— Сынок.
Чейз отвернулся от наблюдения за тем, как Фэй играет на полу гостиной Гуднайтов в «Страну конфет» с Лекси, Крис, Твайлой, Бекки и Майей, и посмотрел на стоящего рядом с ним Сайласа.
На самом деле, Лекси на полу не было. Ее большой живот не позволял лежать на полу. Она развалилась на диване, а Майя помогал ей, когда подходила ее очередь играть.
— Ты не мог нормально выспаться на той койке, — продолжил Сайлас. — Отвези мою девочку домой, дай ей присмотреть за тобой и хорошенько выспись.
Был только полдень следующего дня. Бекки выписали. Фэй закрыла библиотеку, бормоча:
— К черту Мэри Эглунд и ее сумасшедшую сестру. Если хотят, пусть уволят меня за то, что я беру больше отгулов.
Когда они приехали к Гуднайтам, на их подъездной дорожке стояли машины Лекси, Крис и Твайлы, привезшие сумки, полные одежды и обуви для Бекки.
Бекки приняла душ и надела новую одежду. Как и Майя, она, казалось, привыкала. Майя привык потому, что знал, что Гуднайты — семья Фэй. Бекки привыкала потому, что с ней был ее брат, а также еда, одежда и душ.
Это не означало, что она не была пугливой, настороженной и часто переводила взгляд на брата, иногда по вполне понятным причинам, вроде того, что кто-то вошел в комнату или раздался громкий шум, а иногда, казалось бы, без всякой причины.
Психолог побеседовала с детьми и проинформировала о результатах Чейза, Фэй и Гуднайтов.
Травма, пережитая Майей, его изгнание и полное сосредоточение на том, чтобы выждать время для спасения своей сестры, явились причиной того, что он решил не говорить. Судя по поведению детей и по рассказу Майи, все эти годы он присматривал за сестрой и защищал ее, как мог, от безумия Энид Эглунд. Как выживший, он принимал добро, которое послала ему жизнь в лице Гуднайтов. Как ребенок, он принимал заботу, которую ему уделяли Фэй и Чейз, и позволял ей укрепить свое доверие. Но его мысли все же были обращены на то, чтобы освободить сестру, он считал это своим долгом и не собирался ни с кем его делить. Поэтому, стремясь вообще ничем не делиться, он контролировал свое общение.
Психолог также сообщила, что обоим детям потребуется углубленная психологическая помощь, а их воссоединение с бабушками и дедушками должно проходить под наблюдением профессионала. Чейз и Фэй должны были присутствовать при этом, как два единственных человека в этом мире, которым Джеремайя действительно доверял, раз он отправил Чейзу ту записку и позволил ему позаботиться о своей сестре.
Услышав эту новость, полицейские Вайоминга не стали ждать, чтобы поделиться с четырьмя местными жителями о весьма возможной вероятности, что их внуки живы и находятся в Колорадо. Они направились к ним и разбудили, чтобы рассказать новости. Поэтому, как и ожидалось, все четверо находились в пути и должны были прибыть в полицейский участок Карнэла в ближайшее время.
Чейза одолевали противоречия. Он хотел быть в участке, чтобы встретиться с бабушками и дедушками, но не хотел находиться вдали от Фэй и детей или забирать ее у них. Он рассказал ей, что произошло, и ее реакция очень походила на реакцию ее матери, только была сильнее. От случившегося с детьми ее сердце разрывалось, а также от осознания того, что Майя переедет в другой штат, хоть это и хорошо, что дети будут со своей кровной семьей.
Так что, она оставалась рядом с ними.
Чейз хотел дать это ей, но не хотел оставлять.
— Я выживу, Сайлас, — пробормотал Чейз.
Глаза Сайласа скользнули по лицу Чейза, затем метнулись в гостиную и, наконец, снова посмотрели на Чейза.
— Хорошо, — прошептал он громче, — я еду в город. Родственники детей скоро будут здесь, и я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы заверить их, что их внуки в хороших руках, и, по крайней мере, за одним из них какое-то время присматривали. Сондра разговаривает по телефону с Бетти, чтобы снять им номера в отеле «Карнэл». Мы хотели, чтобы они остановились у нас на время проведения тестов, но психолог считает, что пока это слишком рано. Майя чувствует себя здесь в безопасности, а Бекки чувствует себя в безопасности с Майей. Ситуация шаткая, и мы должны позаботиться об этом. Но Лиза готовит пару лазаний. Вечером, возможно, придет психолог, чтобы как можно быстрее провести воссоединение. С семьей и едой, а моя Лиза делает великолепную лазанью, все должно пройти хорошо. Но Лиза привезет их и уедет. Будем только ты и Фэй, Сондра и я, бабушки и дедушки, психолог и дети. Сондра прихватила пару бутылочек с газировкой, из которых пили дети, и я возьму их с собой для анализа ДНК.
