибудь рассказал, они были бы на заметке полицейских или о них бы судачили в городе. Чейз знал, что жители Карнэла дают людям жить своей жизнью так, как они считают нужным, даже если не согласны с таким образом жизни или считали их долбанутыми. Половину жителей составляли суровые байкеры в нескольких поколениях, которых этот город, до Арнольда Фуллера, привлекал как пристанище для тех, кто сидел на «Харлее» и вел подобный образ жизни. Так что они ценили такое отношение, учитывая выбор образа жизни, не совсем считавшегося мейнстримом. Это не означало, что они не будут болтать.
Оставался второй вариант. Малахию похитил кто-то не в своем уме. А значит, он мог прийти откуда угодно. И, возможно, его ищет семья.
— Я поем, вернусь, прочешу те леса, — предложил Дек, прервав мысли Чейза.
— Я позвоню в участок, — ответил Чейз.
Дек поколебался, прежде чем тихо спросить:
— Как у него дела?
— Еще не пришел в сознание, и есть некоторое беспокойство, потому что он уже должен был очнуться. Несмотря на это, Фэй читала ему почти весь день. Я выводил ее дважды, чтобы влить в нее чашку кофе и чтобы она поела, когда ее сестра привезла приготовленный обед. В ее отсутствие, у постели мальчика дежурила ее мама. До возвращения Фэй.
— Что говорят врачи?
— Не говорят, что он может не очнуться или потерять способность двигаться. Новая информация, однако, заключается в том, что паника по поводу того, что он потеряет руки и ноги, ушла. Мобильность под вопросом. Хотя цвет кожных покровов улучшился.
— Ясно.
— Я дам тебе знать, если что-нибудь изменится.
— Спасибо.
— Езжай обедать, Дек. Скоро созвонимся.
— Пока, чувак.
— Пока.
Чейз отключился и сунул телефон в карман.
Затем нажал кнопку лифта, чтобы подняться и проверить Фэй и Малахию.
По словам медсестры, приемные часы закончились, и настала пора уходить. Чейз выразил ей признательность за информацию, так что сам направился к Фэй с сообщением, что она должна оставить мальчика одного на ночь.
Он вымыл руки и прошел через палату к открытой двери, услышав ее мягкий голос. Она не читала скороговоркой, а вкладывала в историю эмоции, как настоящий рассказчик, насколько это было возможно, потому что в палате нужно было вести себя тихо.
Чейз вошел в палату Малахии с мыслью, что когда-нибудь Фэй вот так будет читать их детям.
Поэтому на его лице мерцала легкая улыбка, когда сперва он увидел Сондру, сидящую в углу, ее глаза метнулись к нему, и она подняла указательный палец и поднесла его к губам.
С этим предупреждением Чейз медленно, бесшумно обогнул задернутую занавеску и остановился как вкопанный.
Фэй сидела у кровати, склонившись над книгой, полностью сосредоточившись на ней, но ее рука была вытянута, а пальцы сомкнуты на предплечье Малахии.
А светло-карие глаза Малахии были открыты, голова на подушке слегка повернута, и все его внимание было приковано к читающей Фэй.
Но даже с синяками на лице по нему было ясно видно, что он думал, что Бог послал ангела к его постели, чтобы рассказать ему историю.
Чейз почувствовал, как сжалось горло, и замер.
Затем взгляд Малахии переместился на него, и все его тело заметно напряглось.
— Фэй, — мягко позвал Чейз, она перестала читать и подняла голову.
Но когда начала поворачиваться к Чейзу, то увидела Малахию.
Чейз видел в профиль, как ее лицо смягчилось, а губы приоткрылись прямо перед тем, как прошептать:
— Малахия.
Глаза мальчика переместились на нее едва ли не с движением головы.
Фэй приподнялась над стулом, частично наклонившись, и прошептала:
— Привет, милый. Долго же ты дремал. Мы уже стали волноваться. С возвращением.
Он просто смотрел на нее.
— Я Фэй. Но ты меня знаешь, не так ли?
Он не говорил ни слова и не отводил от нее глаз.
— Это Чейз, — продолжила Фэй, — я рассказывала тебе о нем. Чейз Китон. Он работает в полицейском участке. Он детектив. Он купил тебе швейцарский армейский нож, спальный мешок и еду. Помнишь?
Малахия не двигался и не говорил.
— Вон там, — не сдавалась Фэй, — моя мама. Ее зовут Сондра Гуднайт. Она принесла тебе теплую пижаму, которую, как нам сказали, ты сможешь надеть, когда тебя отсюда вывезут.
