- О старый, мудрый Вяйнемейнен! говорит кузнец Илмаринен. - Разве ты желаешь мне зла? Никогда, пока сияет месяц и светит солнце, пока живу я на свете, не пойду я в туманную Похъелу, в сумрачную Сариолу. Там гибель стережет сильных, там смерть ожидает храбрых.
Не знает старый, мудрый Вяйнемейнен, что теперь делать.
Ведь на слово поверила ему старая Лоухи, хозяйка вечно мрачной Похъелы! А слово крепче ремня связывает. "Не хочет Илмаринен выручить меня, - думает Вяйнемейнен. - Как бы мне упросить его..."
- Послушай, друг Илмаринен! - говорит он кователю. - Видел я еще другое чудо. Там, где кончается цветущая Калевала, растет на краю поляны золотая ель. На золотых ветках ее лежит семизвездная Медведица, а на золотой вершине висит ясный месяц.
- Нет, ни за что я не поверю, что есть на свете такое чудо, отвечает ему Илмаринен.
- Так пойдем со мной, - говорит Вяйнемейнен, - тогда сам увидишь своими глазами.
Пошли они вместе впереди Вяйнемейнен, за ним Илмаринен.
На поляне, там, где кончается земля Калевалы, остановился старый, мудрый Вяйнемейнен и тихонько запел.
Поет он - и вырастает, поднимается к самому небу золотая елка.
На золотой ее вершине сидит ясный месяц, а на золотых ветках улеглась семизвездная Медведица.
Смотрит Илмаринен на это чудо и не верит своим глазам.
- Если и теперь не веришь, - говорит ему старый, мудрый Вяйнемейнен, так полезай наверх, сними с золотой вершины ясный месяц, с золотых веток сними семизвездную Медведицу. Не веришь своим глазам, так уж своим-то рукам поверишь!
И уговорил его. Полез Илмаринен на чудесную ель Зашелестели, зашептали со всех сторон ветки:
- Недогадлив ты, герой! Слишком ты прост, богатырь! Как ребенок лезешь на дерево, тянешься за призраком месяца, ловишь отблеск небесных звезд!
Но не слушает Илмаринен, о чем говорит ему ель, все выше и выше карабкается по стволу.
Подождал Вяйнемейнен, пока Илмаринен взобрался на самую вершину, и опять запел. От его могучего пения всколыхнулся воздух, зашумел над поляной проснувшийся ветер.
А песня Вяйнемейнена звучит все громче и громче:
- Ты неси героя, ветер,
На своей ладье воздушной,
Быстро мчи его отсюда В Похъелу, страну тумана,
В сумрачную Сариолу!
И сразу налетел вихрь, подхватил Илмаринена и понес его над землей по воздушному полю, по вольной дороге ветров, выше месяца, ниже солнца.
Прямо на двор хозяйки Похъелы принес его ветер и у самого крыльца опустил на землю, да так тихо, что даже сторожевые псы не услышали.
Вышла хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, из дому, увидела незнакомца и удивилась.
- Кто ты такой? - спрашивает она Илмаринена. - Каким именем зовут тебя, герой? Каким подвигом прославился ты, богатырь? Видно, велико твое могущество, если даже мой косматый пес тебя не тронул, если мой вислоухий сторож на тебя не залаял.
Отвечает ей Илмаринен:
- Не для того я сюда пришел, чтобы косматый брехун искусал меня у чужих дверей, у незнакомых ворот.
- А скажи-ка мне, храбрый муж, не знаешь ли ты кователя Илмаринена? опять спрашивает его старуха Лоухи.- Не слышал ли ты про этого искусного кузнеца Калевалы? Уж как у нас в Похъеле ждут его, чтобы выковал он чудесную мельницу.
Отвечает ей Илмаринен:
- Слышал я об этом кузнеце, знаю этого кователя. Я и есть тот самый Илмаринен.
Тут хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, побежала скорее в дом и говорит своей дочери:
- Дочь моя меньшая, ты, что всех моих дочерей краше, надень платье, из нарядных самое нарядное, выйди к гостю с румяными щеками, с веселыми глазами,- ведь это сам кователь Илмаринен пожаловал к нам в дом!
Стала красавица Похъелы наряжаться. Все свои праздничные платья надела - одно на другое, одно лучше другого.
На шею жемчуг навесила. Голову налобником украсила.
Вышла она к Илмаринену убранная, разнаряженная, и словно светлее стало в доме.
Глаза у дочери Похъелы как звезды светятся, щеки алым румянцем горят, в волосах искрятся серебряные подвески, на платье золотой пояс сверкает, на руках медные запястья блестят.
А старая Лоухи уже сажает гостя за стол, досыта кормит, вволю поит, а потом говорит:
- Скажи мне, славный кузнец, скажи, вековечный кователь! Если дам я тебе перышко молодой лебедки, молока нетельной коровы, клочок овечьей шерсти да ячменное зернышко впридачу - выкуешь ли ты мне Сампо, сделаешь ли мне мельницу, да не простую, а чтобы сыпалось из нее по заказу, что хочу? Когда надо - мука, когда надо - соль, когда надо - деньги. Пусть день и ночь вертится пестрая крышка, чтобы муки у меня было сколько вздумаю, соли - сколько пожелаю, денег - сколько прикажу. Если выкуешь мне Сампо, ничего для тебя не пожалею - самую любимую дочь выдам за тебя замуж.
- Что ж, выковать Сампо можно, - отвечает ей Илмаринен.- Небесный свод ковать потруднее было, и то без единой зазубринки получился, даже заклепок не видно... Веди же меня, хозяйка, в кузницу. Возьмусь я за работу.
Но нету кузницы у хозяйки Похъелы, нет ни молота, ни наковальни. Негде Илмаринену выковать Сампо.
- Только слабый отступает перед неудачей, только жалкий бросает задуманное дело, - говорит кователь Илмаринен.
Стал он искать место для кузницы.
Ходит день, ищет другой. Наконец, на третий день, увидел Илмаринен могучий утес.
"Вот здесь будет моя кузница", - думает Илмаринен.
В первый день поставил он мехи. На второй день поставил наковальню. На третий день развел огонь и велел хозяйке Похъелы позвать самых сильных рабов, чтобы качали они мехи день и ночь.
А сам Илмаринен взял перышко лебедки, клочок овечьей шерсти, одно ячменное зернышко, смочил все молоком нетельной коровы и бросил в жаркое пламя.
С рассвета до рассвета раздувают рабы огонь в кузнице. На руках у них вздулись жилы, на пятках каменные мозоли наросли, но ни на шаг не отходят они от мехов.
Прошел первый день. Склонился над горнилом Илмаринен, смотрит на пылающее дно и видит - поднялся из огня, появился из пламени золотой лук. Лунное сияние идет от чудесного лука, концы его украшены узорным серебром, дуга - пестрой медью. Хороший лук с виду, одно только плохо: всех без разбора бьет он насмерть, что ни день, находит себе жертву.
Сломал Илмаринен этот лук и бросил в огонь. А рабам велел еще сильнее качать мехи, еще жарче раздувать пламя.