— Все это хорошо. Спасибо, Сайлас, — ответил Чейз.
Он увидел, как изменилось выражение лица Сайласа, и мгновенно прочитал его.
— Я буду скучать по нему, — пробормотал Сайлас, его глаза переместились на Майю. — Он хороший ребенок. Приятно снова иметь в доме маленького постреленка.
Его взгляд вернулся к Чейзу, и когда он снова заговорил, в его голосе звучала печаль, но уверенность.
— Но они должны быть с семьей.
— Они должны быть с семьей, — согласился Чейз.
Сайлас кивнул.
— Тогда я поехал, — пробормотал он и ушел.
Чейз смотрел ему вслед, затем его глаза вернулись к гостиной, когда из нее прозвучал смех. Он исходил от всех женщин и Майи, но также послышалось и тихое хихиканье Бекки, робко смотревшей на Фэй.
Фэй рассмешила ее.
Это была его девушка. Она могла пробиться к чему угодно. Устранить даже настолько огромную проблему. Чейз понял это, когда она сделала это с ним.
Он почувствовал, как уголки его губ приподнимаются, но тут зазвонил телефон, и взгляды Фэй и Майи устремились на него, а Бекки подскочила, ее черты наполнились ужасом, а глаза метнулись к брату.
Чейз машинально послал им обнадеживающую улыбку, вытащил телефон и, ради Бекки, оставался спокойным и вел себя так, будто его действия нормальные и естественные.
Посмотрев на экран, он догадался, что знает причину звонка.
Нажав «ответить», Чейз поднес телефон к уху.
— Фрэнк, они в участке?
— Прибыли двадцать минут назад, — подтвердил Фрэнк. — Мы угостили их кофе из «Ла-Ла Ленда» и пирожными Шамблса. Коротко проинформировали о происшедшем с детьми. Взяли образцы ДНК. Лаборатория готова ускорить процедуру. Но, Чейз, э-э… — он замялся, — я звоню не по этому поводу.
Чейз почувствовал, как его брови нахмурились.
— Тогда по какому?
— Ты один? — спросил Фрэнк.
Вашу ж мать.
— Нет, — ответил Чейз.
— Уединись, — тихо сказал Фрэнк.
Не глядя на гостиную, Чейз поднялся по лестнице и вошел в гостиную на верхнем этаже.
— Я один, — сказал он Фрэнку.
— Ладно, ну, брат… пи*дец, — начал Фрэнк, но остановился.
— Фрэнк, — нетерпеливо подсказал Чейз.
По его настойчивому тону Фрэнк поспешно продолжил:
— Ладно, чувак. Мы задержали байкера из другого города, ничего особенного, остановили его за безрассудную езду, у него уже было несколько таких задержаний, ничего такого, он просто баловался. Но проверив его права, обнаружили, что на него есть судебный ордер, штрафы, которых он не видел в Си-Спрингс. И большую часть ночи он провел в соседней камере с Энид, и та, по-видимому, что-то болтала. Кое-какое дерьмо, показавшееся парню более хреновым, чем ее обычные е*анутые речи. После завтрака он сообщил об этом Джону. Джон сказал мне. Мы привели ее в комнату для допросов и снова допросили. Это заняло время, брат, но мы кое-что из нее вытянули.
Когда он не стал продолжать, Чейз спросил:
— Что вы узнали?
— Причину, по которой она выгнала Джеремайю.
— И в чем же эта причина? — надавил Чейз, когда Фрэнк снова замолчал.
— Ладно, Чейз, дерьмо, ладно…
— Фрэнк, — отрезал Чейз, когда тот замолчал.
Когда Фрэнк продолжил, он снова сделал это быстро.
— Очевидно, Джеремайя сбежал. Он часто безуспешно пытался это сделать. Он попал в лес. Брат, насколько мы можем сказать, он был в Харкерс Вуд. То, что он там увидел, повергло его в шок. Так что, черт возьми, он вернулся к единственному, что знал. Он вернулся к ней.
Чейз замер, как статуя, и его губы странно произнесли слова:
— Что он увидел?
— Судя по тому, что нам удалось вытянуть из этой чокнутой, мальчик увидел, как какая-то блондинка делала мужчине минет.