Малахия с секунду смотрел на Фэй, затем повернул голову на подушке, чтобы бросить взгляд на Сондру, прежде чем снова посмотреть на Фэй.
Сондра встала, приблизилась к кровати, взгляд Малахии вернулся к ней, и она двумя пальцами коснулась одеяла рядом с ним, но не его самого.
— Приятно познакомиться, Малахия, — ласково сказала она. — Сейчас я позову медсестру. Им нужно знать, что ты проснулся. Хорошо?
Малахия не ответил. Сондра посмотрела на Фэй, потом на Чейза и медленно вышла из палаты.
Чейз шагнул к кровати, но остановился, когда взгляд Малахии метнулся к нему, а его тело напряглось.
Фэй тоже это заметила. Она полностью встала со стула, но продолжала склоняться к мальчику.
— Все в порядке, дорогой. Чейз хороший парень. Обещаю. Он очень хороший парень.
Чейз заставил себя говорить очень тихо, когда обратился к ним обоим.
— Я останусь здесь. Малахия может сказать мне, когда будет не против, чтобы я приблизился.
Фэй повернула голову в его сторону, кивнула и снова посмотрела на Малахию.
— Видишь? Чейз хороший парень, дорогой. Ты можешь ему доверять и не торопиться, он проявит терпение. Обещаю.
Вошедшая медсестра улыбнулась Малахии.
— Ну, посмотрите-ка, кто проснулся и показывает нам свои красивые карие глазки.
Малахия с опаской наблюдал за тем, как женщина подошла к его кровати, пока Фэй не выпрямилась, и его взгляд не вернулся к ней так, что Чейз напрягся.
— Я вызвала доктора, — сообщила медсестра. — Она скоро придет, и мне очень жаль, но вам нужно освободить палату, Малахии нужно уединение и часы посещения…
— Все в порядке, — оборвала ее Фэй. — Мы уйдем.
Она наклонилась к Малахии, Чейз напрягся, когда она сказала ему: «Я вернусь завтра, чтобы прочитать…» и потом это произошло.
Мальчик подался вперед, его забинтованная рука метнулась вверх и выбила книгу из руки Фэй, отбросив ее на матрас, затем он бросился к ней и с такой силой обхватил за шею, что пригвоздил ее торс к себе.
— Твою мать, — прошептал Чейз, направляясь к кровати, но медсестра встала на пути Чейза.
— Надо вызвать вторую медсестру.
Чейз мгновенно обогнул медсестру, не теряя времени, они бросились из палаты, пока Фэй, низко нагнувшись над Малахией, что-то бормотала, а он все еще крепко обнимал ее за шею.
Вторая медсестра появилась тут же.
— Вы можете объяснить эту привязанность, — прошептала она.
Чейз не медлил.
— Она покупала ему еду и книги. Они встретились впервые пять минут назад, но она единственное, что у него есть.
— Ясно, — прошептала она и подошла к Фэй и Малахии.
Чейз осторожно приблизился и постарался остановиться на прежнем месте, но не ближе.
— Я вернусь, приятель, — услышал он шепот Фэй. — Завтра. Первым делом. Обещаю.
Малахия ничего не говорил, крепко обнимая.
Медсестры уставились друг на друга поверх кровати, явно не зная, вмешаться ли им или позволить Фэй справиться с ситуацией.
— Все хорошо, — прошептала Фэй. — Мне нужно это, дорогой. Мне нужно, чтобы ты позаботился о себе еще немного, и прямо сейчас это означает, что я беспокоюсь о твоих руках. Я не хочу, чтобы ты навредил себе. Ты должен отпустить меня, чтобы медсестры могли тебя осмотреть, а потом и доктор. Мне нужно это от тебя, Малахия. Завтра, обещаю, милый, клянусь сердцем, я вернусь. Сейчас ты… в безопасности. В полной безопасности, Малахия. Я бы не стала тебе лгать о чем-то столь важном. Обещаю. Ты мне веришь?
Ни звука, ни движения, все замерли на несколько долгих мгновений, потом рука Малахии расслабилась, и он снова лег в постель.
— Спасибо, милый, — прошептала Фэй, затем выпрямилась и протянула руку, чтобы положить книгу на тумбочку, и Малахия снова заволновался.
Не сводя глаз с книги в руке Фэй, он несколько раз ударил локтем по кровати, в то время как его ноги елозили под одеялом, и из его горла доносились странные звериные звуки. Медсестры пришли в движение, одна положила руку ему на плечо, другая нежно коснулась его ног.
