Ударил он правой ногой, двинул правой пяткой. А Сампо как стояло, так и стоит - даже не пошатнулась пестрая крышка.
Тогда обеими руками ухватился Лемминкайнен за мельницу, нсем телом навалился на нее. Но не сдвинулась она даже на волос. Видно, крепко приросла к земле.
Что тут делать?
Огляделся Лемминкайнен и видит - пасется на полях Похьелы огромный бык: каждый рог у него в сажень, морда в полторы сажени, хвост в две сажени.
Запряг Лемминкайнен этого быка в плуг и принялся распахивать землю вокруг Сампо. Перерезал он все корни, что держали мельницу, и снова толкнул Сампо правой ногой, опять ударил правой пяткой.
Качнулась пестрая крышка, сдвинулась мельница с места.
Подняли ее славные мужи Калевалы и понесли в свою лодку.
- Куда же повезем мы наше Сампо? - спрашивает Илмаринен. - Где укроем пеструю крышку от глаз старухи Лоухи, от злой хозяйки Похьелы?
Отвечает ему старый, мудрый Вяйнемейнен:
- Я скажу тебе, куда мы отвезем Сампо, - на далекий мыс, на зеленый остров, на мирную землю, где не слышали звона мечей и блеска копий. Там будет стоять наше Сампо. Там, на радость всем добрым людям, будет вертеться пестрая крышка.
Оттолкнулись герои от катков, обитых медью, отчалили от берега сумрачной Похьелы и с веселым сердцем поплыли в обратный путь.
Передним веслом гребет Илмаринен, задним веслом гребет Лемминкайнен, а на корме сидит старый, мудрый Вяйнемейнен.
Правит он сосновым рулем, подгоняет лодку вещим словом:
- Челн, оставь страну туманов,
Отвернись от Сариолы!
Повернись, ладья, к отчизне,
А к чужбине стань кормою!
Ветер, ты качай кораблик!
Волны, вы гоните лодку!
Пусть уключины гогочут,
Пусть челнок бежит быстрее
По открытому теченью,
По волнам, кипящим пеной!
Послушался челнок старого, мудрого Вяйнемейнена. Быстро плывет он по синему простору вод, по чистым волнам моря. Все дальше и дальше уходит от берегов сумрачной Похьелы. Все ближе подходит он к родной земле Калевалы.
Немного времени прошло, и говорит веселый Лемминкайнен:
- Сколько ни плавал я по морям, всегда находился в лодке певец. А сегодня молчит наша лодка, не разносится по волнам веселая песня.
Отвечает ему старый, мудрый Вяйнемейнен:
- Не время сейчас петь. Заслушаешься ты песен и забудешь о веслах. Тогда собьется наш челн с дороги и тьма застигнет нас среди равнины моря.
- Все равно уходит светлый день, - говорит веселый Лемминкайнен, - все равно догонит нас в море ночная тьма, хоть будешь ты петь, хоть не будешь.
Ничего не ответил ему Вяйнемейнен. Зорко смотрит он вдаль, крепко держит руль.
Плывут они по равнинам вод один день и другой. А на третий день опять говорит веселый Лемминкайнен:
- Отчего, старый, мудрый Вяйнемейнен, не хочешь ты петь? Чего ждешь ты? Ведь лежит Сампо на дне нашей лодки, и берег родной земли уже близок.
Снова отвечает ему Вяйнемейнен:
- Еще рано петь нам песни. Ты тогда радуйся удаче, когда увидишь дверь своего дома, когда услышишь скрип своей калитки.
- Ну, если ты не хочешь петь, - говорит веселый Лемминкайнен, - я сам запою.
Открыл он рот пошире и запел во все горло. От его пения такой шум поднялся, будто скалы обвалились в море.
Далеко по волнам разнеслась его песня. Пролетела она через семь морей и опустилась за вершинами семи гор.
Услышал эту песню журавль.
Стоял он на пеньке и рассматривал свои ноги - то одну поднимет, то другую. И вдруг донесся до него грубый голос Лемминкайнена.
Испугался журавль. Замахал крыльями, затрубил со страху и полетел на север.
От журавлиного крика проснулся весь народ Похьелы.
Очнулась от долгого сна и злая старуха Лоухи.
Кинулась она к медной скале. Видит - замки поломаны, засовы разбиты, двери открыты, а Сампо словно и не бывало.
От злости затряслась старая Лоухи.
Стала она звать к себе на помощь туманы:
- Дева мглы, тумана дочка!
Облака просей сквозь сито,
Ниспошли ты мглу густую
На хребет морей блестящих,