Ох, бл*ть, нет.
Умоляю, Боже, нет.
Чейз закрыл глаза и опустил голову.
— Думаю, это была Мисти, брат, — прошептал Фрэнк. — Энид этого не видела, ее там не было. Она просто выбила это из паренька, и после того, как он ей рассказал об увиденном, она потеряла последнюю крупицу разума и выгнала его, решив, что он выдумывает это дерьмо или что он сын Сатаны или что-то в этом роде. Но я полагаю, и временная шкала совпадает, мальчик видел Мисти и человека, который ее убил. Пребывая в шоке, он вернулся к Энид, потому что это было единственное знакомое ему место, единственное укрытие, которое у него имелось.
Чейз понимал, что это пи*дец. Джеремайя был в ужасе оттого, что остался один. Он боялся Энид, зная, что его сестра все еще в плену, но, вдобавок ко всему, мог увидеть нечто большее. Он видел, как над Мисти совершали насильственные действия, возможно, почувствовал ее ужас, возможно, видел пистолет и, возможно, видел, как ее убили.
Бл*ть, он видел все это дерьмо.
Бл*ть, этот страх все еще был с ним.
Бл*ть!
— Он может быть ключом к разгадке убийства Мисти, — тихо сказал Фрэнк, а затем закончил: — И Ньюкомба.
Чейз открыл глаза и поднял голову.
— Кто об этом знает? — выпалил он.
— Э-э, я, Джон, байкер и видеокамера, которая засняла мой допрос.
— Скажи Кэпу. И вели Джону держать язык за зубами, и убедись, чтобы Джон понял твою просьбу. Если он начнет болтать, я приду в бешенство, и тогда ему не сдобровать. Убедись, чтобы байкер считал Энид обычной чокнутой, и не делись ни с кем этим дерьмом.
Фрэнк помолчал, затем сказал:
— Если узнают, что был свидетель…
— Тогда Майе пи*дец, — закончил за него Чейз.
— Дерьмово, брат, — пробормотал Фрэнк, — но в нашем департаменте чисто.
— Информация утечет, как только Джон распустит язык. Это дойдет не до тех ушей, и паренек, только что переживший гребаный кошмар, будет убегать в страхе до конца своей гребаной жизни.
— Я понял, — прошептал Фрэнк.
— Я позвоню его психологу. Потом приеду в участок.
— Я понял, — повторил Фрэнк.
— У тебя куча дел, — сказал ему Чейз.
— Да, — сказал Фрэнк и отключился.
Чейз вздохнул. Потом еще раз.
Затем спустился вниз, чтобы сказать Фэй, что собирается заскочить в участок и вернется с угощениями из «Ла-Ла Лэнда» для женщин и детей.
— Вы, должно быть, шутите, — сказал Фрэнк доктору Каррутерс, психологу Майи, стоявшей рядом с ним, Чейзом и Кэпом в кабинете Кэпа.
— Ни сколько, — немедленно ответила доктор Каррутерс.
— Возможно, он — единственный свидетель нераскрытого убийства, совершенного человеком, который, весьма вероятно, убил двоих в нашей округе, — парировал Фрэнк.
— Пока результаты тестов ДНК не готовы, эти дети находятся под опекой государства, поэтому государство принимает решения об их благополучии, и для принятия этих решений обязательна консультация с кем-то вроде меня. И я настоятельно призываю не позволять полиции, пусть даже осторожно, допрашивать мальчика, отец которого погиб в автокатастрофе, а мать была убита, а самого его похитили, держали в плену, подвергали моральному и физическому насилию, и он, возможно, видел убийство, но, определенно, половой акт, в том возрасте, когда не может переварить увиденное. Этот половой акт был явно не по согласию, и, наконец, он жил один на улице и в лесу, заботясь о себе, в постоянном беспокойстве за состояние своей сестры. Так что давайте не будем терять время, звоня в отдел опеки только для того, чтобы они спросили моего мнения и действовали в соответствии с моей рекомендацией. Просто поверьте мне на слово, что вы не будете говорить с этим мальчиком о том, что он стал свидетелем изнасилования и возможного убийства, — возразила доктор Каррутерс.
— Вы можете присутствовать, — предложил Фрэнк.
— И на будущее, если вам потребуется его допросить, мне лучше присутствовать, — возразила она.
— Это не будет допросом, — отрезал Фрэнк.