— Что, приятель? — спросила Фэй, и он замотал головой из стороны в сторону, ударяя локтем по кровати, продолжая издавать эти звуки. — Малахия, пожалуйста, милый, перестань так делать. Ты навредишь себе. Успокойся и поговори со мной. Что такое?
Чистая интуиция заставляла Чейза действовать быстро. Не приближаясь к кровати, он обнял Фэй сзади, забрал у нее книгу, затем наклонился к ней, увлекая за собой, используя ее как щит между собой и Малахией, и сунул книгу под дергающуюся руку Малахии и убрал свою в сторону.
Рука Малахии тут же перестала дергаться, но крепко сжала книгу, и он успокоился.
— Тебе нужна твоя книга, — прошептала Фэй.
Малахия глубоко вздохнул, его глаза встретились с Фэй.
Затем он кивнул.
Господи, что же сделали с этим ребенком.
Иисусе.
Внутренности Чейза охватило неприятное чувство, он оторвался от Фэй и поймал взгляд одной из медсестер.
— Не забирайте эту книгу, — приказал он, и она тут же кивнула.
— Видишь, — тихо сказала Фэй Малахию. — Она останется у тебя до моего возвращения. Хорошо?
Малахия смотрел ей в глаза и не двигался.
Она проигнорировала это и прошептала:
— Хорошо.
Затем подняла руку и провела ею по волосам мальчика, прежде чем выпрямиться.
— До скорой встречи, милый, — тихо сказала она.
Он сглотнул, его глаза заметались от медсестер к Фэй.
Затем он кивнул.
— Мой храбрый Малахия, — прошептала Фэй, коснувшись его предплечья, потом посмотрела на медсестер, нагнулась, схватила свою сумочку, улыбнулась Малахии и, наконец, взяла за руку Чейза, стиснув ее так крепко, что он почувствовал боль.
— Пока, приятель, — пробормотал Чейз, и Малахия посмотрел на него, но не сказал ни слова.
Они прошли мимо доктора Хьюз, так спешившую добраться до Малахии, что по пути лишь кивнула им. Фэй ее не заметила. Она выходила, оглядываясь на Малахию.
В конце концов она потеряла его из виду и устремила взгляд вперед, но ничего не сказала.
Чейз привел ее к родителям. В тот момент, когда они остановились рядом, Сайлас заговорил.
— Едем к Розалинде. Я угощаю. Там нас ждут Лиза, Бойд и мальчики.
Чейз промолчал, позволив Фэй решать относительно их вечерних планов.
— Звучит неплохо, — тихо сказала она.
Она приняла решение. Ей нужна была семья.
И она ее получит.
— Хорошо, — пробормотал Сайлас, тщательно вглядываясь в Фэй, пока Сондра молча делала то же самое, а затем Сайлас посмотрел на Чейза. — Лиза и Бойд уже в пути. Мы тоже выезжаем. Встретимся там.
Чейз кивнул, Сайлас похлопал его по плечу, Сондра послала ему улыбку, после того, как поцеловала дочь в щеку. Они последовали за ними к лифту и вместе вышли на парковку.
Сондра и Сайлас отделились от них, направившись к «Вранглеру», и оба помахали им.
Чейз кивнул, Фэй помахала в ответ, и он повел ее к пассажирской стороне своего «Юкона».
— Замок, милый, — пробормотала она, не сводя глаз с двери, но Чейз взял ее за руку, другой рукой обнял за талию и развернул спиной к грузовику, прижавшись к ней.
Ее удивленные глаза поднялись на него.
— Убеди меня, что с тобой все в порядке, — потребовал он.
— Я…
— Ему пи*дец как досталось, Фэй. Ему всего девять. У него есть ты, я, твои родители, твоя семья, доктор, который, как мне сказали, высокой квалификации и ей на него не плевать, и медсестры, которые обращаются с ним бережно. Как только он ушел оттуда, у него появилось все, чего до этого не было. Он достаточно юн, чтобы независимо от того дерьма, что ему пришлось перенести, уйти от него и довериться чему-то хорошему. Это новое. Он напуган. Он зацепился за тебя. Но это пройдет, дорогая. Мы поработаем над этим, и с ним все будет в порядке.
— Чейз, я в порядке. Просто голодная.
От ее слов и спокойного тона он удивленно моргнул, так как недавно она чуть не раздавила ему кости своей хваткой, а затем всмотрелся в ее лицо в свете огней парковки.
Постояв так недолго, он сказал:
— Ты не можешь держать это дерьмо в себе. Впереди ждет куча сложностей. Ты даешь ему силу, так что сбрасывай на меня все дерьмо, что будет копиться в тебе, чтобы давать ему эту силу. Начиная с этого момента. Договорились?