— Это не будет ничем, — прорычал Чейз, и все взгляды обратились на него, но он смотрел на Фрэнка. — Ни за что, черт возьми, ты не будешь разговаривать с Майей. Не сейчас. Не, мать его, завтра. Не на следующей гребаной неделе. Нет, пока доктор Каррутерс не даст на это добро, а возможно, и никогда. Сегодня вечером он будет есть лазанью с людьми, которые присматривали за ним, а также с бабушками и дедушками, которых он не видел уже три гребаных года, и он сделает это, чувствуя себя в безопасности и под присмотром. Без воспоминаний о женщине, которую насиловали в рот. Позвонишь в опеку и попытаешься получить разрешение, тебе, Фрэнк, придется пройти через меня, чтобы добраться до парня.
— Но это же Мисти, — сказал Фрэнк то, что Чейз и так уже знал.
— Да, это Мисти. И да, я хочу знать, кто с ней это сделал. Но я не хочу жертвовать остатками душевного спокойствия, которые нам удалось подарить Майе, ради того, чтобы заполучить этого ублюдка. Может, он добрался до Мисти и Даррена, но не до Майи. Ни хрена. Мы найдем другой способ, — отрезал Чейз.
Лицо Фрэнка наполнилось недоверием, прежде чем он напомнил Чейзу:
— Ты жил и дышал ее делом несколько месяцев.
— И дальше буду жить и дышать им, не зная, кто ее убил, но со спокойной душой, потому что мое незнание означает, что Майя может оставить это чертовски серьезное дерьмо позади и жить дальше, — ответил Чейз. — Ей-богу, Фрэнк, не уверен, хочу ли, чтобы ты когда-нибудь говорил с ним об этом дерьме. Его родные спросят меня, и я скажу им не подвергать его допросу. Мы найдем этого парня другим способом. Но будь он моим ребенком и пройдя через такое дерьмо, я не стал бы заставлять его делать это. Даже и, особенно, если это будет означать охрану полиции. Даже и, особенно, потому, что это может означать программу защиты свидетелей, если этот парень станет частью более крупной операции. У него отняли три года жизни. Ты не можешь стоять здесь и говорить мне, что Мисти и Даррен стоят того, чтобы уничтожить остальные.
— Совершено преступление, неважно против кого, — тихо заметил Фрэнк.
— По моим подсчетам, преступлений было много, а против Даррена и Мисти — только три. Остальные выпали на долю Майи и Бекки. Больше они не выдержат, — ответил Чейз.
— Кто-то должен вступиться за Даррена и Мисти. И кто-то должен заплатить за то, что с ними сделали, — парировал Фрэнк.
— Согласен. Абсолютно. С чем я не согласен, так это с тем, что со всем этим нам должен помогать Майя, — возразил Чейз.
Фрэнк вытащил тяжелые пушки.
— Это слова не того полицейского, каким я тебя знаю.
Но Чейзу было все равно.
— Я не полицейский. Я человек, который выполняет обязанности полицейского. И я человек, который купил этому парню спальный мешок, когда он спал в обносках, научил его играть в видеоигры и нес его дрожащую от холода сестру через лес после того, как брат ее спас. И меня устраивает быть этим человеком, а не копом.
— Вы будете прекрасным отцом, — вмешалась в этот момент доктор Каррутерс, и Чейз посмотрел на нее.
— Надеюсь на это, потому что мой отец — мудак.
Ее губы дернулись, и она ответила:
— Возможно, но вы откуда-то научились не походить на своего отца, хотя, — продолжила она советовать, — я бы прекратила сквернословить.
Господи, он уже слышал это раньше.
Он не ответил. Он посмотрел на Кэпа.
— Мы закончили?
Кэп кивнул, затем перевел взгляд на Фрэнка.
— Джеремайю не трогать, сынок.
— Кэп! — резко выпалил Фрэнк.
— Взбрыкнешь, не подчинишься приказу, попытаешься добраться до мальчика или его родных, попробуешь пройти через Чейза, тебе придется сначала пройти через меня. Мальчик пережил достаточно. Мы найдем того мудака другим способом. Что касается нашего разговора в этом кабинете, то бессвязная болтовня Энид Эглунд о том, что видел Джеремайя — это бред. Чтобы ни слова не вышло за стены этого кабинета.
Фрэнк распрямил плечи и спокойно, но сердито ответил, смысл его слов был туманен, но все же ясен:
— Это не закон.
— Это грязно, Фрэнк, — ответил Кэп так же спокойно, но не сердито. — И есть сострадание. Дело ни в Мисти Китон, ни в Даррене Ньюкомбе, ни в том, кто их убил, ни в решимости участка найти этого человека. Просто Департамент решил проявить сострадание к свидетелю. Переспи с этой мыслью и увидишь все ясно.
Перед уходом Фрэнк посмотрел на Кэпа, потом на доктора Каррутерс, потом на Чейза.
— Тебя ждет лазанья, сынок, — напомнил Чейзу Кэп и посмотрел на доктора Каррутерс. — Вас тоже.
— Точно, — прошептала она, ухмыляясь.
Они направились к двери, но Кэп остановил Чейза, позвав по имени.
Чейз оглянулся.
— Все, что случилось с этими детьми, — трагично. Ты и твоя женщина поступили правильно. Я вижу, ты крепко с ними связан. И то, что я знаю о Фэй Гуднайт и ее семье, то и они тоже. В нашей работе мы видим много плохого. Ты можешь к этому привыкнуть. Можешь стать жестче. Можешь устать от этого. Но сегодня, сынок, сегодня ты получишь кое-что, чего не получают многие копы. Ты станешь свидетелем того, что бабушки и дедушки этих детей считают чудом. Когда они заберут Джеремайю и Ребекку обратно в Вайоминг, ты сохранишь воспоминание об этом вместе со знанием того, что помог этому чуду свершиться.
— Да, — пробормотал Чейз.
— Помоги понять ей это. Поддержи свою женщину, — посоветовал Кэп.
Чейз посмотрел в глаза капитану, думая: «Бл*ть, работать с этим человеком охеренно лучше, чем под руководством Арни».
Затем он кивнул.
Затем последовал за доктором Каррутерс, чтобы встретиться с семьей Майи и Бекки.
Чейз открыл дверцу своего грузовика, чтобы отправиться к Фэй, но остановился, услышав, как его окликают.
Он посмотрел направо и увидел Марка, одного из стажеров, который двигался к нему с побледневшим лицом и обеспокоенными глазами.
Чейз сразу понял, в чем дело. Марк проводил поиски, и Марк слышал о Майе и Бекке.
Поэтому, прежде чем Марк остановился и открыл рот, чтобы что-то сказать, Чейз тихо приказал:
— Не надо.
Марк закрыл рот, затем снова открыл его, приглушенно выдавив:
— Я установил неправильные параметры.
— Не надо, Марк, — повторил Чейз.
— Я не знал, что ему одиннадцать. Я не подумал попробовать поискать вне…
— Это не твоя работа, — перебил его Чейз. — Твоя задача — работать и учиться. Моя работа заключается в том, чтобы помогать тебе учиться. Я тоже не знал, что ему одиннадцать. И тоже не предложил изменить параметры поиска. Я просто ждал. Ждал, что ты сделаешь то, чего ты не знал. Этот промах на мне, Марк, а не на тебе.
— Я стажируюсь, чтобы…
— Забудь, — снова прервал его Чейз.
— Если бы мы знали, могли бы…
— Забудь, — приказал Чейз.
Глаза Марка расширились, но горестным голосом он спросил:
— Забыть, зная, что я неделями прятал этих детей от их родных, а девочку держала в плену сумасшедшая, и все потому, что я не сделал чего-то такого простого, как поиск с более широким возрастным диапазоном?
— Да, — ответил Чейз, и Марк моргнул, а Чейз продолжил: — Слушай, парень, хочешь сделать карьеру в правоохранительных органах или где угодно, ты будешь лажать. Твоё начальство будет лажать и сваливать все это дерьмо на твои плечи, но ты продолжишь делать свою работу и чувствовать себя дерьмово. Хочешь быть копом, иногда решения, которые приходится принимать на лету или в ходе длительного расследования, не будут правильными. Потому что ты человек. Ты должен давать себе поблажку, иначе, чем бы ты ни решил заниматься в этой жизни, потянет тебя вниз. Одну вещь ты можешь усвоить сейчас: когда кто-то дает тебе задание и не объясняет его полностью, то дерьмовый результат отражается на них. Я дал тебе задание и наугад предположил возрастной диапазон. Ты сделал то, что тебе сказали. Мы оба должны жить с этим. Но не бери на себя эту вину. Избавься от нее. Вынеси из этого урок. И двигайся дальше. Это лучшее, что ты можешь сделать, и я собираюсь сделать то же самое.
Марк изучал его, а затем тихо спросил:
— Ты не злишься?
— Злился вчера. Теперь, видя твое лицо, видя, что тебе не плевать, я все еще злюсь. Но на себя. В моей жизни происходило много дерьма, и я не уделял ничему должного внимания. Я облажался и заставил тебя чувствовать то, что ты чувствуешь сейчас, и это я удерживал этих детей от их родных. Но сегодня вечером они увидятся снова, и скоро вернутся дома и поправятся. Все закончилось. Мы извлекаем из этого уроки и идем дальше.