Она наклонилась к нему, встала на цыпочки и прошептала:
— Чейз. Я в порядке.
— Детка…
— За исключением того, что мне нужен буррито. Срочно.
Чейз уставился на нее.
Она подняла руку и обвила его шею сбоку.
— Два дня назад, — тихо сказала она, — не зная, где он и в каком состоянии, я не была в порядке. Сейчас он в замешательстве, но в безопасности, и я знаю, где он, так что, обещаю, дорогой, я… в порядке.
Она выдержала его взгляд, пока он пытался прочесть ее.
Затем закончила и заявила:
— Накорми меня. Иначе вплоть до Розалинды я буду рассказывать сюжет «Ангела». Это сериал о вампире с душой, которой наделили его цыгане в наказание за то, что он убил одного из них. Эта история перекликается с сериалом «Баффи, истребительницей вампиров», вышедшем до «Ангела», ставшим отдельным телешоу. Кроме того, я поделюсь мнением о том, почему нельзя было закрывать «Ангела». Скажу сразу, что причин много и не все они связаны с зашкаливающей сексуальностью Дэвида Бореаназа. И, если ты задержишься, у меня даже найдется время, чтобы объяснить, почему я считаю, что Джосса Уидона следует причислить к лику святых.
Она погрузилась в свой момент.
Теперь она была в порядке.
Так что, Чейз полез в карман джинсов, вытащил ключи и разблокировал замки.
Фэй ухмыльнулась.
Чейз наклонил голову и коснулся губами ее губ.
Они услышали короткий сигнал автомобильного гудка и оба повернули головы, чтобы увидеть Сондру и Сайласа во «Вранглере», проезжающих мимо, Сондра махала им рукой.
Фэй помахала в ответ, Чейз потянулся через нее, чтобы открыть дверцу.
После того, как она забралась внутрь, он захлопнул дверцу.
Затем обогнул капот, уселся за руль и повез свою женщину ужинать с ее семьей.
Она приближалась, хотя Чейз двигался медленно, нежно, наслаждаясь ощущением ее, исходившим от не ароматом, звуками, которые она издавала.
Но он знал о том, что она близко, по ее звукам, по тому, как ее тело двигалось под ним, по тому, как она подавалась бедрами с каждым толчком, чтобы получить от него больше, и по тому, как одна ее нога обвила его задницу, а другая прижималась к его бедру.
Он скользнул губами от ее шеи к челюсти, чтобы взять ее губы в глубоком, медленном поцелуе, двинулся ладонью по ее руке вниз и обхватил запястье, чтобы потянуть наверх. Он переплел их пальцы, прижал их руки к кровати, продолжая двигаться так, чтобы перенести весь свой вес на предплечье.
Чейз продолжал целовать ее, проникая глубоко, но нежно и медленно, снял с себя ее другую руку, прижал ее к боку и двинулся вверх, накрывая ладонью ее грудь.
Большим пальцем он сильно потер твердый сосок.
И вот оно. Ее бедра дернулись, она охнула ему в рот, нога вокруг его задницы сжалась, и она кончила.
Бл*ть, он любил это в ней. Быстро и жестко или медленно и нежно, она кончала только от его языка, от стимуляции соска и его члена.
Иногда только от языка и члена.
Он задвигался быстрее, продолжая целовать ее, толкаясь сильнее, и она принимала его, устремляясь к нему, отдавая ему всю себя, когда целовала в ответ, пока он не вошел глубоко, не остановился и не излился в нее, простонав ей в рот.
Охрененно великолепно.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, как она проводит кончиком языка по его нижней губе, что ему нравилось, что он любил делать с ней, чему он ее научил.
С другой стороны, он научил ее всему.
Она была его во всех возможных отношениях, особенно в том, в котором у большинства мужчин никогда не было шанса.
Его.
Да.
Охрененно великолепно.
Он нежно толкнул языком ее язык обратно ей в рот, для глубокого, медленного и продолжительного поцелуя, прежде чем оторваться от нее и скользнуть губами обратно к ее шее.
Фэй снова обвила его рукой и передвинула ногу, стоявшую на кровати, чтобы обвить его бедро сзади.
Их руки все еще были связаны на кровати рядом с ней.
Чейз много трахался. А также занимался любовью. Нельзя сказать, что не было женщин, которые для него что-то значили, с которыми он не разделял вот такие тихие моменты, будучи настолько близкими, насколько это возможно.