Вот оно. Фэй стояла у него за спиной, даже когда ее там не было. Фэй научила его, что он не может нести бремя всего мира. Научила его давать себе поблажку. Научила его, чтобы он мог передать это знание порядочному парню, который хотел делать в жизни добрые дела, но не взваливал бы весь мир на свои плечи, как это делал Чейз в течение тридцати пяти лет.
Марк выдержал его взгляд. Затем кивнул и сказал:
— В следующий раз я изменю поиск.
Чейз чертовски надеялся, что следующего раза не будет.
Но он этого не сказал. Он кивнул.
Марк тоже кивнул и пошел прочь, а Чейз смотрел ему вслед.
Затем он дал себе время, заставил себя отпустить ситуацию, вздохнул, залез в грузовик и направился к Фэй.
Чейз моргнул, понимая, что что-то не так.
Рассвет еще не наступил, было темно, и он не только чувствовал, но и ощущал, что остался один в своей постели.
Он лежал неподвижно и молчал, прислушиваясь, не в ванной ли Фэй.
Ничего не услышав, откинул одеяло, подошел к комоду, достал пижамные штаны и натянул их. Он шел по темному, тихому дому, ничего не находя, ничего не видя, пока не заметил, что входная дверь распахнута, а штормовая закрыта.
Бесшумно ступая босыми ногами по деревянным полам, он прошел в фойе, выглянул за дверь и увидел Фэй в ночной рубашке, его толстовке и теплых носках, сидящую в кресле-качалке, как обычно сидел в ней он: закинув вытянутые ноги на перила крыльца.
Ее глаза были нацелены на равнину.
Стоял май, но в долине было еще холодно. Ноги у нее, должно быть, замерзли.
Чейз вернулся в спальню, натянул толстовку и носки, заглянул по пути в гостиную за пледами, а затем прошел по коридору к входной двери.
Когда он открыл штормовую дверь, Фэй повернула голову.
— Привет, — прошептала она.
— Привет, — прошептал он в ответ, подходя к ней и набрасывая плед ей на ноги, оборачивая вокруг ее бедер, прежде чем подцепить другое кресло-качалку, подтянуть его к ней и усесться рядом.
Оттолкнувшись назад, он согнул колени и закинул ноги на перила.
Он не удивился, увидев Фэй здесь. Во время ужина она держалась ради Майи, чтобы он мог не расклеиться перед Бекки.
Следовательно, все прошло хорошо.
Об этом чуде и говорил Кэп.
Проведение ДНК-тестов ускорили, и скоро ожидались результаты, но все уже поняли по фотографиям, что результаты будут положительными. И воссоединение это подтвердило. Родные Майи и Бекки узнали их в ту же секунду, как увидели, и были вне себя от счастья, обе женщины и один из мужчин мгновенно разревелись, и Сайласу с Сондрой пришлось их вывести, чтобы они взяли себя в руки.
Но они справились, вернулись и поужинали.
Это был странный вечер.
Но странный не значит, неприятный.
Три года назад эти четверо считали, что за два месяца потеряли все самое ценное в жизни.
За столом Гуднайтов часть прекрасного вернулась, и это было бесценно, чего никто из них даже не пытался скрыть.
У Майи определенно промелькнула искра узнавания, поэтому он казался открытым, насколько это было для него возможно. В момент похищения Бекки было пять, и ее кошмар только что закончился, поэтому она либо не узнала родных, либо еще не могла осознать тот факт, что узнала, но следовала примеру брата. Доктор Каррутерс осталась довольна и одобрила еще один визит на следующее утро. Завтрак в закусочной с Сондрой, бабушками и дедушками.
Скоро они поедут домой.
Фэй радушно и дружелюбно относилась к бабушкам и дедушкам и поддерживала детей, открыто, как ей нравилось, выражая любовь к Майе, и так нежно, как только могла, к Бекки. Когда они ушли с ужина, она молчала.
Чейз дал ей время.
И продолжал давать его ей, сидя на креслах-качалках. Он дал ей время прервать молчание, и она им воспользовалась.
— Все кончено, — прошептала она равнине.
— Все кончено, — тихо согласился он.
— Они любят их, — продолжила она шепотом.
— Ага, — снова тихо согласился он.
— Сильно.
— Ага.
Фэй долго молчала, потом сказала:
— Любовь исцеляет.
Ей нужно было верить в это. К счастью, она не ошибалась. Он знал это, потому что она научила его и этому.
— Да, детка, — прошептал он.
Она замолчала.
Чейз позволил ей, не сводя глаз с равнины.
Затем услышал тихое всхлипывание, и настала его очередь действовать.
Он встал с кресла и поднял Фэй. Она мгновенно свернулась калачиком, прижавшись к его груди, уткнувшись лицом в его шею, обняв его за плечи. Он распахнул штормовую дверь, захлопнул входную и понес ее к кровати. Уложив ее, присоединился к ней, прижимая к себе, пока ее тело слегка дрожало, а слезы текли.
Когда она затихла в его объятиях, он наклонил голову так, что его губы коснулись ее волос, и спросил:
— Ты плачешь из-за всего этого или из-за чего-то конкретного?
— Думаю, из-за всего этого.
— Тебе будет его не хватать, — ласково заметил Чейз.
Она кивнула и всхлипнула.
Он сжал ее.
Она судорожно вздохнула и прошептала:
— Я рада, что они хорошие люди.
— Я тоже.
— Ты видел фотографии? — спросила она, и он еще раз сжал ее, давая понять, что видел. Бабушки и дедушки с обеих сторон привезли фотографии.
Майи и Бекки, их мамы и папы. Счастливая семья. Половины которой больше не было.
— Да, — ответил Чейз.
Она придвинулась ближе, зарываясь в него. Потеря была слишком велика, чтобы вынести ее в предрассветной темноте.
Чейз выждал.
Затем спросил:
— Теперь ты меня понимаешь?
Фэй откинула голову назад и поймала его взгляд.
— Понимаю?
— По каким-то причинам, — тихо объяснил Чейз, — жизнь забрала у них родителей и привела в кошмар. Затем Бог послал ангела, чтобы положить этому кошмару конец. Этот ангел — ты, женщина, способная на множество чудес. Теперь, когда я называю тебя ангелом, ты меня понимаешь?
Слезы снова наполнили ее глаза, она опустила голову, уткнулась лицом ему в шею, и ее тело содрогнулось от рыданий.
Теперь она его понимала.
Спустя неделю и два дня
Чейз стоял и смотрел, как Сондра обнимает Бекки, а Сайлас стоял рядом с Майей, ухмыляясь ему, вероятно, подшучивая, но в его глазах все равно отражалась печаль. Фэй стояла рядом с Чейзом, улыбаясь своим родителям и детям, но ее печаль была гораздо более явной.
Они стояли снаружи, и машины были набиты битком.
Дети собирались домой.
— Чейз, — услышал он и перевел взгляд на дедушку Майи и Бекки по отцовской линии.
— Эзра, — пробормотал Чейз, когда мужчина приблизился к нему и остановился.
Он кивнул и улыбнулся Фэй, затем посмотрел на Чейза.
После чего тихо сказал:
— Сынок, мне сказали, ты оплатил больничные счета Майи и Бекки.
Он услышал, как Фэй приглушенно охнула, и почувствовал, как она подвинулась к нему, коснувшись его руки, переплетая их пальцы, но ничего не сказала.
Он ей не рассказывал. И не собирался.
Дерьмо.
— Ага, — небрежно ответил Чейз, надеясь, положить конец этому разговору, зная, что познакомившись с этими людьми, не примет их денег.
Эзра кивнул и сказал:
— Мы обсудили и…
— Не беспокойтесь об этом, — прервал его Чейз, и пальцы Фэй сжались крепче.
Глаза Эзры округлились.
— Но сумма, должно быть…
Чейз покачал головой.
— У меня есть трастовый фонд. Его мне оставили бабушка с дедушкой. Они были хорошими людьми. Мой дедушка всю жизнь много работал. Он был добрым. Если бы они узнали, что деньги, заработанные их тяжким трудом, пошли на такую цель, то остались бы довольны. Поверьте мне. Если бы они были живы, они сами бы так поступили. Теперь дело сделано. Вам и так сильно досталось. И большего не будет.
— Это слишком щедрый жест, — осторожно возразил Эзра.
— Это был не жест, — так же осторожно ответил Чейз. — Чем бы это ни было, если так для вас легче принять эти деньги, то они обеспечат нам с Фэй путь в жизни этих детей. Вы уезжаете, но история не заканчивается ни для них, ни для нас. Мы хотим знать, как они взрослеют и крепнут, но также и видеться с ними. Если вы позволите нам это на протяжении многих лет, тогда мы в расчете.