Но ни с одной из них он не испытывал таких чувств, как с Фэй. Ни от одной из них не исходил подобный ей аромат. Ни одна из них не походила на нее. Никто из них так крепко не сжимал его пальцы. Ни одна из них так сладко не обвивалась вокруг него, не прижималась к нему своими мягкими изгибами, принимая на себя его вес. Ни одна из них, после того как он их брал и лежал рядом с ними в постели, не заставляла его чувствовать себя чистым, будто в мире все в порядке.
Ни одна.
Даже и близко нет.
— Итак, подведем итоги с сильным запозданием: ужин с твоей семьей прошел хорошо… — он сделал паузу, — оба раза.
Он пробормотал это ей в шею, почувствовав, как от неожиданности она дернулась под ним, а затем услышал тихое хихиканье, вырвавшееся из ее горла.
Ощущалось приятно. И звучало приятно. Будто все в мире было правильно, только потому, что они вместе лежали в его постели, даже когда все было совсем не так.
Она бы дала ему это, будь ей двадцать девять или семьдесят девять, и он знал это до глубины души.
Чейз поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз, чтобы увидеть ее улыбку.
— Может, для тебя хорошо, — ответила она. — Меня это раздражало.
— Просто чтобы ты знала, при первой возможности я спрячу ножницы, — сообщил он ей.
— Да не было этого.
Он ухмыльнулся и навис над ее лицом.
— Фэй, ты лжешь.
Ее глаза забегали из стороны в сторону, и она пробормотала:
— Ну, даже если и было, я стерла это из памяти.
Когда ее глаза остановились на нем, он заявил:
— В это я верю.
— Я средний ребенок, — начала она защищаться. — Лиза и Джуд всегда выступали против меня.
— В это я тоже верю.
— Так что, если бы я и взялась за ножницы, то, вероятно, из необходимости. В порядке самообороны.
— К сожалению, дорогая, это тебя не оправдывает.
Она закатила глаза и пробормотала:
— Как скажешь.
— Детка, — тихо позвал он, и когда она посмотрела на него, прошептал: — Говорил же, что они мне понравятся.
Она закрыла глаза, кончик языка высунулся, чтобы облизать губки, и прошептала в ответ:
— Хорошо. Я рада.
Увидев ее язычок, Чейз опустил голову, чтобы повторить его путь.
Когда он поднялся, ее веки все еще были полуприкрыты, но выражение лица было совершенно другим. Это выражение он знал. И оно ему нравилось.
— Хочешь еще, детка? — мягко спросил он.
Она прикусила нижнюю губу, отпустила ее и прошептала:
— Завтра тебе на работу.
Она сходила с ума, когда его рот оказывался у нее между ног. Даже только что доведя ее до оргазма, у Чейза уйдет минут пятнадцать на то, чтобы она снова сильно кончила или еще сильнее, и он все равно смог бы выспаться.
Это стоило того. Абсолютно.
Он наклонился, поцеловал ее в мочку уха и шепотом приказал:
— Сходи в ванную. Когда вернешься, ты получишь еще и я съем тебя.
Она слегка повернула голову так, что ее губы оказались на его шее, три ее конечности сжались вокруг него, а пальцы сильнее сплелись с его пальцами.
— Да? — прошептала она.
Бл*ть, все еще находясь полутвердым внутри нее, только что кончив, его член все равно дернулся от единственного хриплого слова его девушки, наполненного желанием.
— Да, — прошептал он в ответ.
— Выйди, Чейз, — выдохнула она, и он медленно выскользнул.
Неспешно она провела губами вверх по его шее.
Изменение планов. Съесть ее, пока она не кончит. Затем трахнуть ее, пока он не кончит, и, надеяться, что она кончит снова.
Он поцеловал ее в плечо и откатился.
Фэй одарила его легкой, полузастенчивой улыбкой, а затем потащила свою голую попку в его ванную.
Еще не полностью освоившись быть перед ним обнаженной, она вернулась, закутанная в его халат, висевший на крючке на задней стороне двери ванной.
Мама купила ему этот халат после Мисти. Каким-то образом она обнаружила, что его старый халат пропал, потому что поначалу Мисти любила его носить. Так что, когда ее шмотки вывезли, вместе с ними исчез и его старый халат.
Другая женщина носила халат, который сейчас был на Фэй. Ему это не понравилось, и он сделал мысленную пометку избавиться от него и купить новый, который будет принадлежать только ей.
Фэй, не снимая халата, заползла в постель.
Это означало, что Чейз должен был его снять.
Что он и сделал через десять минут.
Через десять минут после того, как заставил ее кончить, он снова оказался внутри нее, чтобы найти собственное освобождение.
И, как всегда, Фэй снова нашла его вместе с ним.