Эзра уставился на него, его кадык дернулся, когда он сглотнул, и Фэй прильнула к боку Чейза.
Потом Эзра прошептал:
— Это мы можем.
— Хорошо, — пробормотал Чейз и пожал мужчине руку, из-за чего Фэй пришлось его отпустить.
После рукопожатия, Фэй подошла для объятий, и вновь начались объятия, прощания, искренние прикосновения, натянутые, грустно-счастливые улыбки.
Наконец, Чейз увидел, как Фэй, обнимая Бекки, что-то прошептала ей на ухо, и Бекки хихикнула. Коротко, но по-настоящему.
Затем он наблюдал, как она, держась на волоске, с глазами на мокром месте и дрожащими губами, крепко обняла Майю, и их объятия длились очень долго и были необычными в том смысле, что одиннадцатилетний ребенок так же не хотел отпускать ее, как и она его.
От этой картины у Чейза перехватило горло.
Чейз коснулся на прощание волос Бекки, и она подошла к бабушке и дедушке, а Фэй, издав низкий горловой звук, отпустила Майю.
Она выпрямилась и провела пальцами по его волосам, прежде чем прошептать:
— Звони мне. Я хочу знать, что ты читаешь.
Майя, чьи глаза тоже увлажнились и покраснели, кивнул.
Фэй закусила губу и отошла.
Майя повернулся к Чейзу.
Чейз начал было поднимать руку, чтобы потрепать его по волосам, но остановился, когда Майя подошел прямо к нему и обвил руками талию Чейза.
Его уже не такое худое тело прижалось к Чейзу, руки, ни одна из которых не была ни в гипсе, ни в бинтах, обвились вокруг него, и горло Чейза полностью перехватило. Он сам почувствовал на глазах слезы и обнял своего мальчика, крепко сжав его, склонив голову и закрыв глаза.
— Спальный мешок был теплым, — дрожащим голоском пробормотала Майя.
Бл*ть. Малыш убивал его.
— Хорошо, — хрипло пробормотал Чейз.
Майя сдерживался. Чейз тоже.
Затем Майя прошептал:
— Твои волосы.
Чейз открыл глаза.
— Что, приятель?
Майя откинулся назад, но, не отпуская, посмотрела на Чейза покрасневшими глазами и шепотом продолжил:
— Твои волосы. Львиная грива.
Чейз ничего не понял, но выдавил из себя улыбку и тихо ответил:
— Ладно.
Майя отпустил его, руки Чейза опустились, подбородок Майи задрожал, но его взгляд не отрывался от глаз Чейза, когда он прошептал:
— Ты мой Аслан.
Аслан.
«Лев, Колдунья и платяной шкаф».
Вашу ж мать.
Слова были, словно удар в живот, и в груди Чейза стало тесно, он присел на корточки перед Майей, произнося единственное слово, которое мог придумать в данный момент:
— Приятель.
— Я буду Питером, — все шептал Майя.
— Хороший выбор, — прошептал в ответ Чейз сквозь комок в горле.
Они смотрели друг другу в глаза, Чейз понятия не имел, что сказать или сделать.
Тогда Майя прошептал:
— Пока, Аслан.
Вашу ж мать. Бл*ть. Бл*ть. Бл*ть.
— Пока, Питер, — прошептал в ответ Чейз.
Чейз видел, как Майя, затаив дыхание, посмотрел на Фэй, потом повернулся и пошел к родным.
Чейз попытался выпрямиться и едва поднялся на ноги, как Фэй оказалась возле него, прижимаясь к его боку и крепко обхватывая его руками за талию. Он обнял ее за плечи, Сайлас и Сондра подошли ближе и наблюдали, как Майя, Бекки и их семья рассаживаются по машинам.
Они прощались, махали, стояли на подъездной дорожке Гуднайтов и смотрели, как автомобили отъезжают, и продолжили смотреть, пока больше не было на что смотреть.
Фэй пришла в движение первой, встала на цыпочки и приблизилась губами к уху Чейза.
— Я же говорила, что ты герой, — прошептала она, и Чейз закрыл глаза, но она еще не закончила. — Я не одна так думаю, Аслан.
Он повернулся к ней, полностью притянув к себе и уткнувшись лицом ей в шею.
Крепко обнял.
Она крепко обняла в ответ.
Они почувствовали, как Сайлас и Сондра молча удаляются.
Чейз крепко обнимал свою девушку, чувствуя, как ее тело тихонько подрагивает от слез, как ее мокрое лицо касается его шеи, но знал, что она тоже чувствует его слезы на своей коже.
И ему было плевать.